— Просто немного пенопласта. Им обкладывают, хрупкие и бьющиеся предметы при перевозке на большие расстояния.

Шеннон опасливо потыкала плотный оранжевый сгусток.

— Ой! Он хотел укусить мою вилку!

Мег без улыбки смотрела на подругу. Она внимательно вглядывалась в ее лицо, словно пытаясь угадать ответ на не заданный еще вопрос.

— Ты что? — Шеннон бросила вилку на поднос. — У тебя сегодня вид еще более странный, чем обычно.

— Я… я хочу спросить тебя кое о чем.

— Спрашивай. Только сделай нормальное выражение лица.

— Извини. — Мег тряхнула головой. Она не ожидала, что вопрос прозвучит так мрачно. Наоборот, хотела спросить как бы между делом, ненароком. Но теперь уже ничего не поделаешь. — Послушай, я понимаю, что это звучит безумно, но мне необходимо спросить.

— Ну говори, говори, — подхватила Шеннон. — А то я сейчас умру от нетерпения!

Мег почувствовала, что заливается краской.

— Это ты угрожала мне по телефону и подсунула записку с угрозами?

— Что?!

— Ты или нет? Я получила эту записку.

— Какую записку? — Щеннон смотрела на нее чуть ли не с ужасом.

— С угрозой. Где требовали отменить вечеринку для Эллен.

— С угрозой? Я — угрожала тебе?.

Мег вдруг поняла, что повела разговор непрд. вильно. Надо было начать совсем с другого.

— Послушай» я…

— Мег, в чем ты меня обвиняешь? — Голос Шеннон стал пронзительным, пальцы впились в край стола.

— Я не обвиняла тебя. Я просто спрашивала, — слабо отбивалась Мег. — Я хотела убедиться, что это не ты.

— Это не я, — зло процедила Шеннон. Ее изумление мгновенно переросло в ярость. — С какой стати мне тебе угрожать?

— Не знаю. Но кто-то угрожал мне, преследовал Тони и… я просто сама не своя, Шеннон, сама не понимаю, что говорю.

— Это заметно, — холодно ответила та.

— Но я вовсе не имела в виду…

— Думаю, ты имела в виду именно это. Не знаю, за что ты меня оскорбила. Мне всегда казалось, что мы подруги, что мы доверяем друг другу. Я бы тебя никогда не обвинила ни в чем подобном. Но, наверное, мы разные. Слишком разные. Я даже и не думала, что до такой степени. — Шеннон с трудом произнесла последние слова. Казалось, она еле сдерживается.

— Шеннон, ты все не так поняла! Я только хотела…

Но та уже не слушала. Вскочив с места, она выбежала из столовой.

Мег осталась за столом одна, чувствуя себя подлой предательницей.

Ну, спасибо тебе, Лайза, за совет. Теперь у меня вообще никого не осталось. Ни Тони, ни Шеннон. Да нет, конечно, Лайза не виновата. Просто надо было думать, что делаешь. Зачем она обвинила подругу?

Хотя… Не слишком ли быстро та вспылила? Обычно она довольно сдержанна и вообще умеет держать себя в руках. А тут впала в истерику в одно мгновение. Может, таким образом Шеннон пыталась скрыть то, что это все-таки именно она угрожала? Раскричалась и не дала себя расспросить, выяснить правду?

Нет, эти изумление и ярость были настоящими, не наигранными. Шеннон не притворялась. Она действительно обиделась. И имела на это полное право.

Что же теперь делать? Какая же она, Мег, дура! Причем, жестокая. Шеннон ее никогда не простит. И правильно сделает.

Мег сидела за столом, не отрывая взгляда от двери и отчаянно желая вернуть подругу, извиниться, объяснить.

А Тони? Где он? Неужели еще дуется? Должен же он понимать, как ей сейчас тяжело как он ей нужен!

Посидев еще немного, Мег вдруг поняла, что ужасно голодна. Подумав, девочка решительно отодвинула в сторону поднос с макаронами и полезла в сумку — она обязательно прихватывала из дома какую-нибудь еду, школьных обедов всегда было недостаточно. Нащупав наконец бумажный пакет, она вынула его из сумки и вдруг замерла — пакет был мокрый.

Что за ерунда? Она брала с собой бутерброд и яблоко. Что там может течь? Мег сунула руку в пакет — внутри было мокро и липко. Девочка испуганно выдернула руку, пакет перевернулся, и из него медленно вытекла густая красная жидкость — на белую блузку, на юбку, на поднос с макаронами.

