Уже в начале 60-х стал ясен порочный характер хрущевских реформ управления народным хозяйством. Раздробленность управления отраслями промышленности нарушила существовавшие ранее хозяйственные связи и единую техническую политику. При решении многих вопросов стали господствовать местнические тенденции. Совнархозы срывали государственные планы поставок оборудования и материалов для других совнархозов, объясняя это местными интересами. Потеряв контроль над собою, совнархозы стали отказываться от производства тех или иных видов продукции, объясняя это также интересами своих регионов.

В связи с этими недостатками, способными разрушить экономику СССР, Хрущев предпринимает попытку подкорректировать свою систему, приняв в 1962 году решение об укрупнении совнархозов и организации отраслевых государственных комитетов при Госплане СССР. Однако исправить положение не удалось. Ухудшение экономического положения вынудило правительство повысить розничные цены и начать закупку зерна за границей.

Политика Хрущева имела опасный для России характер и вела к разрушению государственных основ. Хрущев намеренно и последовательно отказался от начатых еще Сталиным национальных реформ и постарался разрушить все положительное, что было создано его предшественником. Дальнейшее сохранение космополитического режима Хрущева усиливало нерегулируемые процессы, подрывавшие стабильность государства.

В Русском народе к Хрущеву, как правило, относились недоброжелательно и неприязненно, дав ему презрительное прозвище «Хрущ», имевшее смысл вредного жука-паразита. Национально мыслящие русские люди не могли простить ему подрыв национальной идеологии, преследование Православной церкви, варварское отношение к сельскому хозяйству (лишение крестьян приусадебных участков, борьбу с «неперспективными» деревнями, насаждение кукурузы и т. п.), процветание антирусских космополитических элементов в литературе, передачу Крыма.

Весьма характерно, что простой народ быстрее, чем правящие верхи, понял пагубность и вредность хрущевского правления. Страна была наводнена анекдотами, высмеивавшими поведение невежественного правителя. Осознание необходимости смещения Хрущева шло снизу и носило воистину народный характер.

Подорвав стабильность государственной системы, Хрущев старался переложить вину за это только на порочную политику ведомств и научных учреждений. Незадолго до отстранения его от власти Хрущев намеревался «разогнать» Академию наук СССР и провести еще одну реорганизацию — разделение управления всей отрасли сельскохозяйственного производства на главки: по птицам, овцам, коровам (в ЦК по этому поводу шутили: кому достанется «Главгусь», кому — «Главбаран»).

Еще раньше Хрущев предпринял «наступление» и на армию. По его инициативе на сессии Верховного Совета в январе 1960 года был принят закон, согласно которому численность Вооруженных сил сокращалась на 1,2 млн. человек. Заявляя о сокращении Вооруженных сил, Хрущев преувеличивал советский ядерный потенциал, похваляясь, что «у нас теперь есть абсолютное оружие» и что советские ракеты настолько точны, что могут сбить «муху в космосе». Более того, генсек утверждал, что «военная авиация и флот утратили свое былое значение». Как сообщали очевидцы, упадок морали и боевого духа в Вооруженных силах достиг устрашающих размеров. Многие морские офицеры едва сдерживали слезы, когда по приказам Хрущева в ленинградских доках демонтировались уже почти готовые крейсеры и эсминцы.

Не менее нелепые «проекты» Хрущев продвигал и в других сферах. Летом 1963 года Хрущев выступает на пленуме ЦК КПСС, где начисто отметает все попытки сторонников сохранения родной природы и Байкала. Не скрывая раздражения, Хрущев заявлял: «Есть у нас некоторые, которые хотели бы сохранить дикую природу как она есть. Это, мол, хорошо отшельнику либо охотнику, что живет в лесу. А мы строим! Выступают в защиту «русского леса» некоторые, но не понимают, за счет чего в государстве все берется. Они бы хотели и хлеб есть, и сохранить в нетронутости природу. А некоторые защищают Байкал, мол, отравим его. Ничего! Все восстановим, придет время.

Леса восстановим, и не такое барахло, как сейчас. И Байкал отравим лет на пятьдесят, ничего страшного не произойдет...»[112].

Последние годы правления Хрущева были связаны с безудержным восхвалением его имени в партийной печати. Выходят книги и статьи, появляются фильмы, в которых Хрущев объявляется «великим ленинцем». Особенно много по восхвалению Хрущева сделал его зять Аджубей. К 70-летию Хрущева выходит фильм «Наш Никита Сергеевич». Создается своего рода культ личности Первого секретаря.

Однако, несмотря на восхваление, Хрущев чувствовал себя неустойчиво и даже подумывал о своих преемниках. Как рассказывает в своих воспоминаниях А. А. Громыко, однажды во время беседы со специальным представителем американского президента А. Гарриманом, на которой присутствовал член Президиума ЦК КПСС Ф. Р. Козлов, Хрущев заявил гостю из США:

— Хотите знать, кто будет моим преемником? Скажу вам — вот он!

И указал на Козлова. Тот промолчал.

Хрущев действительно благоволил Козлову, но этот случай не остался в тайне и, по справедливому замечанию А. А. Громыко, «сработал не в пользу Хрущева, а в пользу Брежнева. Члены руководства еще больше укрепились во мнении, что Хрущев как политический руководитель отсчитывает если не последние дни, то по крайней мере последние месяцы»[113].

В связи с тяжелой болезнью Козлова (из-за которой он был вынужден уйти в отставку) приоритеты преемничества изменились. В беседе с французским журналистом в Крыму Хрущев назвал трех своих преемников по их приоритету — сначала Л. И. Брежнева, затем А. Н. Косыгина, а потом Н. В. Подгорного.

Фактически эти люди и стали душой заговора по устранению Хрущева от власти, которое безболезненно и достаточно тихо было осуществлено в 1964 году на октябрьском пленуме ЦК КПСС.

Отстранение Хрущева от власти практически не вызвало протестов в стране. Более того, большинство русских людей восприняло это известие с облегчением и даже радостью. Совсем иначе отнеслись к нему космополитические круги и западные правительства. Для них уход Хрущева расценивался как «возвращение к прошлому». Западная пропаганда при поддержке советских еврейских кругов начинает создавать искусственный образ Хрущева как «идейного борца со сталинизмом». Неудивительно, что надгробный памятник Н. С. Хрущеву был создан еврейским скульптором, космополитом и русофобом Э. Неизвестным, покинувшим Россию в 1976 году.

РАЗЛОЖЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ

ГЛАВА 11

Люди, которые пришли на смену Хрущеву, не были ни последовательными русскими патриотами, ни выдающимися политическими деятелями, а заурядными личностями, рожденными в недрах партийного аппарата. Тем не менее, при всех их серьезных недостатках, о которых я еще буду говорить, они в первые годы своего правления в основном понимали пагубность радикально-космополитической и антирусской политики, которую проводил свергнутый Первый секретарь. Некоторые из них (А. Н. Косыгин, А. Н. Шелепин, Д. Ф. Устинов) даже сочувствовали национальным реформам, которые в свое время начал Сталин. Большинство осознавали опасность сионизма и выступали инициаторами борьбы с ним в общемировом масштабе. Однако все их действия в этом направлении носили двойственный, половинчатый, нерешительный характер, тормозились или даже извращались их помощниками и окружением. Так, например, борьба с сионизмом осуществлялась ими формально, «по-казенному», ибо велась не по идейным, государственным мотивам, а из приземленных, политических соображений. Коммунистические руководители понимали, что если дать сионистскому, антипатриотическому движению свободно развиваться, то это может грозить потерей их личной власти (что, собственно, и произошло в 80-е годы!)