Она делает несколько шагов вперед и сразу же натыкается на запахи, столпотворение людей, на энергию этого места. Но все же хорошо, сейчас она может справиться с этим. Главное — найти книгу Дэвида, а потом как можно быстрее вернуться назад.
Уиллоу подходит к отделу антропологии, который смогла бы найти и с закрытыми глазами, и вытаскивает бумажку, с нацарапанным на ней названием.
Харрисон, Дж. И.
По крайней мере, эта книга не будет находиться рядом с книгами родителей.
Но после нескольких минут поиска на полках, ей приходится признать, что ее нигде нет.
Ладно, придется спросить у продавца.
Она подходит к стойке информации и вручает листок бумаги продавцу. Он, наверное, лет на пять-шесть старше ее. Как и сам магазин, он слегка неопрятен. Он не похож на того, кто любит книги. Уиллоу видит, как он читает журнал альтернативной музыки.
— Что-то не так? — Судя по тону, его не особо обрадовало, что его побеспокоили. Очевидно, чтение журнала гораздо важнее, чем помощь клиенту. Она улыбается, вспоминая, как Гай описывал сотрудников.
— Не могу найти вот это, — произносит Уиллоу как можно нежнее. — Как думаете, у вас есть эта книга? Может в редких изданиях?
— Одну секунду, — произносит парень, кусая свой бутерброд. — Что это, антропология? Археология? Религия? — Он щурится, читая ее почерк.
— Скорее антропология, — отвечает Уиллоу. — Думаю, может она может быть здесь...
— Я найду тебя, ладно? — Он перебивает ее. — Просто побудь в отделе антропологии, и я дам тебе знать через несколько минут.
Уиллоу медленно возвращается к антропологии, на пути останавливаясь у Британской литературы.
Она лениво листает несколько книг. Странно, но помимо школьной литературы, она ничего в течение месяцев не читала, не с тех пор, когда погибли ее родители. Книги настолько много значили для нее, просто читать их, говорить о них, но теперь...
Хотя, они с Гаем обсуждали...
— Я же сказал быть в отделе антропологии. — Продавец вернул ее к реальности. — В любом случае, она есть у нас, ну, точнее мы найдём.
— Отлично! — Облегчения Уиллоу не передать словами. Она уже думала, что придется вернуться с пустыми руками.
— Да. — Он стискивает зубы, осматривая ее с головы до ног. — Специальный заказ — сто восемьдесят семь долларов, максимально шесть недель, вероятнее три. Ох, тебе придется оплатить всю сумму сразу. Ну, знаешь, таковы правила и все такое.
— Я... Как... Это… А?
Сто восемьдесят шесть долларов? От трех до шести недель?
Она знала, что книга не будет дешевой, и прекрасно понимала, что придется отработать в библиотеке дополнительные смены, но все же.
Сто восемьдесят шесть долларов!
Уиллоу буквально теряет дар речи.
— Ну, так что? Тебе нужна книга?
Уиллоу тупо смотрит на него. Ее голова полностью опустошена.
— Ты заинтересована? — Настойчиво продолжает он. — Эй, что-то не так? Ты выглядишь так, будто собираешься...
— Аллергия. — Уиллоу сильно ударяет рукой по глазам.
— Да? У меня тоже. Ну, так что, заказываешь?
— Я… Эм…
— Ты живешь здесь? — Он перебивает ее. Вероятно, его уже не заботит, купит она эту книгу или нет. — Я играю в группе, двумя магазинами дальше. После работы. По средам и пятницам. Могла бы прийти, послушать, как мы играем, может потом потусуемся вместе.
Этого просто не может быть!
— Спасибо, я… Нет. Нет, прости, я не смогу заплатить за книгу. И я живу…
Уиллоу разворачивается и уходит прочь, не зная, куда направляется, но она должна побыть одной. Срочно.
Она отталкивает людей, отчаянно пытаясь найти место, где смогла бы уединиться. Она заглядывает в каждый проход, но ни один из них не пустует, обязательно найдется кто-то, просматривающий пыльные тома.
Уиллоу чувствует себя еще более сбитой с толку. Ей жарко, пыль заставляет ее чувствовать себя так, словно у нее действительно аллергия. Это место пропитано воспоминаниями, и она ужасно, ужасно разочарована.
