— Как я могу вас отблагодарить? — сказала она, морщась от боли. — Вы не представляете, сколько несчастий свалилось на меня в эти каникулы — сначала я сломала ногу, мой муж заболел, и я осталась одна с Мики, а с ним так трудно справляться! — Ее лицо постепенно покидала озабоченность, и на нем появились ямочки, когда она грустно улыбнулась. — Но это же жизнь, не так ли? И кто сказал, что она должна быть спокойной и без проблем! — Прижав сына к груди, она с благодарностью посмотрела на Рекса. — Слава Богу, вы так быстро среагировали. Я все видела, я была на другой стороне улицы и, конечно, не сумела бы успеть. Боже, я не вынесла бы, если с ним что-нибудь случилось! — Она повернулась к Катрин. — Но если у вас есть дети, то вы поймете меня. Они у вас есть?

— Нет. — Катрин почувствовала, что ее кожа стала холодной как лед, несмотря на жуткую жару и струйки пота, стекавшие по ее спине. — Нет, у меня нет детей.

— А, вы еще так молоды — у вас все впереди. — С уверенной улыбкой она посмотрела на Рекса. — Глядя, как вы обращаетесь с Мики, я поняла, что вы любите детей. Я права?

Рекс хмыкнул.

— Да, вы правы. Я очень люблю детей.

— Я это знала. — Женщина удовлетворенно кивнула. — Вы именно такой человек… Я не могла ошибиться. Ну… — Она поставила малыша на землю, и он сразу же ухватился за ее юбку. — Нам пора возвращаться в… в общем туда, где мы остановились, пока не поправится отец Мики. Я больше не могу рисковать. Пойдем, Мики, и расскажем твоему отцу о том, что случилось.

Катрин ощущала лишь гулкую пустоту.

Женщина удалялась, крепко сжимая ручонку малыша, а ее слова продолжали эхом звучать в голове у Катрин. Она сама никогда не узнает, что такое иметь ребенка, что значит потерять его в толпе и какое это облегчение найти его наконец; никогда не узнает, каково быть связанной узами любви, несмотря на превратности повседневной жизни.

— Это не для тебя, не так ли?

Сухое замечание Рекса вторглось в ее тяжелые мысли.

Она отвернулась, так как не была уверена, что даже сквозь солнечные очки он не заметит слезы в ее глазах. Кашлянув, она произнесла ровным голосом, скрывавшим разрывающие ее душу эмоции:

— Как скучно было бы жить на свете, если бы мы все были одинаковы! — Наверное, ей следовало стать актрисой, печально подумала она, а не фотографом; ее игра определенно была убедительна. — А сейчас, если ты не возражаешь, — она достала свой фотоаппарат, — я бы хотела немного поработать. Ведь именно для этого мы здесь находимся?

5

Дерек отдыхал возле бассейна, когда они вернулись на виллу. Он достаточно трезв, решила Катрин, хотя и выглядит больным. Он встал, увидев, что Катрин и Рекс направляются к нему.

— Садитесь, — пригласил он с натянутой улыбкой, — я принесу вам что-нибудь выпить. Вам не повредит что-нибудь прохладительное. Что ты будешь пить, Катрин?

— Лимонад со льдом, — ответила Катрин, с удовольствием падая в шезлонг под полосатым зонтиком. Твердо решив не показывать, как ей неловко в его присутствии, она спокойно посмотрела ему в глаза, а затем, сняв шляпу, несколько секунд обмахивалась ею, прежде чем бросить ее на столик вместе с очками. — Я и не представляла себе, что здесь так жарко.

— Лимонад со льдом для тебя. А вам, Пантер? Может быть, джин с тоником?

— Спасибо, нет. Мне то же, что и для Кейт.

— Вы уверены? — Дерек замер в дверях.

— Уверен. — Рекс отошел к краю бассейна и остановился спиной к солнцу. — Я редко употребляю алкоголь.

Брови Дерека поползли вверх, но он промолчал.

— Я сейчас, — сказал он и исчез в доме.

Катрин тоже несколько удивилась, услышав слова Рекса. Она посмотрела на него и, хотя он все еще не снял темные очки, почувствовала на себе его взгляд. Он наблюдал за ней. Ожидает ответа? В его отношении к ней чувствовался какой-то вызов.

Она откинулась на подушки и медленно зевнула.

