— Я хотела просить вас уделить мне одну минуту вашего времени, мистер Вольф, — приглушенно прозвучал из мешка ее голос. — Мы с вами должны непременно обсудить важное дело, касающееся моего брата. Если бы вы меня развязали...

Марселла почувствовала рядом с собой движение воздуха. Очевидно, Вольф обходил ее кругом. Она ощутила также на себе его пристальный взгляд, хотя так и не услышала ответа на свою просьбу. Резкий запах спиртного окутал Марселлу словно дешевый плащ, и она недовольно поморщилась. Судя по всему, этот тип не только преступник, но и свихнувшийся от пьянства кретин!

Марселла тут же дала волю воображению, нарисовав неприглядный образ так называемого Вольфа-Волка, заросшего волосами, с длинным-предлинным носом... Без сомнения, многие молодые леди лишились бы чувств при одном только взгляде на этого монстра. Марселла скорее почувствовала, чем услышала, как Вольф отошел в сторону, затем скрипнуло дерево — может быть, стул? — и снова раздался его голос.

— Я начинаю сгорать от любопытства, — проговорил Вольф уже на некотором расстоянии от пленницы. — Сними с нее этот мешок, Сим, и дай взглянуть, кто же к нам пожаловал. Если только ты не укутал ее, щадя мои чувства.

«Щадить его чувства...»

— Не беспокойтесь, милорд, — оборвал Сим возмущенный возглас девушки. — Она вполне симпатичная.

Слуга повозился с минуту, развязывая веревку на запястьях пленницы, потом, видно вспомнив ее ожесточенное сопротивление, предположил:

— Впрочем, милорд, возможно, вам она и не придется по вкусу. Я знаю, вам нравятся полненькие и видные собой. Мне пришло на ум, что эта похожа на маленькую коричневую птичку.

— Коричневая птичка?! — возмущенно повторила вслед за ним Марселла и задохнулась от возмущения, услышав с того места, где предположительно сидел Вольф, издевательский смех.

Может быть, она действительно небольшого роста, и волосы у нее немодного неопределенного оттенка — слишком светлые, чтобы считаться черными, и слишком темные, чтобы назвать их золотистыми, — но едва ли похожа на какую-то там птичку.

Более того, в этот вечер Марселла оделась особенно тщательно, зная, что насыщенный темно-красный цвет шелкового платья выгодно подчеркивал золотистый оттенок ее гладкой кожи и искорки в рыжеватых волосах. Возможно, она не бриллиант чистой воды, но и не дурнушка. Как только руки Марселлы, наконец, освободились, она негодующе оттолкнула толстые неловкие пальцы Сима и, развязывая обкрученную вокруг шеи веревку, быстро повернулась в ту сторону, откуда доносился голос Вольфа. Стянув с головы мешок, Марселла заморгала из-за резкого перехода от темноты к свету и возмущенно заявила:

— Если вам нужен был кто-то повиднее собой, мистер Вольф, то следовало бы послать Сима умыкнуть какую-нибудь шлюху из Ковент-Гардена, вместо...

Марселла замялась, уставившись на сидевшего перед ней мужчину.

— Вместо кого? — мягко подбодрил тот.

Глаза девушки уже привыкли к ярким отблескам пламени, и теперь она могла рассмотреть того, кого так упорно искала в ночи. Ее воображение так ярко нарисовало образ косматого грубияна, что теперь Марселла не смогла подавить недоверчивый возглас, вырвавшийся у нее при виде сидящего напротив мужчины.

Во-первых, он оказался вовсе не длинноносым. Напротив, его нос отличался благородной формой, так же, как и тонкие черты лица. Что же касается косматости... Вряд ли можно считать отталкивающими необычного цвета золотисто-русые волосы, правда, более длинные, чем то предписывала мода. Золотистая прядь виднелась и в вырезе небрежно распахнутой на груди рубашки.

Единственное, что придавало молодому человеку сходство с волком, были его темно-зеленые глаза, которые смотрели на Марселлу с леденящей сосредоточенностью лесного хищника. Развалившись в похожем на трон резном дубовом кресле с начатой бутылкой джина в руке, Вольф скорее напоминал языческого короля. «Проклятье, — пронеслось в голове Марселлы. — Многие невинные молодые леди действительно лишились бы чувств, увидев его... но вовсе не от страха».

Вольф оказался гораздо моложе, чем можно было ожидать, зная зловещие истории, ходившие об этом человеке. Вероятно, он всего лет на шесть старше самой Марселлы.

Свободные концы прежде хитроумно завязанного белого галстука сейчас свисали по обе стороны воротника рубашки тонкого полотна. Даже сидя Вольф производил впечатление высокого человека, а черные панталоны красиво обтягивали мускулистые икры, которым позавидовал бы не один молодой щеголь. Однако ничего нельзя было сказать о его обуви... ввиду отсутствия таковой.

Украдкой бросив взгляд на босые ноги мужчины, Марселла почувствовала, как кровь горячей волной бросилась ей в лицо. Эта неприкрытая часть тела каким-то образом придавала странную интимность их беседе, словно Марселла без спросу вломилась в чужую спальню.

— У меня столько пальцев на ногах, сколько полагается? — прервал ход ее мыслей бархатисто-стальной голос Вольфа.

Только сейчас Марселла осознала, что не столько наблюдала за этим человеком, сколько откровенно глазела на него. Заметив ее замешательство, Вольф насмешливо поднял бровь и продолжил:

— Если вы уже насмотрелись, то, возможно, расскажете кто вы такая, черт побери, и какое у вас ко мне дело.

— М-меня зовут Марселла Ханникат, — торопливо произнесла Марселла, выдавив из себя вежливую улыбку, так как вспомнила, что Вольф в буквальном смысле держит в руках жизнь и смерть ее брата. — Пожалуйста, извините меня, я понимаю, насколько нежелательно здесь мое присутствие. Обычно я не следую за знаменитыми преступниками в их логово — полагаю, это дело лучше оставить джентльменам с Бау-стрит, — но у меня к вам очень деликатное дело.

— Очень деликатное? — с нагловатой небрежностью отозвался Вольф. — Скажите, мадам, а ваш муж знает, что вы здесь?

Моментально забыв о всякой вежливости, Марселла бросила на него полный пренебрежения взгляд.

— Так как я не замужем, это не имеет значения. Кроме того, я всегда действую так, как считаю нужным.

Уловив в своем голосе оправдывающиеся нотки, она мысленно упрекнула себя за это. Несмотря на то, что в двадцать два года Марселла уже перешагнула тот возрастной рубеж, когда большинство женщин выходит замуж, она не видела особых причин для беспокойства. Даже Кларри признавал, что его сестра весьма привлекательна и обладает чувствительным сердцем. Просто ей мешает досадная манера выкладывать все, что у нее на уме, и ее импульсивность. В результате джентльмены, которым требовались более покладистые супруги, каждый сезон решительно отклоняли кандидатуру Марселлы.

— В любом случае, мистер Вольф, — закончила девушка примирительным тоном, — то, что я собираюсь вам сказать, не предназначено для посторонних.

При этом она бросила многозначительный взгляд на Сима, отметив с некоторым удовлетворением тот факт, что его нос картошкой распух и стал раза в два больше по сравнению с тем временем, когда ее разящий удар еще не достиг бедного парня.