Дубэ молча кивнула.

— Так вот. — Мужчина проглотил слюну, словно не решаясь продолжать свой рассказ. — Мы натолкнулись на одно селение… довольно странное.

— Нимфы и люди снова в ссоре? — со скучающим видом спросила Дубэ.

Тревога на лице Джосара предвещала что-то и в самом деле серьезное, но королева никак не могла понять, что именно.

— Нет, моя королева… А может, да, я не знаю. Просто все жители там мертвы.

Дубэ вздрогнула.

— В этом селении жило человек двадцать. Ничем ни примечательное место, существовавшее в основном за счет рыбной ловли. Мы отправились туда, потому что нам сказали, что уже на протяжении двух недель оттуда нет никаких вестей. Когда мы прибыли туда… я сразу понял, что там творится что-то неладное.

— Как это все мертвы?

— Заразная болезнь.

Дрожь охватила Дубэ.

— Это, должно быть, красная лихорадка. Ты же знаешь, что она время от времени снова возвращается.

— Да, но при этом она не убивает целое селение.

— Рассказывай дальше, — невозмутимо продолжала Дубэ. С годами она научилась пускать в ход холодную логику, которой ее научил Учитель, когда она еще только постигала искусство убивать: не позволять себе поддаваться на соблазны, сохранять ясность ума, рассуждать, не отвлекаясь на эмоции.

— В селение вошел один только Кан, а я остался за его пределами. Он вышел оттуда сильно взволнованным. Он сказал, что в деревне в домах полно трупов. Там стоял отвратительный запах гниения — верный признак того, что жители умерли несколько дней тому назад. Мужчины, женщины, дети — одни лежали на кроватях, другие на полу. И все были покрыты черными пятнами.

Дубэ откинулась на спинку стула. Красная лихорадка не оставляла темных пятен на теле.

— А это не могут быть обычные синяки? Может, это следы от побоев?

Джосар покачал головой:

— Эти пятна совершенно черные, и они совсем не похожи на синяки, моя королева. И потом, кровь. Она вытекала из носа, рта, ушей. Она была даже под ногтями.

— Речь идет только о человеческих трупах? И ни одной мертвой нимфы?

— Нет, моя госпожа. Только люди.

Дубэ глубоко вздохнула, а потом пристально посмотрела на агента:

— А как чувствует себя Кан?

— Я поместил его в карантин.

Дубэ немного расслабилась. У ее людей хорошая выучка.

— Я оставил его в Земле Воды, снабдив всем необходимым для жизни, а также постарался свести к минимуму общение с ним.

Королева, размышляя над услышанным, некоторое время сидела молча.

— Описанная тобой ситуация очень тяжелая, — заключила она наконец, вставая со стула. — Если и вправду это — новая зараза, то необходимо все как следует разузнать, а для этого следует получить соизволение у его величества.

Джосар кивнул. Он все отлично понимал.

— Пока оставайся здесь, и пусть тебя непременно навестит священник. Мы известим Кана, а заодно проверим и его самого. Отложим все до завтра.

Джосар встал и приложил сжатую в кулак ладонь к сердцу в знак прощания. Поднявшись с колен, он направился к двери.

Королева осталась одна. Она привыкла обдумывать положение вещей, опираясь на логику, но при этом она старалась не упускать из виду и собственные предчувствия. А ее инстинкт подсказывал ей, что вот-вот должно случиться нечто ужасное.

Дубэ осторожно постучала в дверь. Она знала, что ответа не последует, но это было нечто вроде ритуала: прежде чем войти, она стучала, тем самым давая о себе знать. Она подождала еще несколько мгновений, а затем открыла дверь. Он сидел за столом в центре комнаты. Сквозь витражи, со всех сторон окружавшие светом его сосредоточенный силуэт, в помещение падали золотистые блики.

Это был молодой человек лет тридцати, худой и бледный, с длинными редкими, завязанными в хвост волосами, такими светлыми, что они казались белыми. Черты его лица были довольно тонкими и несколько изможденными. Он сидел в небольшом кресле на колесиках, на его безжизненных ногах лежало квадратное покрывало из тяжелого сукна. Он склонился над листами бумаги и с интересом рассматривал их, поглаживая подбородок пером, которым делал пометки на полях.