— Как-то не похоже на тебя…

Легкий ветерок поднял небольшие волны в бассейне, заплескавшиеся о его края.

— Не похоже?

Катрин пожала плечами.

— О, ты не понимаешь, что я имею в виду — мы оба знаем, что образ стойкого зарубежного корреспондента, не вылезающего из горячих точек, постоянно сталкивающегося с опасностью и т. д. — это просто клише. По крайней мере — большей частью. Так ведь? А на самом деле основную часть времени вы проводите в барах, беседуя с коллегами.

— Почему ты стараешься меня уколоть, Кейт? — Засунув руки в карманы шорт, Рекс сделал несколько ленивых шагов и остановился перед нею.

— Уколоть тебя? — Она попыталась не обращать внимания на сердце, которое вновь забилось сильнее при его приближении. — Разве я это делаю?

— А как тогда можно это назвать? — В его спокойных словах чувствовались стальные нотки.

— Попыткой завязать разговор. — Она опять зевнула и небрежно повела рукой. — На мгновение я забыла, что ты не Чарли. Извини, я не знала, что ты так чувствителен. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Она слышала, как он чертыхнулся вполголоса, но, не дав ему ответить, продолжила:

— Я не успела тебя спросить, как прошло интервью утром. Вы с Флейм нашли общий язык?

Рекс глубоко вздохнул, как бы пытаясь подавить раздражение. Если таковы были его намерения, то он достиг цели, так как его голос прозвучал спокойно.

— Нет, — отрезал он, — не нашли. Мы говорили только о том, что уже всем известно, что опубликовано в десятках журналов по всей Северной Америке.

— О чем именно?

— Рекламные сведения, которые выдает офис ее агента по связям с общественностью всем, кто хочет это знать: родилась в Лондоне, двадцать девять лет тому назад, единственный ребенок в семье агента по продажам и его жены-домохозяйки. Родители любят друг друга, но им не нравится быть в центре внимания, поэтому она не хочет обсуждать их жизнь. Они сделали ей подарок на ее двадцать первый день рождения, устроили ей поездку в Калифорнию. На нее обратил внимание агент, искавший новую актрису для продолжения «Янтарного Ангела», и…

— И все это уже известно, — сказала Катрин.

Она села и, глядя на Рекса, постаралась на минутку забыть о напряженности между ними. — Ты думаешь о том же, что и я?

Он снял очки и опустил их в карман рубашки.

— А о чем ты, любопытная Кейт, думаешь? — Его глаза были бесстрастны.

Он ловко ушел от ответа, заставив ее отвечать, но это не имело значения.

— За этим что-то кроется? — спросила она шепотом, помолчав.

— За тем, что нам было сказано? Да, мне кажется это немного странным. Видишь ли, это походит на мозаику, которая лишь частично завершена. Хотя часть ее с трудом сложена, остальные куски все еще в беспорядке, некоторые даже нам не известны. И мне кажется, что каким-то образом ты являешься ее частью; я не знаю, каким образом, но…

— Я? Определенно ты ошибаешься! Я никогда прежде не встречалась с Флейм!

— Но ты была обручена с человеком, за которого она собирается выйти замуж, и мне кажется, что твое присутствие как-то спровоцировало…

— Извините, что я задержался! — Голос Дерека послышался в дверях, заставив Рекса оборвать фразу. Катрин скорчила гримасу, как бы говоря Рексу: «Нас чуть было не поймали». Дерек присоединился к ним.

— Я никак не мог найти лимон, — пустился он в объяснения, пока они усаживались, и протянул им стаканы с лимоном, вишнями и соломинками. — У Моники выходной. Она всегда по субботам ездит навещать сестру… О, пока я не забыл! — Дерек повернулся к Катрин. — Флейм только что звонила из своей комнаты. Она ждет тебя через десять минут, она готова для работы. Только с тобой. — Он помедлил, хотел что-то добавить, но передумал и обратился к Рексу: — Не хотите поплавать, чтобы освежиться, Пантер? Рекс кивнул.

— Устраивает. — Он встал. — Я пойду, переоденусь. Тебе ничего не нужно, дорогая?

Катрин молчала несколько секунд. Конечно, это слово «дорогая» застало ее врасплох; она отвлеклась и не смогла сразу сообразить, что Рекс обращается к ней. К кому же еще? Не к Дереку же!