— Похоже, жителей здесь не осталось. Значит, нам нужно найти жублиса и спросить у него, что происходит с пленниками, — объяснил он Хамзе.

У парня глаза округлились.

— Жублиса?! А если они убьют нас?!

— Мы должны выследить одного или двух И напасть первыми, внезапно. Поэтому идти будем порознь. Ты по одной стороне улицы, я — по другой.

Давлет все рассчитал верно. Далеко и ходить не потребовалось, они напоролись на жублисов в двух кварталах от гавани. Ассасин мог поклясться, что шли эти двое не просто так искали. А кого еще они могли искать в мертвом городе? И то, что противник так быстро узнал об их присутствии, ему тоже не нравилось.

Хамза даже сообразить не успел, откуда перед ним выросла здоровенная мускулистая фигура. Попытался взмахнуть своим рыбацким ножом и тут же, охнув, выронил его. Жублис ударил плашмя саблей ему по руке. А затем смачно, с разворота, влепил оплеуху. Бил левой, но силы и в ней оказалось достаточно. Парень отлетел к стене и сполз по ней обмякшим кулем.

Второй жублис уже был на противоположной стороне улицы. Но его сабля и кулаки остались без дела, Давлета там не оказалось. Ассасин юркнул в укрытие за миг до того, как стражники выскочили из-за угла. И теперь с интересом рассматривал их. Высокие, мускулистые, кулачищи что кузнечный молот. Из одежды лишь пояса с ножнами на боку. Так что вся богатырская краса на виду. А вот лица тупые, отрешенные. Но больше всего удивлял цвет кожи — блеклый, землисто-серый. Мелькнула глупая мысль: не люди это, а ожившие трупы.

Жублисы явно рассчитывали встретить двух противников. Однако вместо того, чтобы искать второго, они подхватили Хамзу под руки и поволокли прочь. Даже не оглядывались! Такое поведение тоже выглядело странным. Неожиданное нападение и вслед за тем — показная беспечность. Давлет обогнал, проверил, что никакой засады впереди нет. И лишь после этого напал.

Жублисы в самом деле не ожидали подобной дерзости. Правый даже голову повернуть не успел, когда ассасин кошкой спрыгнул ему на загривок Один короткий взмах, и кинжал рассек горло до самого позвоночника. Не ожидая, пока тело первого рухнет, Давлет кинулся ко второму. Точный, сильный удар в пах, второй — ребром ладони по шее. Не в полную силу, один должен пока остаться живым, чтоб ответить на вопросы…

Так должно было быть. Получилось по-другому. Удар в пах впечатления на громилу не произвел. Давлет притормозил от неожиданности, позволил жублису выхватить саблю из ножен. Теперь на вопросы времени не оставалось. Ассасин нанес смертельный удар, под четвертое ребро, точно в сердце.

Из раны даже крови не выступило. Пришлось уворачиваться от лезвия сабли. Давлет затылком почувствовал, что второй противник тоже не собирается падать бездыханным трупом. Если перерезанное горло и доставляло жублису неудобство, то весьма незначительное. Поединок складывался явно не в пользу ассасина. Мало того что громилы вовсе не были неповоротливыми и неуклюжими. Они казались вдобавок неуязвимыми. А кинжал — слабое оружие против двух клинков. Оставался единственный выход — бежать.

Давлет сделал обманный выпад, юркнул под ноги жублиса. И рванул к ближайшей двери… Не успел. Спину вспороло обжигающей болью.

— Куда теперь пойдем?

Хамза вопросительно смотрел на спутника. Давлет постарался не выдать растерянности. Он что, жив? Под левой лопаткой тупо ныло, будто от старой раны. Ассасин быстро оглянулся. Они вновь стояли на пирсе. Огромной ссадины, оставленной кулаком жублиса под глазом Хамзы, не было. Так что это, сон, видение?

Все же кое-что изменилось. Давлет побывал на галерах, так что вдобавок к кинжалу у него появилась перевязь со связкой отлично сбалансированных метательных ножей. И главное — шамшир из галисского булата, принадлежавший сарангу Аязету, командиру прибывшей в Тринабад тысячи. Личное оружие, почему-то оставленное на корабле. Хамза тоже обзавелся сабелькой, которой вряд ли умел пользоваться. Впрочем, это неважно.

Боль в спине постепенно рассасывалась. Значит, все- таки видение.

— Похоже, жителей здесь не осталось… — Давлет начал объяснять заново.

Жублисы выскочили из-за угла в том же месте, где и привиделись. И дальше все повторялось до мельчайших деталей. Вплоть до момента, когда ассасин кошкой спрыгнул с крыши дома. Раз кинжал не действенен, нужно было применить оружие помощнее. Не зря саранг дорожил своим клинком. В удар и силы много вкладывать не потребовалось, голова серокожего отлетела в сторону. Туловище подергалось беспомощно и повалилось. Тут же рядом растянулся второй, с обрубленными напрочь ступнями. А через секунду и кисти рук его, так и не успевшие выдернуть саблю из ножен, упали на закаменевшую глину мостовой.

Давлет покачал клинком перед глазами поверженного громилы.

— Так что, ответишь на мои вопросы?

