Передавая этот разговор с Лениным в своих воспоминаниях, Васильев пишет, что Ленин был в страшном волнении, когда втолковывал ему свои планы. Получалось, что он посылал молодого, двадцатидевятилетнего Васильева в одиночку совершить революцию. Но на этом его замыслы не кончались.

— …Дальше необходимо сделать все, чтобы захватить в наши руки остальной флот. Я уверен, что большинство судов примкнут к «Потемкину». Нужно только действовать решительно, смело и быстро. Тогда немедленно посылайте за мной миноносец. Я выеду в Румынию.

— Вы серьезно считаете все это возможным? — невольно сорвалось у меня.

— Разумеется, да! Нужно только действовать решительно и быстро. Но, конечно, сообразуясь с положением, — уверенно и твердо повторил он.

Разговор был записан спустя много лет, но звучит очень достоверно. Мы ясно представляем себе Ленина, вообразившего себя этаким сказочным богатырем; в голове его роятся замыслы, один невероятнее другого. Главное для него — дерзать. Васильев, этакий герой-одиночка, сначала захватит броненосец, а затем и весь флот; после чего придет черед всей Одессе сдаться в его руки, а где Одесса, там и весь юг России, а за ним, глядишь, и Санкт-Петербург… Царизм падет, но и это будет лишь этапом на пути к конечной цели, выраженной в ленинских словах: «диктатура зажигает Европу».

Есть люди, у которых дерзость является своего рода дарованием, граничащим с гениальностью, — и Ленин был из них. Ну, не вышло у него захватить весь имперский военноморской флот в 1905 году. Зато с той же неслыханной дерзостью и почти тем же способом, что он излагал Васильеву, он сумеет в 1917 году захватить Петроград.

Васильев тотчас кинулся выполнять полученные им инструкции. Пообещав Ленину, что пришлет за ним в Румынию не миноносец, а целый крейсер, он отправился в Россию с фальшивым паспортом в кармане, окрыленный мечтой стать глашатаем наступающей революции. Но когда он, наконец, достиг Одессы, оказалось, что «Князь Потемкин Таврический», снявшись с якоря, уже на всех парах плыл в сторону Румынии. На том мятеж и окончился.

Находясь в Женеве, Ленин все яснее осознавал, что его попытки вмешаться в ход революции в России обречены на неудачу. Надо было во что бы то ни стало вернуться в Санкт-Петербург. Там вовсю правил бал Троцкий, разжигая пламя революции. Троцкий действовал в столице с февраля 1905 года и уже играл заметную роль в ее политической жизни. Ленин же, наоборот, все больше и больше терял свое влияние. В ноябре он наконец-то отбыл в Россию. Однако в дороге то и дело возникали неожиданные проволочки, что переполняло чашу его терпения. Когда он прибыл из Женевы в Стокгольм, товарищ по партии, который должен был его там встретить и передать фальшивый паспорт, не появился. Потом целых две недели бушевал шторм, и пароход не мог отплыть, а Ленин обивал пороги разных контор и упрашивал моряков помочь ему как можно скорее добраться до Санкт-Петербурга. Мысль о том, что история может обойтись без него, угнетала его.

Когда Ленин добрался до столицы, выяснилось, что революция приняла оборот, который ему сразу не понравился. Пока его не было, в Москве и Петербурге возникли Советы рабочих депутатов. Выступая от имени рабочих, они требовали все тех же реформ, что были записаны в петиции, с которой народ обратился к царю в январе. С Советами считались, они имели влияние. 30 октября царь вынужден был смириться с неизбежностью, даровав гражданам России Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», который провозглашал гражданские свободы. «Я перекрестился и дал им все, чего они хотели», — писал Николай II в письме к своей матери. Видно, он думал, что этими милостями он внесет покой в души своих верноподданных.

Советы рабочих депутатов возникли стихийно. Они не были органами революционной борьбы, по сути это были стачечные комитеты. Председателем Петербургского Совета рабочих депутатов был Георгий Хрусталев-Нозар, меньшевик, великолепный оратор, но неважный организатор. Вскоре он был оттеснен Троцким. В своих мемуарах Луначарский вспоминает, как однажды кто-то в присутствии Ленина завел разговор о внезапном возвышении Троцкого. «В какой-то момент показалось, что лицо у Ленина потемнело, — рассказывает Луначарский. — Но затем он сказал: „Что ж, Троцкий добился этого своим неустанным, поразительным трудом“. Он как будто выражал одобрение, но было заметно, что нехотя, через силу».

