Андрас открыл глаза на третий день. Оглядевшись вокруг, он увидел Адхару.

— Кандра… — произнес он.

Девушка вздрогнула:

— Разве ты уже не называешь меня моим настоящим именем?

Казалось, что мужчина ее не понял. Было очевидно, что он ничего не помнил.

Адхара подошла к нему и положила руку ему на лоб.

— Как ты себя чувствуешь?

Андрас ответил не сразу.

— Хорошо… А как я должен себя чувствовать?

— Как человек, избежавший заразы.

И девушка рассказала Андрасу все, обходя молчанием только некоторые моменты, вернее, те рискованные ситуации, в которые Адхара попадала, пытаясь отыскать заветное лекарство. Малу-помалу проблеск сознания замелькал в глазах мужчины. Он попытался подняться, но, по всей вероятности, его движения были слишком резки, от чего он внезапно побледнел.

— Ты очень слаб — за все эти дни ты не съел ни крошки.

Адхара достала из мешка немного вяленого мяса и протянула его Андрасу вместе с кусочком сыра.

— Нам нужно поберечь еду, иначе ее не хватит, — возразил мужчина.

— Нет никакой нужды беречь ее: эта твоя порция, которую ты не съел, потому что был очень болен.

Андрас медленно и очень долго жевал, не обронив больше ни слова. Казалось, что он чувствовал себя очень неловко. И только после того, как мужчина закончил свою трапезу, он решился заговорить.

— Я помню, что попросил тебя оставить меня здесь, — начал он.

— Ты — единственный, кто может меня спасти, и я бы сказала, что очень сильно нуждаюсь в твоей помощи, — возразила Адхара, показывая ему свою почерневшую руку. — Мне становится все хуже и хуже.

— А как же Мериф?

Девушка безразлично пожала плечами:

— Я не могла бросить тебя здесь.

Андрас нахмурился:

— Главное, чтобы ты осталась живой. Я думал, что сумел объяснить тебе это. И, спасая меня, ты подвергала свою жизнь большой опасности. Ты и в самом деле не хочешь понять, насколько ты важна для этого мира. А что значит эта повязка на ноге?

Адхара, покраснев, была вынуждена рассказать своему спутнику всю правду.

— Ты с ума сошла? И как тебе только в голову могло прийти так рисковать собой?

Эти слова задели девушку за живое.

— Я только что спасла тебе жизнь, и ты бы мог, по крайней мере, поблагодарить меня за это.

— Поблагодарить за что? Ты должна была бросить меня здесь и идти своей дорогой! — закричал Андрас, но от сильного приступа кашля у него перехватило дыхание.

Адхара с обидой посмотрела на мужчину:

— А знаешь, почему я этого не сделала? Потому что я не такая, как ты. И хотя ты вдоволь поизмывался надо мной в своих целях, я видела, как ты страдал, и я вспомнила ту боль, которую испытала сама на собственной шкуре. Я сжалилась над тобой. Я никогда не могла пользоваться людьми по собственному усмотрению! — Адхара вытянула вперед руку, и на ней показался сгусток запекшейся крови на ране, что она нанесла сама себе. — Ты понимаешь, что я дала тебе свою кровь? И, черт подери, я еще и еще раз проделала бы то же самое. Бездушные машины идут вперед, бросая после себя слабых и немощных. И только люди умеют сочувствовать чужой боли.

Тяжело дыша, Адхара замолчала. Ей было стыдно за это искреннее и откровенное признание, за этот поступок, который едва не привел ее к смерти. Тем не менее все, что она сказала, была чистая правда. В этот миг Адхара подумала о том, что впервые со времени своего пробуждения на лугу она совершила нечто такое, что на самом деле характеризовало ее как настоящего человека. Спасение собственного врага оказалось самым лучшим поступком в ее жизни.

Андрас не знал, что ответить. Он пару раз открывал рот, но так и не сумел произнести ни звука. В конце концов он опустил глаза и, откинувшись на спину, отвернулся.

А тебе никогда уже не стать другим, подумала про себя Адхара, и, взяв в руки книгу, она вышла из зала.

