Манджаро, засунув руки в карманы, сверху вниз смотрел на маленького вратаря.

— А я тебе говорю, что он поступил по-свински. Предлагаю выгнать его из команды.

— Тебе бы только всех выгонять!

— Поставим на голосование.

— Плевать мне на твое голосование! Чем оно нам поможет? В воскресенье матч, а мы без Чека!

В пылу спора они не заметили, как подошел Стефанек.

— Что случилось, ребята?

Все обернулись к тренеру. На минуту воцарилось неловкое молчание. Первым отозвался Манджаро:

— Чека перетянули в «Ураган».

— Это еще не точно, — вмешался Жемчужинка.

— К сожалению, точно, — мрачно произнес Игнась Парадовский.

— Что-то не верится мне! — Стефанек сказал это с таким убеждением, что ребята замолчали.

Он обвел взглядом их встревоженные лица. Откровенно говоря, он был так поражен, что не мог даже сразу собраться с мыслями. Неужели возможно, чтобы чек перебежал в «Ураган»? Тот самый Чек, который так самоотверженно стоял за свой клуб, который так был к нему привязан?

Игнась Парадовский безнадежно махнул рукой:

— И говорить нечего, пан тренер. Чек подал им заявление.

— Какое заявление?

— Юлек Вавжусяк показывал мне… Я видел…

— А может, он только хвастался? — пытался отстоять друга Жемчужинка. — У них все может быть.

— Не встать мне с этого места — сам видел, — грустно сказал Игнась.

— Лучшим доказательством является то, что он не явился на тренировку, — вставил Манджаро.

— Потому что у него тетя заболела и лежит в больнице, — объяснил Жемчужинка, со злостью глянув на капитана.

Стефанек поднял руку:

— Успокойтесь, ребята. Лучше всего будет, если мы с ним сами поговорим. Нужно все выяснить. Если Чек действительно перешел в «Ураган», это недостойно настоящего спортсмена. А если это неправда, не к чему судить его заранее. После тренировки пойдем к нему. А пока… — он окинул их повеселевшим взглядом, — я сообщу вам радостную весть: «Полония» взяла шефство над вами. Мы считаем, что из вас вырастут хорошие футболисты. Я берусь сколотить из вас настоящую дисциплинированную команду, а председатель клуба дал согласие на все остальное.

Известие это несколько успокоило взволнованных ребят, но не произвело такого впечатления, какого ожидал Стефанек. Посыпались вопросы: «Как это будет? Вольется ли команда в «Полонию»? Останется ли у «Сиренки» ее название?»

Стефанек спокойно пояснил:

— Вы по-прежнему останетесь той же «Сиренкой», только «Полония» возьмет над вами шефство. Вы получите костюмы, мячи, бутсы. Тренироваться будете на Конвикторской. Тот, кто хорошо проявит себя на тренировках и оправдает доверие, впоследствии будет играть в юношеской команде.

— Ур-р-ра! — выкрикнул Паук, подпрыгивая на своих тонких ногах. — Я, пан тренер, уже делаю двадцать четыре «головки».

Жемчужинка горестно вздохнул:

— Эх, жаль, что нету Чека! Вот он порадовался бы!.. Тренер поднял мяч и несколько раз ударил им о землю.

— А теперь за дело, ребята. Тренироваться вы должны как следует, ведь в воскресенье первый матч.

Никто не знал, что произошло с Чеком. Когда после тренировки вся команда во главе со Стефанеком отправилась на Голубятню и взобралась на пятый этаж, дверь Чека оказалась на замке. Ребята долго стучались в надежде, что кто-нибудь откроет, но им отвечало только эхо, глухо расходившееся по всему дому.

— Говорил же я, что его с утра нет дома, — объяснял Жемчужинка.

На лице тренера отразилось разочарование. Он надеялся, что все удастся быстро выяснить и подозрения рассеются.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул он, — придется отложить до завтра. Пускай кто-нибудь из вас дождется его и скажет, чтобы он пришел ко мне, — обратился он к мальчуганам. — Мне хотелось бы с ним потолковать.

— Я подожду, — вызвался Жемчужинка, — это же мой лучший друг.