Кровь! Из пакета лилась кровь!

Глава 8

Четверг, вечер

Мег внимательно смотрела на белый лист бума- ги, пытаясь сосредоточиться. Доклад по психологии висел над ней как дамоклов меч. Но все, что она видела перед собой, это густую красную жидкость, которая, кстати, оказалась гуашевой краской. Потом возникало лицо Шеннон. Потом — снова красные капли, и вновь — лицо Шеннон, обиженное, оскорбленное, потрясенное.

Надо извиниться. Просто невозможно жить с таким чувством вины.

Машина стояла у крыльца, но Мег решила прогуляться. Эти девять кварталов дадут ей время на то, чтобы собраться с мыслями. И с духом.

Недавно прошел дождь, и в воздухе пахло свежей зеленью и немного — огурцами. Мег быстро шагала вперед, обходя лужи, в которых отражался желтый свет фонарей. Вот уже показался дом Шеннон, а она так и не придумала, что скажет. Ей просто хотелось попросить прощения. Но Шеннон бывала иногда жесткой и несговорчивой. Особенно в последний год. Возможно, просить придется долго. Но иного выхода нет.

Дом Гарперов сумрачно возвышался над аккуратно подстриженной лужайкой. Над подъездной дорожкой склонилась старая плакучая ива — словно охраняя вход. Все окна были темными, но Мег знала, что окна кухни и гостиной, где семья обычно проводит время, выходят на другую сторону.

Шеннон открыла дверь почти мгновенно, но лицо ее тут же вытянулось.

— А, это ты…

— Пришла упасть тебе в ноги. — Мег старалась говорить спокойно. — Хочу извиниться и готова на все. Правда, мне очень стыдно.

— Это хорошо. — Шеннон смотрела куда-то в сторону.

— Ты должна меня простить. Ведь ты моя лучшая подруга и…

— Заходи. — Голос Шеннон звучал сухо и недружелюбно.

Мег покорно последовала за подругой. На той были бежевые шорты и коротенький топик. В полумраке прихожей неясно белели руки и ноги. Весной все такие бледные, мельком подумала Мег. Шеннон прошла в темную гостиную, зажгла высокий торшер и уселась на узкую изогнутую банкетку.

Мег терпеть не могла эту гостиную. Все здесь было какое-то неудобное, неуютное, не приспособленное для жилья. А кроме того, на стене висела огромная фотография Эвана. В каком бы углу комнаты ты ни находился, на тебя смотрел Эван. От этого становилось еще хуже, чем от жестких стульев.

Эван на фотографии был совсем не похож на себя. Судя по всему, снимок сделали на каком-то официальном мероприятии, возможно, на свадьбе. На мальчике красовался темный пиджак с галстуком; светлые волосы, в жизни всегда растрепанные, были гладко зачесаны назад, глаза смотрели без всякого, выражения, а губы натужно улыбались. Наверное, таким его хотели помнить родители — не хулиганом и баламутом, а приличным молодым человеком, вполне владеющим собой. Но Мег, глядя на этот снимок, всегда вспоминала совсем другого Эвана — реального мальчика, со всеми его недостатками и проблемами.

Вот и сейчас ей внезапно вспомнился один вечер в игровой комнате Гарперов, оборудованной в подвальном этаже. Кто там был? Да вся компания, как всегда. Шеннон, Эллен, Мег и Тони с Эваном. Мальчишки играли в бильярд. Девочки втроем пытались изобразить парный пинг-понг. В комнате было шумно и весело. Сквозь взрывы смеха раздавался цокающий стук мячиков по ракеткам и кафельным плиткам пола. Кий смачно ударял по тяжелым бильярдным шарам. Эван в тот день как с цепц сорвался. Чуть раньше он уже успел врезаться на папиной машине в чей-то грузовичок, и Тони все время подшучивал над ним.

— Это случилось не по моей вине, — отмахивался Эван, забивая шар в лузу.

— Ты врезался сзади в грузовик, а вина не твоя? — фыркнул Тони.

— Именно. Он шел с заниженной скоростью по шоссе. Я ничего не мог поделать. Он ехал слишком медленно!

Тони рассмеялся и промазал.

— И ты решил его немного подтолкнуть, — негромко заметила Эллен.

— Так подтолкнул, что остался без машины! — закатывался Тони.