Голова почти не болела, но очень хотелось пить. Я хлебнул немного апельсинового сока, который нашел в холодильнике, и посмотрел в окно на незнакомые окрестности. Деревья и дома побелели от толстого слоя инея. Чтобы привести в порядок окна машины, понадобилась бы горелка. От одного только взгляда на этот пейзаж мне сделалось зябко. Задвигая шторы, я разбудил Сьюзан, а когда снова залез под одеяло, она приложила все усилия, чтобы меня согреть.

Мой инстинкт самосохранения спал. Сторожевые колокола должны были уже вовсю бить тревогу, но вкусная еда, тепло и комфорт, предложенные мне вместо тоскливого интерьера «Атвуд Билдинг», усыпили мою бдительность.

Когда мы наконец встали, день уже клонился к раннему зимнему закату.

Сьюзан снова уставила стол необыкновенными яствами, нас никто не беспокоил, и я чувствовал себя в полной безмятежности. Единственное, что меня немного настораживало – это что Сьюзан никто не звонил.

Я должен был сообразить, что передо мной не просто одинокая женщина тридцати с чем-то лет, что она только что пережила какой-то бурный роман и что ее привлекает не один мой мужественный профиль. К сожалению, я не был так самостоятелен, как Либерти Уокер, и не умел прятаться в шалаше, когда дома не ладилось.

За исключением небольшой послеобеденной прогулки, мы никуда не выходили.

– Ты знаешь, я все-таки не всегда так делаю, – сказала она мне.

– Не всегда ходишь в парк после обеда?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Я понимала, что с тобой поступают плохо. Когда ты приехал в контору, ты выглядел очень уверенным в себе, а потом, когда я объяснила, что твое выселение не ошибка, у тебя стало такое лицо… В общем, я испугалась. Знаешь, у меня под столом есть кнопка сигнала тревоги. Слава богу, что я на нее не нажала. Тогда бы у нас не было этого уик-энда!

Стало быть, я должен благодарить тебя уже за две вещи, подумал я. Не мешало бы добавить к ним третью: немножко информации.

– Когда я сказала тебе, что изъятие квартиры произошло по распоряжению Харрисона, я думала, ты бросишься наверх и придушишь его. Вот почему я разрешила тебе заглянуть в дело.

Я терпеливо ждал дальнейших откровений, но их не последовало. Заглянув в ее невинные голубые глаза, я решился. Была не была.

– Сьюзан, помнишь ту записку, которую приложил к делу твой шеф? – Она кивнула. – Там говорилось, что некто по имени Гордон сообщил вашей фирме, что я мошенник.

– Меня это не удивляет, – спокойно ответила она. – Я много лет работала личным помощником Харрисона. Его всегда притягивали преуспевающие бизнесмены, как Джейк Гордон. Его архив забит сведениями о них. Барри всегда сам хотел быть предпринимателем, вот в чем все дело. Он не желает до конца жизни оставаться управляющим провинциального строительного общества.

Итак, Харрисон превратился в Барри.

– Уважает крупные автомобили, рубашки «Тернбул-энд-Ассер» и стейки под соусом тартар?

– Барри любит хорошие бифштексы, машина у него действительно большая, а про рубашки я не в курсе. Рубашки ему покупает жена, – серьезно произнесла Сьюзан. – Ничего личного я о нем не знаю.

– Похоже, что твой Барри – кандидат номер один на «прием Гордона». Такая встреча превращает сильного мужчину в медузу.

– Дейвид, не будь таким жестоким! Да, действительно, Харрисон грубо разговаривал со мной, когда я спрашивала его о твоем деле, но вообще он совсем не злой человек.

– Ну, тогда, может быть, ты все-таки объяснишь мне, по какой причине меня выкинули на улицу, приняв на веру гнусный поклеп Гордона? Харрисон думает, что, упомянув на этом огрызке бумаги имя Гордона, он сложил с себя ответственность, однако он нарушил все основные положения устава вашего замечательного общества.

Сьюзан задумчиво посмотрела на меня.

Когда мы вернулись в дом, она принялась готовить очередное блюдо, а я сел вместе с ней на кухне.

