Где здесь думать о пополнении образования? Жильбер пишет: «Мы не пропускаем ни одного заседания в Версале. Мне кажется, что для Поля это превосходная школа публичного права. Он принимает живое участие в ходе прений. Великие предметы государственной жизни до того поглощают наше внимание и все наше время, что нам становится почти невозможным заниматься чем-либо другим».
Взятие Бастилии произвело сильнейшее впечатление на Ромма, он полон великих планов, молодой Строганов целиком разделяет его убеждения. Павел Строганов исчез, сменил фамилию, появился гражданин Поль Очер. Жильбер Ромм основывает революционный клуб — «Друзья закона», и Поль становится первым его членом. У Поля были деньги, клуб снимает помещение, заводит библиотеку, Поля назначают библиотекарем. Цель у клуба была высокой — усовершенствовать нравы. Это в стране, где рекой лилась кровь.
Хозяйкой квартиры, в которой разместились «друзья закона», была небезызвестная Теруань де Мерикур — Дева Революции, Красная амазонка! И известная куртизанка по совместительству. Надо сказать, что определение «красавец» по отношению к Павлу Строганову отнюдь не литературный штамп, он действительно был удивительно хорош собой. Красная амазонка стала его возлюбленной — совсем в стиле эпохи.
В августе 1790 года Поль Очер был принят в якобинский клуб. «Жить свободным или умереть!» — таков был девиз якобинцев. Очер работал на революцию, произносил пламенные речи, посещал комитетские собрания, открыто носил красный фригийский колпак — он был заметен. Газетчики пронюхали-таки, кто скрывается под именем Очера. Грустный, смешной и курьезный случай: умер слуга Попо, и эти два дурака, иначе не скажешь, Ромм и Очер, устроили ему «революционные похороны», без священника, но с Декларацией прав человека и гражданина. Декларацию, на которой оба подписались собственными именами, положили в гроб. Об этом пронюхали газетчики: оказывается, Поль Очер — законный сын «русского сатрапа Строганова»! Горячий материал попал в печать, а газеты — в Петербург. Но и до газетной публикации в столицу поступали тревожные сообщения. Наш посол в Париже И. В. Симолин в июле 1790 года в рапорте подробно описал, в каком виде и с какой особой под руку появляется на улицах молодой граф Строганов.
Писать письма бесполезно, надо силой вывозить сына из порочного Парижа, — так решил граф Строганов — и послал во Францию своего племянника Николая Новосильцева — да, все одна компания. Как уж Новосильцев уговорил Павла оставить Париж, неясно. Известно только, что в ту пору мадам Мерикур не было в Париже. Приказ был — Ромма в Петербург не брать. Да тот и не собирался, у него было полно дел во Франции. Прощание с воспитанником было очень трогательным. Все это напоминает расставание Александра с Лагарпом, не правда ли?
Марк Алданов пишет: «В семье Строганова осталось теплое чувство к Ромму. Александр Сергеевич прислал ему в подарок чек на десять тысяч франков. Этот чек Ромм вернул. Граф Строганов подумал — и послал другой чек, на тридцать тысяч. Этого чека Ромм не вернул».
Жильбер Ромм был образованным, честным, искренне преданным великой идее человеком. Думаю, что тридцатитысячный чек пошел в общую копилку, в закрома революции, то есть в прорву без дна. Революцию делают романтики, плоды ее (революции) достаются негодяям — это аксиома. После отъезда любимого воспитанника Ромм много работал в Конвенте, он же составил революционный календарь — вот уж нелепое изобретение! Язык сломаешь: прериаль, вандемиерах… Если пытаешься изменить мир, то уж календарь поменять просто необходимо! Но какой ценой далась Свобода! За давностью лет потерялось последнее слово из общеизвестного лозунга: «Свобода, равенство, братство или… смерть!» Смерть Ромм принял прямо в зале суда. Желая избежать гильотины, он заколол себя кинжалом. А Теруань де Мерикур окончила жизнь в сумасшедшем доме. Перед этим ее сильно избили на улице, после чего она и потеряла рассудок.
Павел Строганов вернулся в Россию и был немедленно удален из Петербурга — его сослали в Москву, в деревню — в его имение Братцево, где он и жил совершенным затворником. Потом женился на Софье Голицыной, и ему милостиво разрешили вернуться в Петербург. Здесь он и познакомился с Александром. Они сразу нашли общий язык. Наследнику был очень любопытен этот реальный якобинец. Вопросам не было конца.