Им пришлось оставаться в подземелье еще некоторое время. Андрас быстро восстанавливал свои силы, но все же был еще слишком слаб, чтобы продолжить путь. Впрочем, Адхара стала уже опасаться того, что могло ожидать их на самых нижних этажах библиотеки; затопленный зал — это еще далеко не все испытания, которые припасло для них это ужасное место.

В течение двух последующих дней они оба практически не разговаривали друг с другом. Адхара сидела, как и прежде, над книгами, в то время как Андрас продолжал внимательно изучать свои пергаменты. У девушки складывалось впечатление, что разделявшая их на протяжении всего этого времени завеса враждебности стала еще плотнее.

Молчание было нарушено во время еды, в последний день их пребывания на этом этаже.

— Ты должна написать мне рецепт лекарства, которое давала мне, — серьезно заявил Андрас.

Адхара вызывающе посмотрела на своего спутника:

— А почему это тебя так интересует? О самом главном я тебе уже рассказала.

— Мы нашли средство от заразы. А тебе не кажется, что было бы справедливо поделиться им с остальными обитателями Всплывшего Мира?

Адхара недоумевала. Она никогда даже и не подозревала о том, что Андрас может задумываться о чем-то подобном в своей жизни. Вплоть до сего момента он был настолько захвачен идеей собственной миссии, что у девушки возникала даже мысль о том, что судьбы Всплывшего Мира нисколько его не волновали.

Мужчина с ухмылкой посмотрел на девушку:

— Ты думаешь, что дорогой мне не встречались трупы и что мне не было жаль всех этих людей? Ты понятия не имеешь о том, что я чувствовал, когда был вынужден собирать все необходимые мне компоненты, которые потом использовал для проведения ритуала с твоим телом. Прямо на моих глазах нимфа была растерзана людьми, жаждавшими ее крови. Это зрелище было далеко не самым приятным.

Адхара, уловив едва заметную дрожь в руках своего спутника, опустила глаза.

— Ты не относишься к числу тех людей, кто с легкостью выставляет напоказ свои чувства, — ответила девушка извиняющимся тоном.

Мужчина посмотрел на Адхару:

— Это была первая заповедь, которую мы учили, когда становились Недремлющими. Душить в себе всякую жалость по отношению к вам. Нас учили смотреть на вас как на вещь, равнодушно собирая ваши тела из отдельных частей. Тот, у кого не получалось справиться с этим заданием, не мог стать Недремлющим. Ты и представить себе не можешь, сколько бессонных ночей я провел поначалу, сколько горя испытал, когда видел, как угасают в моих руках несчастные девушки, из которых я стремился сделать Сирен.

— А почему ты стал одним из них? Что толкнуло тебя присоединиться к этим людям? — спросила его Адхара.

Андрас только покачал головой:

— Цель. Мне необходима была цель. Я был последним ребенком в семье воинов. Мои отец и старшие братья были Всадниками Дракона, а моя сестра — очень искусным магом. Ничего этого я делать не умел; я был просто подавлен успехами членов моей семьи и чувствовал, что моя жизнь ни к чему не приведет меня. У Дакары, основателя секты Недремлющих, горел в глазах огонь; он обладал особой притягательной силой, которая и убедила меня пойти за ними. Когда я впервые встретился с ним, он сказал: «У Тенаара есть место и для тебя, и для всех. И ты примешь участие в самом великом деянии, которое только помнит Всплывший Мир». Они хотели заполучить меня еще и потому, что я лучше кого бы то ни было разбирался в травах. Раньше этот мой талант был мне ни к чему, и мне показалось, что эти священники оценят его по достоинству и воспользуются им.

Я очень преуспел в целительстве. У меня был дар, для всех остальных казавшийся просто чепухой. Секта стала поворотным этапом в моей жизни: я полагал, что отныне мое существование вовсе не бесполезно и что я в состоянии кому-нибудь еще понадобиться. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного. Меня захватывала мысль о том, что я являюсь частью чего-то великого, маленьким винтиком в огромном механизме, который и делает историю. Это было что-то невероятное. Они говорили, что из меня получится, учили, во что верить и кому поклоняться. Сомнений в том, какой будет моя жизнь, больше не оставалось. Все было предопределено.