Застыв в напряженном ожидании, Марселла напрягла слух, пытаясь расслышать звуки шагов по винтовой лестнице. Впрочем, напомнила она себе, Вольф, следуя своей волчьей привычке, всегда двигался беззвучно, поэтому вряд ли можно будет что-то уловить, пока он не доберется до последней ступеньки.

Все внимание ожидавших было сосредоточено на куполе, поэтому Марселла не сразу расслышала за спиной еле уловимый шорох, словно что-то... или кто-то... ступал по черепице.

Сердце у нее подпрыгнуло от радости, когда она бросила торопливый взгляд через плечо. На перилах балюстрады, словно изготовившийся к прыжку полный жажды мщения волк, балансировал Гарет, без сапог, сюртука и плаща.

Марселла действовала скорее инстинктивно. Вырвавшись от Невилла, она тем самым заставила его потерять равновесие как раз в тот момент, когда Гарет, подобно грациозному хищнику, прыгнул с перил на врага.

Пистолет выпал из рук Невилла и, отлетев к краю платформы, скатился в темноту. Уцепившись за балюстраду, Марселла с беспомощным ужасом наблюдала за тем, как двое мужчин боролись совсем рядом с темной пропастью. Через мгновение все было кончено. Тяжело дыша, Невилл упал на колени, зажимая рукой челюсть, сквозь пальцы у него капала кровь. Гарет стоял над поверженным врагом с суровым лицом, на котором залегли мрачные тени. Один рукав его рубашки оказался вырван из проймы, и с татуировки на бицепсе грозно смотрел оскалившийся волк. Никогда прежде Гарет так сильно не походил на зверя, которому был обязан своим прозвищем, и никого прежде Марселла не была так рада видеть, как графа Вольфа.

Словно почувствовал взгляд жены, Гарет оглянулся через плечо.

— Дядюшка тебя не обидел? — спросил он своим бархатисто-стальным голосом, не сулившим ничего хорошего тому самому дядюшке, если тот, действительно, осмелился поднять руку на Марселлу.

Она покачала головой.

— Со мной все в порядке, милорд, — далеко не таким твердым как у Гарета голосом, проговорила Марселла. — Но вам следует знать, что Невилл собирался убить всех нас: тебя, меня и даже Джессику, а потом представить дело так, будто ты совершил убийства.

— И это могло бы чертовски хорошо сработать, — хмуро согласился Гарет, — если, конечно, не учитывать то обстоятельство, что нашлась бы пара свидетелей, утверждающих обратное. Если ты посмотришь вниз, дорогая, то увидишь своего брата и мистера Чапела, ожидающих условного знака.

Марселла осторожно подошла поближе к краю балюстрады и боязливо взглянула вниз: там действительно стояли двое мужчин. Она слегка помахала им рукой, затем предусмотрительно отодвинулась подальше.

— Я не был уверен, что Невилл собирается тепло поприветствовать нас на парадном крыльце, — продолжал Гарет, — поэтому сказал им отъехать от главной аллеи и вернуться к дому пешком. Что касается кучера, то он ждет за деревьями.

— Вы меня разочаровываете, милорд Вольф, — кривя губы в подобии усмешки, сдавленным голосом проговорил Невилл. — Я полагал, что тебе не потребуется помощь, чтобы справиться с одним человеком.

— Сдается, дядюшка, я поздновато узнал Цену дружеской поддержки. А теперь, вставайте, черт побери. Нужно вернуться в дом, пока гроза не разразилась во всю мощь.

— Как скажешь, — насмешливо заявил Невилл, поднимаясь на ноги.

Одновременно с этим он запустил руку за борт сюртука и вытащил второй пистолет, точно такой же, как первый, скатившийся с крыши.

— Второй, из парного комплекта, — визгливо засмеявшись, пояснил Невилл, потом осторожно вытер окровавленный рот манжетою рубашки и с пистолетом наизготовку приблизился к Гарету. — Надо было позволить Роберту убить тебя двадцать пять лет тому назад, — просипел он с безумной тоской. — Из-за тебя я потерял все, что мне было дорого: брата... Роберта... мой титул.

— Мой титул, — холодно поправил его Гарет. — Я законный граф Шербрук и, разрази меня гром, если я не продолжу наш род, несмотря на все ваши попытки уничтожить меня.

— В таком случае радуйся правам, принадлежащим тебе в силу рождения, милорд Вольф, потому что радоваться ты будешь недолго. Видишь ли, я собираюсь отнять у тебя то, чем ты дорожишь больше всего.

С этими словами, по-прежнему не спуская глаз с Гарета, Невилл неожиданно направил оружие на Марселлу.

— Для меня все уже кончено, — воскликнул он с хриплым смехом, — но твои страдания только начинаются. Представляю, сколько тебе понадобится каждую ночь зажженных свечей, чтобы прогнать образ милой молодой супруги, убитой у тебя на глазах.

— Мерзавец!

Сдавленное проклятье Гарета слилось с криком Марселлы, которая в страхе отступила назад и натолкнулась на балюстраду. Лихорадочно пытаясь сохранить равновесие, она услышала звук пистолетного выстрела, затем ее щеку обдало горячим воздухом.

«Боже, он и вправду выстрелил в меня!» — мелькнула у нее удивленная мысль, а уже в следующий момент Марселла перевалилась через низкие перила и покатилась по черепице прямо к бордюру у края крыши.

Вырвавшийся у нее вопль ужаса слился с другим хриплым резко оборвавшимся криком. Однако у Марселлы не было времени удивиться этому, потому что теперь она лежала, прижавшись лицом к жесткой черепице, отказываясь верить, что ей удалось избежать страшного падения на гранитные плиты. Однако уже мгновение спустя снова началось быстрое и неизбежное скольжение ногами вперед по наклонной крыше.

Марселла вскрикнула, лихорадочно цепляясь за черепицу. В ее душе звучала лишь одна полная тоски молитва: «Господи, только не это!». Ноги Марселлы уже повисли в воздухе, но тут словно чья-то невидимая рука задержала ее, и падение прекратилось. Не смея дышать, Марселла лежала, вжимаясь в черепицу, потом, подавив крик ужаса, слегка приподняла голову. Из открытого окна — без сомнения, того самого, из которого Гарет выбрался наружу, — лился светло-желтый свет. Его оказалось вполне достаточно, чтобы разогнать темноту, и Марселла увидела, почему прекратилось ужасное падение: ее плащ зацепился за плохо пригнанную черепицу. Однако это была всего лишь временная передышка, потому что ленты капюшона сдавили Марселле горло, грозя неминуемо задушить ее. Если же развязать ленты, она непременно упадет с крыши.

— Марселла, Марселла, с тобой все в порядке? — проник в ее сознание доносившийся откуда-то издалека взволнованный голос Гарета.

Однако страх настолько парализовал голосовые связки Марселлы, а капюшон сдавил горло, что она не сразу смогла отозваться.

— Марселла! — снова крикнул Гарет, и на этот раз она услышала гнев в его голосе. — С тобой все в порядке? Этот подонок ранил тебя? Черт побери, ответишь ты мне, наконец?

Последний окрик вызвал в душе Марселлы искру негодования. Как он смеет говорить с ней в таком тоне, когда она вот-вот разобьется насмерть?! От возмущения у нее даже прорезался голос:

— Я цела, только несколько ушибов... но боюсь, долго не продержусь.

Последнее слово перешло в вопль, потому что шерстяной плащ, судя по всему, начал рваться, и Марселла сползла вниз. В то же мгновение раздался страшный раскат грома, сверкнула молния и несколько дождевых капель упали на крышу, намочив черепицу.