Рано утром 20 числа капитан приказал всему экипажу собраться и заявил нам, что по морским законам каждый должен так же беспрекословно выполнять все распоряжения старших по званию, как на корабле, что отныне он будет даже более строго следить за дисциплиной, так как от этого зависит общее благополучие; он заверил, что с удовольствием наградит тех, кто отличатся своим правильным поведением в нашей критической ситуации, и объявил, что продовольствие будет распределяться экономно, но в равных количествах для всех, пока не придет помощь, которую не замедлит прислать лорд Амхерст.

Колодец предоставил нам еще по пинте воды каждому; ее вкус напоминал вкус кокосового молока. Поездки в лодках к нашему полузатопленному кораблю приносили нам мало полезных вещей, самые ценные поглотила вода».

ПОЯВЛЕНИЕ ПИРАТОВ

«21 февраля наш откомандированный отряд, который провел ночь на корабле, обнаружил на восходе солнца, что находится в окружении довольно большого числа пиратов, которые казались хорошо вооруженными и экипированными. Наши товарищи, не имея никакого оружия для защиты, были вынуждены быстро прыгнуть в лодки и попытаться вернуться к нам на остров. Несколько пиратов погнались за ними, но, увидев две другие лодки, отошедшие от берега острова на помощь тем, кого они преследовали, развернулись и поплыли обратно на наш корабль, где уже вовсю хозяйничали непрошеные ночные гости.

Через некоторое время с высоты скалы, где мы организовали наблюдательный пост, нам сообщили, что заметили пиратов, высадившихся на острове примерно в двух милях от нас. Капитан немедленно отдал приказ вооружиться всем, что есть под рукой; этот приказ был выполнен с поразительной быстротой. Люди бросились делать пики из срубленных молодых деревьев, концы которых они увенчали лезвиями кинжалов и ножей, всякими заостренными инструментами, вплоть до больших острых гвоздей; те, кто не смогли достать ничего металлического и острого, заострили деревянный конец своей самодельной пики и подержали его над огнем; все эти средства защиты были весьма посредственными. В нашем распоряжении также была дюжина сабель; солдаты имели тридцать ружей и еще несколько штыков, но только семьдесят пять патронов на всех. К счастью, мы успели забрать порох, предназначавшийся для пушек; он как раз находился на палубе, когда произошло кораблекрушение. Плотники срубили большие деревья и сделали из них что-то вроде укрепления, которое немного скрывало нас и могло приостановить атаку врага, не имеющего артиллерии. Капитан приказал стрелять только в том случае, если будет уверенность, что выстрел достигнет цели.

Отряд, который мы послали на разведку, доложил нам, что малайцы не стали высаживаться на острове, а обосновались на соседних скалах, куда они свозили все, что еще можно было украсть на бедной „Альцесте“.

Вечером капитан сделал общий обзор наших приготовлений, сформировал отряды, расставил посты, отдал все необходимые распоряжения. Лодки были подтянуты к самому берегу; взводу солдат во главе с офицером было поручено их охранять. Тревога, поднятая ночью, показала мудрость всех распоряжений капитана: часовой услышал какой-то шум в кустах. По первому сигналу каждый немедленно, без паники, занял свое место.

22 февраля несколько малайских лодок подошли к месту, где была пришвартована наша маленькая флотилия. Офицер и четверо солдат сразу же отплыли от берега в одной из наших шлюпок навстречу малайцам, в руке он держал покрытую листьями ветку дерева, символ дружбы и желания вести мирные переговоры. Но все оказалось напрасным: малайцы, желавшие только выяснить для себя нашу позицию, быстро развернулись обратно к своим скалам. Тогда капитан отдал приказ господину Гею, старшему лейтенанту и своему помощнику, хорошо вооружить, насколько это было возможным, наши три лодки, отправиться на них в сторону корабля и отобрать его у пиратов, если не по доброму, так силой; по всем наблюдениям разбойники насчитывали не более 80 человек. Как только малайцы из своего убежища на скалах увидели наши вооруженные лодки, они вмиг сложили всю добычу в барки и вышли в открытое море. Рядом с „Альцестой“ находились еще два пиратских шлюпа, на которые разбойники грузили какие-то вещи, но при виде нашей приближавшейся флотилии и своих компаньонов, покинувших скалы, оставшиеся пираты прыгнули в лодки и отправились вслед за ними в открытое море, успев перед отплытием поджечь наш многострадальный корабль. В одно мгновение пламя охватило торчавшую из воды палубу; наши лодки, не имея возможности подойти близко к кораблю, вернулись на остров.