Дубэ улыбнулась. Она медленно вошла в комнату, стараясь двигаться как можно тише. Ей доставляло удовольствие наблюдать за дорогими ее сердцу людьми, которые при этом уже давно вели самостоятельную жизнь. Это удовольствие еще более усиливалось в отношении ее собственного сына. Чувствовать его сходство с собой и в то же время его непохожесть, вспоминать, как ребенком она держала его на руках, а теперь наблюдать за ним, когда тот, уже будучи мужчиной, управлял делами королевства. Это был очень желанный и долгожданный сын. На протяжении долгих лет Леарко и Дубэ пытались подарить трону наследника, но что-то у них не клеилось: быть может, проклятие, которому до этого была подвержена Дубэ, что-то нарушило в ней, а может, просто им не дано было иметь детей. Неор родился, когда они почти совсем потеряли всякую надежду.

Они назвали его Неором в честь дяди Леарко, которого он так любил и который был казнен по приказу Дохора. Это все равно что найти наконец смысл своего существования и обрести пристанище после слишком долгого странствования.

Королева, продолжая все так же внимательно смотреть на сына, уселась напротив него, и в конце концов он улыбнулся, не отрывая глаз от страниц.

— Я слышал, как ты вошла и подошла ко мне.

Дубэ растроганно улыбнулась:

— Но ты казался таким задумчивым…

Неор был наследником престола, но все знали, что ему никогда не стать королем. Его парализованные ноги и слабое здоровье не позволяли ему стать достойным преемником. Или, по крайней мере, именно так он сам полагал. Какое-то время Дубэ пыталась убедить его в обратном.

— Чтобы стать королем, прежде всего важна не физическая сила. Здесь нужны иные качества, которыми ты обладаешь в полной мере.

— Во время войны король командует войском. А как, по-твоему, я смогу это сделать?

— Для этого есть Всадники Дракона.

Но Неор только покачал головой:

— У меня не королевское тело. Как, впрочем, и голова, — добавил он, постукивая указательным пальцем по виску. — Это скорее голова стратега, дипломата, чем правителя.

Таким образом, несмотря на то что Леарко уже перевалило за семьдесят, а Неору было чуть за тридцать, наследник престола все еще не стал королем. Однако в управлении государством он отвел себе особую роль, и всем при дворе было известно, что именно он был мозговым центром, определявшим политику Земли Солнца. Он был искусным дипломатом, человеком холодного и острого ума, который постепенно из обычного советника короля превратился в настоящего серого кардинала в королевстве. Он и его отец представляли собой два воплощения одного целого: Леарко был телом, его физической силой, а Неор — его мозгом. И именно поэтому его мать пошла прежде к нему, а не к его отцу.

Неор положил документы, которые держал в руках, и посмотрел на королеву.

— Рассказывай.

— От своих людей я получила тревожные известия, — начала она, сурово нахмурив брови.

Эти информаторы были хорошо известны Неору. Иногда он принимал участие в их собраниях и даже помогал матери руководить ее службой слежения.

— Дальше.

Дубэ передала рассказ Джосара как можно подробнее, стараясь не упускать из виду ни единой детали. Она знала, что для ее сына важна любая мелочь.

После ее рассказа в комнате на некоторое время повисла тишина. Так было всякий раз во время размышлений Неора: он сидел с отсутствующим взглядом, затерявшимся где-то в пустоте, а на его лице появилось такое выражение, которое для не знавших его близко людей могло показаться совершенно дурацким. Тем не менее именно в такие моменты его логика работала в усиленном режиме.

— Каковы твои соображения? — спросил он наконец мать.

— Недостаточно деталей. У меня есть только рассказ одного из моих агентов, в котором он информирует меня о том, что увидел его напарник. Где доказательства того, что в действительности причиной смерти всех этих людей стала болезнь? В то же время нам нужно быть особо осторожными при проведении дополнительного расследования. Если для проверки я отправлю туда других агентов и, не дай бог, они заразятся, то по их возвращении, если, конечно, речь действительно идет о неизвестной болезни, они могут заразить всех.