Когда она, наконец, достигает конца магазина, она замечает лишь одного покупателя, который, к тому же, уже уходит.
Уиллоу задевает его, едва извинившись, и падает на жесткий металлический каркас книжной полки. Тяжело дыша, она даже не замечает, как об нее одна за другой ударяются книги. Она медленно опускается на пол и накрывает голову руками.
О чем же ты думала? Ты же знала, что могло произойти?
Ей стоило думать лучше. У нее всегда ничего не получается, так почему это должно быть исключением? Почему она решила, что сможет добиться успеха там, где не удалось Дэвиду? Ее список прежних достижений едва ли впечатляет. Уиллоу загибает пальцы на руках, считая свои ошибки. Первое: она должна была знать, что эта книга будет дорогой. Второе: она должна была понимать, что книга не будет просто так лежать и ждать ее на полке. Третье: она должна была понять, что даже если бы и нашла книгу, это все равно не имеет никакого значения.
Но была надежда...
Уиллоу медленно поднимает голову. Она не понимала, насколько сильно рассчитывала найти Дэвиду эту глупую книгу. Утром это казалось просто идеальным, но теперь, когда она мыслит более трезво, что может быть более жалким, чем ее попытки подбодрить брата дурацкими комплиментами? Ей стыдно за свои наивные мысли о том, что будет так просто сделать жизнь своего брата лучше.
Ей стыдно за то, что она такая жалкая.
И стыдно за то, что верила, что лишь одна книга заставит Дэвида снова полюбить ее.
Уиллоу медленно, спокойно открывает свой рюкзак. Ведь нет никакой безумной срочности, которую она всегда считала необходимой. Каким-то образом, сейчас это только кажется неизбежным. Она человек, который причиняет себе боль. Все очень просто. Человек, который убил своих родителей. Человек, который потерял своего брата. Человек, который вынужден оставлять на себе порезы.
Она закатывает рукав, затем качает головой. Ей, действительно, следовало бы подождать, пока затянуться некоторые порезы, прежде чем она сможет резать здесь снова. Ее ноги выглядят намного лучше, но добраться до них не так-то просто. Тем не менее, Уиллоу наклоняется и закатывает джинсы.
— Простите.
Она рывком поднимает голову, когда кто-то переступает через нее и тянется к книге.
Неужели ничего не получится?
Она в отчаянии сжимает лезвие. Лезвие врезается в ладонь.
Хорошо!
Но это все, что она сможет сделать. И вообще, пора уходить. Она должна приступить к работе.
Уиллоу распрямляет джинсы, кладет вещи обратно в рюкзак и начинает вставать. Пока она это делает, ее глаза останавливаются на старой, изношенной, но все же красивой, небольшой кожаной обложки, выглядывающей из-под всех других книг.
Она задается вопросом, что вообще делает в этом разделе, и смотрит в конец прохода, на возвышающуюся табличку.
Драма: Эпоха Елизаветы. Эпоха Реставрации.
Уиллоу и не понимала, какую именно часть магазина выбрала для своего небольшого кризиса. Она достает книгу и смотрит на синий кожаный переплет, затем листает потрепанную копию "Бури", пытаясь прочесть на полях выцветшие фиолетовые чернила, созданные предыдущими читателями.
— Эй, могу я уже пройти?
Она смотрит в лицо особенно симпатичного парня. Актер, наверное.
— Да, простите. — Уиллоу с трудом встает на ноги. Она останавливается на секунду, собираясь положить "Бурю" обратно на полку. Но затем она прячет ее под руку и идет к кассе.
Она не совсем знает, зачем ей покупать ее. Она прочла пьесу миллион раз, да и времени у нее нет, чтобы читать что-либо, несвязанное со школой сейчас, хотя, даже если, и было бы, в квартире есть несколько изданий.
Кроме того...
Разве он не говорил, что его отец банкир? Последняя вещь, которая ему нужна, так это какое-то старое, съеденное молью издание.
Он, вероятно, подумает, что это странно с ее стороны дарить ему пользованную книгу, всю исписанную и помеченную. Он, вероятно, подумает, что это странно для нее, вообще дарить ему какой-либо подарок.