Так рассеялась всякая надежда договориться с этими малайцами. Те, кто разоряли соседние побережья Борнео, Белитунга и менее населенные берега Суматры, возможно были самыми злыми и дикими пиратами на всем свете. Пожар на нашем корабле дал нам недвусмысленное доказательство их отношения к нам; но, несмотря на их злобные намерения, они сослужили нам службу, так как мы сами собирались сжечь верхнюю часть „Альцесты“, чтобы предметы, находившиеся под водой, могли бы всплыть и принести нам какую-либо пользу.

В воскресенье, 23 числа, капитан отправил лодки к еще дымившемуся кораблю. Они привезли нам два ящика вина, небольшие бочки с мукой и бочку с пивом, которые плавали в волнах. Этот последний подарок небес был принят как Божий дар. Каждый получил сразу по пинте пива, что было встречено троекратными возгласами ликования. Весь день все были заняты приведением в порядок защитных укреплений. Наши враги укрылись за маленьким островом под названием Поуло-Чалака (Остров несчастий), находившийся примерно в двух милях от нас. Казалось, они ожидали подкрепление, так как несколько их шлюпов отправились на Белитунг».

ЧЕРЕДА ДНЕЙ

«24 февраля наши лодки привезли нам с корабля еще бочки с мукой, которая только частично было пригодна к употреблению, ящики вина, сорок пик и восемнадцать ружей. Канонир сделал патроны из небольшого количества пороха, который нам удалось спасти; у нас также было немного свинца и разная оловянная посуда: мы выплавили пули, сделав литейные формы из земли. В этот же день мы закончили рыть второй колодец у подножия холма; он снабжал нас более чистой водой и в большем количестве, что было для нас единственным утешением.

25 февраля на борту корабля отыскали еще несколько ящиков с вином и пики. Наши люди продолжали работу по прокладыванию тропинок к колодцам и срубили несколько деревьев, закрывавших вид на море. На следующий день, на рассвете, мы заметили два пиратских корабля, каждый из которых тащил на буксире пирогу; они направлялись в бухту, где качались вблизи берега наши пришвартованные лодки. Лейтенант Гей дежурил этой ночью на борту нашей флотилии; он немедленно бросился навстречу пиратам, которые поспешили уплыть от него подальше в море на всех парусах, бросив свои пироги. Лодка с господином Геем на борту догнала малайцев; они приняли угрожающий вид и открыли стрельбу по нашим людям. Лейтенант ответил им выстрелами из своего единственного ружья. Малайцы бросили копья и ассегаи, некоторые из них попали в лодку, но, к счастью, никого не задев. Лейтенант бросил абордажный крюк и взобрался на корабль, он убил четырех малайцев, пятеро пиратов сами бросились в море, троих взяли в плен, один из которых был ранен.

Пираты заранее приняли меры, чтобы их корабль нам не достался, так как практически в тот момент, когда он перешел в наше владение, он начал тонуть. Ничто не сравнится с дикой злобой этих пиратов. Малаец, раненный пулей навылет и пересаженный в нашу лодку в последний момент, когда корабль уже пошел ко дну, вдруг с жутким воплем схватил саблю, и нам с большим трудом удалось вырвать ее у него из рук; через несколько минут после приступа ярости он испустил дух. Второй пиратский корабль обстрелял наших смельчаков из мушкетов, взял курс в открытое море и скрылся, обогнув северную оконечность острова. Мы нашли в двух брошенных пирогах разные вещи, украденные с нашего корабля. Мрачный вид пленников, доставленных на берег, говорил о том, что они считали себя уже мертвецами. Один из них был уже преклонного возраста, а другой еще совсем юный. Когда же они увидели, что их развязали и занялись лечением ран юноши, что им принесли еду и приняли по-доброму, то пленники немного приободрились. Особенно на них произвело впечатление, что мы похоронили по всем правилам их мертвого товарища, пытавшегося нас убить.