– Значит, ты полагаешь, что в офисе можно найти какую-нибудь зацепку к тому, каким образом Гордон заставил Барри плясать под его дудку? – спросила она, намазывая маслом хлеб для сэндвичей с ветчиной. Я сдерживал свое нетерпение. Хотя к себе в кровать она затащила меня весьма решительно, я не сомневался, что относительно драгоценного «Полар Билдинг Сосайети» она подумает десять раз.

– Как ты относишься к бифштексу на ужин? – поинтересовалась она, пока я размышлял, что еще она могла бы для меня сделать.

Ужинать я не собирался, планируя вернуться в свой пустынный офис, но теперь снова засомневался. Пока я принимал решение, Сьюзан отбила стейки, а затем мы сели рядом на диван.

– По-твоему, могут быть какие-то письменные материалы? – осторожно спросил я, возвращаясь к начатой теме.

– М-мм… наверняка. Или у него в компьютере. Попробуй эти мятные конфетки. – Я начинал понимать, что ощущает откармливаемый на паштет страсбургский гусь, и впервые в жизни посочувствовал борцам за права животных.

– Ты действительно полагаешь, что могла бы что-нибудь откопать? – Я затолкал в себя конфету.

На ее розовых щеках появились задорные ямочки.

– Я подумаю, Дейвид, – сказала она, проводя рукой у меня под подбородком, – но сделаю это не раньше завтрашнего утра. Сегодня все закрыто, а завтра, хотя это тоже выходной, будет обслуживающий персонал.

– Отлично, – отозвался я, понимая, что мне предстоит разделять с ней ложе и стол еще один день, – но мне нужна бритва и кое-что из вещей. Я обернусь за час.

Однако выпускать меня из-под контроля Сьюзан не собиралась и настояла, что поедет со мной. Я молил Бога, чтобы Делиз не посетил внезапный прилив раскаяния за неласковое обращение со мной и она не поджидала меня в конторе.

В «Атвуд Билдинг» Сьюзан неодобрительно осмотрела наши комнатушки.

– Ты же мог устроиться в сто раз лучше! Кто же к тебе поедет в такой мрачный район? Офисные помещения сейчас сильно подешевели. Я могла бы что-нибудь тебе подыскать.

Я побросал несколько вещей в пакет. К несчастью, это действие снова стимулировало ее заботливость: она заметила нестираные рубашки, которые я собирался отнести в прачечную.

– Я постираю их тебе и поглажу, – вызвалась она. Отказываться было невежливо, да и попросту невозможно. С решительным выражением лица она перетрясла мое белье и выбрала грязное. Кажется, я напал на единственную карьеристку в стране, которая готова была сделать что угодно для выбранного ею мужчины.

На обратном пути в Пойнтон она без умолку обсуждала тему нового офиса и способы улучшения организации моего труда в целом. Почему мне так везет на женщин, жаждущих меня усовершенствовать? Они определенно принимают меня за пустырь для застройки с большим плакатом «Свободная площадь» в середине.

Вернувшись в уютный домик, мы принялись уписывать стейки под видеозапись свадьбы сестры Сьюзан, с ее комментариями. Сестра была моложе нее. Муж сестры успешно занимался оптовой торговлей сантехникой. Этой крошечной тучки на горизонте, пока еще размером с десятипенсовик, все же хватило, чтобы я понял, что стоит за неистощимым гостеприимством и пиршеством тела.

Тщательно подбирая остатки соуса кусочком мяса, я не имел ни малейшего желания заниматься любовью. Она сделала все сама и весьма разумно, надо отдать ей должное, приступила к практической фазе, опустив романтическую.

Я предпочел бы сначала переварить бифштекс, но выбирать не приходилось. Разжав объятия, мы прилегли на диван и обсудили наш план поездки в «Билдинг Сосайети». У нее были свои ключи, она могла отключить сигнализацию и полагала, что через соседние комнаты сможет добраться до кабинета Харрисона.

– На твоем месте я бы не рисковал, – попытался я охладить ее энтузиазм. – У него может стоять дополнительная сигнализация. И разве ты не можешь зайти в его компьютер из своего?

– Сеть у нас есть, но я не знаю кода для доступа на его жесткий диск, – ответила она, – а после двух неудачных попыток мой терминал будет уничтожен. Когда кому-то из девиц нужны коды, они всегда просят его разрешения, и он достает их из сейфа.