Ф. Ф. Вигель в своих «Записках» пишет: «Приятное лицо (Павла Строганова. — Авт.) и любезный ум жены его сблизили с ним императора Александра, а ее добродетель не могла его после разлучить с ним. Ума самого посредственного, он мог только именем и фортуной усилить свою партию». По Александровской эпохе накопилось огромное количество мемуарного материала. Кому из них верить, а кому нет? Про автора этих строк пишут — «озлобленный неудачник, неуживчивый мизантроп и холодный циник, каким он был в жизни, сумел создать себе памятник непреходящего значения в виде своих знаменитых «Записок»». Про Вигеля еще сплетничали, что он имел нетрадиционную сексуальную ориентацию, непростительный в XIX веке порок. Что ж, бывает… Это отметил даже Пушкин. Впрочем, вполне доброжелательно: «Вчера он (Вигель) был у меня — я люблю его разговоры — он занимателен и делен, но всегда кончает толками о мужеложестве». Вигель умен, едок, талантлив, наблюдателен, я еще не раз воспользуюсь его «Записками». Сказанное о Строганове: мол, «ума самого посредственного», это уж чересчур. Павел Строганов был, что называется «добрым человеком», щедрым, увлекающимся, герои русских сказок всегда «дураки». Обаятельная фигура! Адам Чарторыйский говорил о Строганове не без иронии — «он из нас самый пылкий». Графиня Головина вторит ему в своих мемуарах: «Граф Павел Александрович Строганов был одним из тех объевропеившихся русских аристократов, которые умели как-то связывать в своем уме теоретические принципы равенства и свободы со стремлением к политическому преобладанию высшего дворянства».
Началась война с Наполеоном, пока еще не Отечественная, Павел Строганов участвует в Аустерлицком сражении. После этого Наполеон становится его врагом. Павел Александрович уже сенатор и тайный советник, а воевать против французов он отправляется обычным волонтером. У атамана Платова он командовал казачьим полком. Затем он воевал со шведами, командуя лейб-гвардии гренадерским полком. 1812-й. Строганов уже генерал-адъютант, у него золотая шпага «За храбрость». Он отличился в битвах при Бородино, Лейпциге, Краоне. В том, что битва при Краоне была выиграна, целиком заслуга Павла Александровича, четырнадцатитысячной русской армии противостояла пятидесятитысячная армия под командованием самого Наполеона. Но в этой битве погиб сын Павла Александровича — восемнадцатилетний Александр. Это был страшный удар для отца. Уступив лавры победы командующему другим корпусом, Воронцову, Павел Строганов повез тело сына на родину. Скорбь по сыну вызвала чахотку. В июне 1817 года Павел Александрович Строганов скончался. Ему было сорок пять лет.
Кочубей Виктор Павлович
Вигель пишет: «Чтобы составить гений одного человека, натура часто принуждена бывает отобрать умственные способности у всего рода его. Так поступила она с великим Суворовым и славным Безбородко. Окинув взглядом ближних и дальних родственников, покойный канцлер (Безбородко. — Авт.) в одном только из них заметил необыкновенный ум, то есть что-то на него самого похожее: сметливость, чудесную память и гордую таинственность; и племянника своего, Виктора Павловича, предназначил быть преемником счастия своего и знаменитости».
Итак, Виктор Павлович Кочубей родился в Малороссии. Род его идет от того самого Василия Кочубея, генерального судьи Левобережной Украины, который описан Пушкиным в поэме «Полтава». В восемь лет Виктора записали в гвардию капралом. Дядя ничего не пожалел ради хорошего воспитания племянника, он хотел сделать из него дипломата. Канцлер пристроил племянника к швейцарской миссии для изучения языков и права.
Далее юному Кочубею предстояло пройти службу в Преображенском полку, что он и сделал. Получив звание прапорщика, а в дворцовой службе камер-юнкера, Кочубей поехал (не без содействия дяди) сопровождать императрицу в ее длительном путешествии в Крым. Службу на политическом поприще Кочубей начал в Англии под началом Семена Романовича Воронцова, известнейшего дипломата.