«Идеалы» и «идеология» в русском языке слова созвучные. И соответственно, если вектор целей развития включает в себя «отсутствие идеологии», то методологически грамотные люди понимают, что принцип «деидеологизации» является ширмой, за которой по умолчанию проводится политика стирания исторически выстраданных идеалов и уничтожение культуры региональной цивилизации, а возможно, и ее населения. При этом в реальной жизни, в отсутствие идеологии, будут подавляться любые человеческие устремления, кроме животных инстинктов сексуально-пищеварительного характера и иных чувственных удовольствий, ведущих к деградации личности и всего общества в целом. Результатом деидеологизации общества всегда является разгул скотства и потребительской жестокости, более страшных, чем хищничество в природе, поскольку этот разгул подкреплен интеллектуальной мощью людей, что и отличает разум людей от разума представителей животного мира. Как показали годы «перестройки», от опасностей такой жизни в России уже не укрыться ни в «казармах», ни за забором «элитарной» виллы, ни за броней лимузина. Внутрисоциальные и экологические факторы, порождаемые катастрофой культуры, «достанут» везде — даже в эмиграции, примеров чему постсоветская история дала много (Листьев, Старовойтова, Яндарбиев, Литвиненко).

А потому в число первоочередных в вектор целей развития государственности должны быть включены государственная опека и законодательство по развитию и охране избранной идеологии цивилизационного развития. В основе такой идеологии лежит обеспечение средствами внутренней и внешней политики возможностей всестороннего развития человека, его биосферной и социальной безопасности, в русле определенной глобальной политики.

Если же говорить об экономической сути целей, которые отвечают за экономическое развитие, то концептуальный выбор здесь возможен фактически только между двумя вариантами:

1) либо «Россия — наш Дом», обустройством которого мы занимаемся, где мы работаем, отдыхаем, обучаем детей;

2) либо «Россия — общеевропейский Нефте-Газпром», а мы все работаем на олигархические кланы Запада и на два десятка уполномоченных ими наместников, новоявленных российских миллиардеров.

До той поры, пока мы публично не договоримся о субъективном выборе одного из этих двух вариантов стратегических целей и не научимся различать, что конкретно в политике и законодательстве работает на каждую из двух взаимоисключающих идей, страна, пребывая в режиме концептуально неопределенного государственного управления, будет де-факто колонией зарубежного капитала. При этом усилия представителей разных концепций, имея взаимоисключающую целесообразность и направленность действий, будут давать для самой страны отдачу, близкую к нулю.

Таким путем невозможно выйти за рамки алгоритмов «Сырьепрома», помойки вселенских масштабов и рабского концлагеря «на свободе» в границах либеральной России, поскольку концептуально-неопределенное управление по определению порождает деидеологизацию, рвачество и продажу чиновными рвачами за бесценок и комиссионные в их карман трудовых, сырьевых и интеллектуальных ресурсов страны транснациональным корпорациям.

Только ясно определенная Концепция общественной безопасности может создать условия, когда отечественный интеллект будет работать на благо страны, в управлении и в науке, а сырье и энергопотенциал на основе высоких и безопасных технологий будут перерабатываться в благосостояние собственного народа и обеспечение развития человечества в целом. Пока же все блага нашей страны перерабатываются в благосостояние олигархов и «среднего класса» государств «большой семерки» и отечественных олигархических «шестерок», прикармливаемых заправилами Запада до поры до времени в благодарность за содействие глобальному перераспределению богатств России в пользу хозяев «золотого миллиарда». Любое управленческое решение объективно всегда ложится в русло той либо иной концепции вне зависимости от того, осознается это или нет как принимающими решение, так и теми, чьи интересы оно затрагивает.

Важнейшее качество, которым должен обладать вектор целей государственного управления: все без исключения разрабатываемые стратегические задачи — ясно выраженная концептуальная определенность. Для достижения такого результата к управлению страной должны прийти те управленцы, кто однозначно понимает и единообразно отвечает на следующие «контрольные» вопросы.

Должна ли сфера управления всех отраслей жизни общества комплектоваться на узкой клановой и родственной основе, либо ее кадровой базой должно стать все общество?

Как расширение кадровой базы влияет на качество управления?

Должно ли государство обеспечить реально равные возможности для получения сколь угодно высокого образования всеми детьми вне зависимости от доходов и рода деятельности их родителей?

Что обладает для общества наивысшей значимостью: сфера производства продукции и услуг или банковско-биржевые спекуляции и услуги юриспруденции?

Есть ли пороговое значение ссудного процента, при котором начинается неизбежная деградация сферы общественного производства при его рентабельности, объективно ограниченной как природными, так и социальными факторами?

Должен ли быть ссудный процент по кредиту свободным либо его следует ограничивать законодательно?

В питании населения должны доминировать свежие продукты из региона проживания или импортные, в которых на 100 г «пищи» приходятся до 10 г красителей, стабилизаторов и прочих «preservatives»?

В соответствии с ответами на эти вопросы и будет понятно, чему в действительности привержены претенденты на власть в обществе, будут ли их усилия скоординирован-ны или разнонаправленны. Если цели развития являются отправной точкой всех процессов управления, то кто должен формировать такие цели? Властные структуры или само общество? Кто должен выявлять вектор ошибки управления?

Именно в практических ответах на эти вопросы и кроются истоки уровня народовластия (демократичности) любого режима. Демократия состоит не в выборе из пяти претендентов, неизбежно проходящих некий закулисный отбор, только одного — того, кто будет реализовывать заранее установленные, заведомо чуждые избирателю цели, а именно в вовлеченности каждого человека в формирование вектора целей управления и контроль за воплощением намеченного в жизнь. Подбор же кадров на выборах должен идти через выявление характера их ответов на «контрольные» вопросы и соответствия возможностей претендентов уровню поставленных задач. При этом в самом обществе должен быть воспитан достаточно многочисленный слой людей, которые могут объяснить значимость этих вопросов и ответов на них для обеспечения благополучия большинства, готового жить трудом, в отличие от меньшинства «великих комбинаторов», стремящихся существовать за счет труда других, но чтя Уголовный кодекс.

Если общество демократическим путем сформировало вектор целей управления, то только с этого момента появляются ясно выраженные функции у тех, кто стоит у кормила государственной власти. Однако это утверждение справедливо лишь по отношению к тем из них, кто осознал, что кормило — это не однокоренное слово с «кормушкой», а древнее название руля, что должность — не средство удовлетворения потребностей (своих собственных и закулисных кланов, продвинувших претендента), а место служения народу и Богу. Но и в этом случае у искренне благонамеренных политиков, желающих, чтобы Россия стала благоустроенным домом для ее народов, для каждого человека, возникнут проблемы, связанные с экономической наукой и сложившейся на ее основе системой профессионального образования в области экономики и финансов.

Научное знание от псевдонаучных рассуждений на те же темы можно различать опираясь на правило «практика — критерий истины». Соответственно этому правилу сопротивление материалов в частности и механика сплошных сред вообще — наука, поскольку на их основе успешно решаются практические задачи. Дома и мосты стоят, корабли плавают, самолеты летают. И мы вправе с позиций принципа «практика — критерий истины», так же, как подошли к оценке сопромата, подходить и к оценке экономической науки и системы образования на ее основе.