Советы для Ленина явились неожиданностью. Он не знал, как к ним относиться, и никогда не участвовал в заседаниях Советов. Они не вписывались в его собственный план революции. Человек, которому со временем предстояло заявить о Советах на весь мир, начал с того, что не узрел в них будущего.

После революции 1917 года было принято сочинять всякие легенды, рассказывающие, как Ленин появился в России в 1905 году. Советские историки немало потрудились, стараясь изобразить Ленина главной фигурой в московском восстании, которое вспыхнуло в конце года. Есть свидетельство Марии Эссен, будто он выступал на заседании Исполнительного комитета Петербургского Совета 26 ноября; тогда, по ее словам, он устроил взбучку Троцкому и Мартову и начертал четкий план действий, которому должны были следовать в тот конкретный момент все истинные революционеры. Других упоминаний, например, о том, что Ленин говорил на заседании или как он выглядел, просто нет. Хотя большевики и считали себя организаторами московского восстания, но скорее всего оно вспыхнуло стихийно. Оно началось во второй половине декабря и к концу года было безжалостно подавлено. Красная Пресня, рабочий район, явившийся очагом восстания, была подвергнута жестокому артиллерийскому огню. Судя по всему, царь изменил свое решение: ему расхотелось давать волю мятежному народу.

Едва Ленин пересек границу и оказался на российской земле, как за ним же была установлена слежка. Такого опасного и известного революционера, как он, нельзя было оставлять без надзора. Он мог, улизнув от сыщиков, переночевать в доме надежного товарища, затем побывать на подпольном собрании, но по дороге на другую конспиративную квартиру как из-под земли неизменно возникал «хвост». В этом было что-то мистическое. Его сестра договорилась с хозяином частной квартиры, своим приятелем, что Ленин поживет какое-то время у него. Квартира находилась на Греческом проспекте, где обитало респектабельное петербургское общество. Но только он въехал, как дом буквально облепил рой тайных агентов. Хозяин квартиры день и ночь с револьвером в руках патрулировал свои владения, ожидая нападения. В конце концов у Ленина не выдержали нервы: боясь, что хозяин сам навлечет на них беду, он съехал. Он приноровился добывать себе фальшивые паспорта и каждые две недели приобретал новый. Крупская же вполне удовлетворялась одним паспортом на имя Прасковьи Онегиной. Ленину нравилось без конца менять свой облик, но все эти хитрости были столь примитивны, что сыщикам ничего не стоило его всякий раз узнавать, и слежка продолжалась; они ходили за ним буквально по пятам. Шпики потеряли его след только после того, как он перебрался в Финляндию. Там он пробыл с 24 по 30 декабря, и, конечно, никакого участия в московском восстании принимать не мог.

В то время подруга Горького Мария Андреева основала газету под названием «Новая Жизнь», решив таким образом поддержать своих друзей литераторов и политических деятелей. Главным редактором ее стал поэт Николай Виленкин, более известный под литературным псевдонимом Николай Минский. С «Новой Жизнью» стали сотрудничать почти все большевики, помещавшие свои статьи в ленинской газете «Вперед». По замыслу Марии Андреевой ее издание должно было отражать то время; печатать все лучшее, что появлялось тогда в поэзии и художественной прозе, — стихи, повести, рассказы и, помимо этого, наиболее талантливые и яркие политические статьи. С художественной литературой все обстояло замечательно, но вот с политической рубрикой было хуже. В «Новую Жизнь» присылали свои рассказы Горький, Леонид Андреев, известный в то время писатель Евгений Чириков. Политическую полосу представляли Ленин, Богданов и Луначарский. Как и следовало ожидать, Ленин и здесь решил все прибрать к своим рукам, превратить газету в партийный орган. «Само собой, что пребывание в нем минских, бальмонтов и пр. — стало немыслимо, — писала Крупская. — Произошло размежевание, и газета целиком перешла в руки большевиков». Обычная история, и она будет повторяться не раз. И снова победа, одержанная Лениным, оказалась кратковременной. На двадцать девятом выпуске издание прекратило существование, так как было запрещено цензурой. Спустя несколько недель после этого Горький и Мария Андреева тайно пересекли границу и укрылись в Финляндии. На том их активное участие в революции и окончилось.