Жублис смотрел равнодушно. Ни боли, ни страха, ни злости не было в его взгляде. Может, не слышал? Или вообще не понимал, что с ним разговаривают? Давлет особо не надеялся на разговор. Этот поединок ему нужен был, чтобы разобраться, насколько серокожие уязвимы. И еще — потому что не хотел прощать свое поражение. Пусть даже пригрезившееся.

Он вонзил шамшир в глаз жублиса. Провернул, с удовольствием, представляя, как мозги того превращаются в месиво. Серокожий задергался в короткой агонии. Затих. Давлет перевел взгляд на парня, только начинающего очухиваться.

— Ну что ты, живой?

Спросил — и ощутил, как что-то изменилось вокруг. Резко оглянулся, скрипнул от досады зубами.

Его окружали полтора десятка жублисов. Ассасин готов был голову дать на отсечение, что минуту назад и близко никого не было. Они будто почуяли гибель сотоварищей и повыпрыгивали прямо из воздуха. Нет, это точно были не люди. Кошмарные творения взбесившихся махрибских колдунов…

Давлет успел положить четверых.

Пикассо не собирался так легко отказываться от своего протагониста, умудрившегося полностью исчерпать свой запас жизни уже во второй раз. Причина была Проста — он не мог засечь другой подходящий аватар в пределах Тринабада. Походило на то, что ассасин и его спутник-рыбак были единственными юнитами-людьми там. Потому восстанавливал своего персонажа не совсем законным и уж абсолютно недокументированным способом. Попросту говоря, Пико шельмовал в игре. И угрызений совести при этом не испытывал. Его противник тоже играл не по правилам. Использовать неживые предметы — в том, что «жублисы» были неживыми, он уже убедился, — в качестве человекоподобных юнитов и при этом декларировать игру как не использующую методов магии… О, подобное нарушение законов жанра Рембрандту или Винчу — кто там из них «поколдовал» в Махрибе? — грозило большими неприятностями. Положим, на жанры они наплевали, так как не готовили игру для коммерческого использования. Но товарищей-то предупредить могли? Нет, угрызения совести Пикассо не докучали.

Давлет лежал, притаившись на крыше дома, а внизу, прямо под ним, парочка жублисов волокла бесчувственное тело парня. Пальцы сжимали рукоять шамшира. Сейчас он прыгнет вниз, одним ударом снесет голову серокожему и…

Так было в видении. Да, серокожие уязвимы, их можно убить. Но какой в этом смысл? Несколько мгновений назад порубленное на куски тело ответило тупой, ноющей болью — нет, смысла затевать драку не было.

Жублисы прошли мимо. Стараясь ничем не выдать свое присутствие, Давлет отправился следом.

Целью путешествия оказался неприметный одноэтажный домик на центральной площади, рядом с громадой цирка. К дому примыкал небольшой двор, обнесенный высоким забором. Один из жублисов толкнул калитку, шагнул внутрь. Туда же впихнули начинающего приходить в чувство парня. Калитка захлопнулась.

Место для наблюдения Давлет нашел быстро. Старая смоковница, росшая в одном из соседних дворов. Ассасин удобно устроился в развилке ветвей на самой верхушке дерева. Интересующий его двор был отсюда как на ладони. Хамза сидел, прислонившись спиной к каменному забору. Руки связаны, на шее — кожаный ремень, прикрепленный к торчащему из стены кольцу-Парень затравленно озирался по сторонам, косился на охранников. Их было всего четверо. Пара, что притащила сюда парня, и еще двое. Таких же здоровенных, серокожих. Кажется, у них и лица были одинаковые.

Почти до полудня Давлет провел на своем дереве.

Водой, мешочком сухарей и куском прессованного козьего сыра он обзавелся заблаговременно, потому жажды и голода не испытывал. Во всяком случае, положение его было куда лучше, чем у Хамзы, которого держали на солнцепеке и даже глотка воды не дали за все это время.

Около полудня Давлет услышал шум, приближающийся со стороны городских ворот. Будто сдавленный плач и шарканье десятков ног. Так и оказалось: полдюжины стражников гнали пленников, связанных одной длинной веревкой. Исключительно молодежь, некоторые — вовсе подростки. Ассасин насчитал двадцать семь девушек и шестнадцать парней. Пленники еле ноги переставляли. Видно, что гнали их издалека.

Добыча сразу же заполнила весь дворик. Мятежа жублисы не опасались. Конвоиры и заходить внутрь не стали, развернулись и убрались по каким-то своим делам. А четверо «тюремщиков» принялись отвязывать пленников от веревки. Отвязывали и отпихивали в сторону, к забору, словно какой-то скот. Впрочем, долго наслаждаться отдыхом и относительной свободой пленникам не пришлось. Еще и дюжина из них не была развязана, а первую девушку уже ухватили за руки, потащили куда-то внутрь дома. Она не сопротивлялась, только тоскливо поскуливала, словно собачонка.

Давлет напрягся, стараясь уловить хоть звук изнутри дома. Крики, плач — хоть что-то. Не услышал ничего. Минут через пять жублисы вернулись, подхватили следующую жертву, увели. Количество народа в дворике постепенно уменьшалось, а ничего не происходило. Ассасину очень хотелось хоть краем глаза заглянуть во внутренние покои дома. Что там делают с людьми? Убивают? Но это могли сделать и во дворе. Стало быть, если и убивают, то каким-то особым способом. Подождать, что будет дальше? Или…