Итак, порешили, что Жемчужинка постарается поймать Манюся и передаст ему все поручения. Однако напрасно маленький вратарь допоздна дожидался своего дружка — Манюсь в этот день так и не появился на Голубятне. До позднего вечера Жемчужинка и Паук сидели на ступеньках, вскакивая при каждом звуке шагов, раздававшихся на лестнице. Время тянулось медленно, и они коротали его за беседой о приближающемся турнире, изучали результаты жеребьевки шестнадцати команд, подавших заявление в «Жице Варшавы».

Турнир должен был разыгрываться по кубковой системе: сначала тянули номера, а потом по этим номерам расставлялись команды. Проигравшая выбывала из турнира. Выигравшая переходила в следующий тур. Паук с нескрываемым беспокойством всматривался в таблицу розыгрыша.

— Ничего, братец, я в этом не пойму, — бормотал он, потирая щеку.

— Да смотри же, — втолковывал ему Жемчужинка, — нам достался четырнадцатый номер, значит, мы будем играть с тринадцатым, то есть с «Антилопой». Если выиграем этот матч, выйдем в четверть финала…

— Ну и что?— спросил Паук, уставясь в таблицу.

— Ну и, значит, сыграем тогда с победителями матча. «Погоня» — «Рух». Если победит «Погоня», значит, с «Погоней».

— А если мы выиграем у «Погони»?

— Тогда выйдем уже в полуфинал и можем встретиться с «Ураганом», если они выиграют свои два матча, понимаешь?

— Ах, вот оно что! — улыбнулся Паук. Его вытянутая вверх голова склонилась над таблицей. — А какая команда будет всех сильнее?

— В том-то и дело, братец, что этого никто пока не знает. Это только первый турнир. Каждая команда надеется, что выйдет в финал. Представляешь себе, какая будет борьба?

— Это здорово! — пробормотал Паук.

— Для нас не так-то уж и здорово, ведь мы выступаем в ослабленном составе — без Чека и без Пухалы. В нападении была вся наша сила. А теперь что получается? На месте Пухалы играет Фелек Рингер, а на левом краю вместо Чека — запасной вратарь Олесь Колпик. А что будет, если они меня подшибут? В ворота придется стать левому краю.

Паук вытаращил водянистые голубые глаза.

— Да, не очень-то… А что будет, если мы проиграем?

— Может, еще не проиграем. Но, в общем, хорошего мало.

— Ой, мало! — вздохнул Паук.

Жемчужинка глянул через перила на лестницу.

— Эх, братец, если бы только этот Чек явился?

Прямо тебе скажу: как вспомню о нем, так хоть плачь. Отколол номер, скажи на милость!

Паук заморгал своими голыми веками.

— Думаешь, они его на самом деле переманили?

— Не хотелось бы этого думать, но так получается… Игнась клянется, что видел его заявление.

— Но сегодня у них на тренировке его не было.

— В том-то и дело… — Жемчужинка на минуту задумался. — Здесь какая-то тайна, — сказал он шепотом.

В тот же момент оба сорвались с места: внизу послышались чьи-то шаги.

— Он! — шепнул Паук с надеждой.

— Может быть.

Стояли молча, прислушиваясь и всматриваясь в темную пропасть лифта, из-за которого виднелся зигзаг идущих вверх ступенек. Неожиданно Жемчужинки толкнул товарища:

— Видишь, кто идет?

— Королевич! — прошептал пораженный Паук.

Через некоторое время на площадке четвертого этажа из полумрака вынырнули фигуры Королевича и его старшего брата. Увидев обоих «голубятников», они остановились.

— Ты к Манюсю? — спросил Жемчужинка, глядя на Королевича сузившимися от ненависти глазами.

— На прогулку вышел, не видишь? — насмешливо бросил младший Вавжусяк и двинулся дальше, оттолкнув маленького вратаря.

Тот судорожно вцепился в перила.

— В неудачное время вышел, — сказал он прерывающимся от злости голосом. — Его нет дома. Еще не вернулся.

Королевич насмешливо улыбнулся;

— Увидим. — Он кивнул старшему брату, и они медленно, с достоинством проследовали дальше по лестнице.

Мальчики смотрели им вслед со все возрастающим удивлением.