На потолке кто-то зашелся в припадке кашля. Зоранна обратила внимание, что большинство больных пристально глядело на нее: кто с открытой враждебностью, кто просто с досадой. Очевидно, они ревновали Нэнси к ней.

Нэнси перестала храпеть и открыла глаза. Сестры молча переглянулись. Виктор стоял у раковины, вытирая руки полотенцем — и тоже смотрел в их сторону.

— Я сейчас же закажу номер в клинике Стронмейера в Козумеле, — произнесла наконец Зоранна, — и ты поедешь со мной.

— Виктор, — сказала Нэнси, игнорируя сестру, — сходи к Джефферсонам, милый, попроси у них раскладушку. — Держась за «ходунки», Нэнси поднялась на ноги. — Пожалуйста, извини меня, Зо, но сейчас мне нужно поспать.

Она укатила в спальню и закрыла за собой дверь.

Виктор повесил полотенце на крючок.

— Сейчас принесу раскладушку, — объявил он.

— Не беспокойтесь, — сказала Зоранна. Для нее, привыкшей к времени Западного побережья, час был еще ранний. Кроме того, она не намеревалась ночевать в одной комнате с умирающими. — Я закажу по компу гостиничный номер наверху.

— Позвольте мне, — галантно предложил Виктор и отдал нужные команды. Он проводил Зоранну в «Холидэй-Инн» на 400-м этаже. Чтобы попасть туда, им пришлось трижды пересаживаться с лифта на лифт. Они шли в молчании по коридорам, устланным мягкими коврами. Остановившись перед дверью ее номера, Виктор взял Зоранну за руку. Как и в первый раз, она ощутила упоительный страх.

— Зо, — произнес он, — милости просим к нам завтра на торжественный завтрак. Вы любите бельгийские вафли?

— О, я не хочу вас обременять. Я сама была бы очень рада пригласить вас обоих сюда, в ресторан.

— Отличная мысль, — сказал Виктор, — но ваша сестра отказывается выходить из квартиры.

— Трудно поверить. Нэнси никогда не была домоседкой.

— Люди меняются, — заметил Виктор. — Она говорит, что не покидала Башню с тех пор, как ездила на похороны вашего брата Майкла.

— Целых семь лет?!

— Как видите, у нее глубокая депрессия. Хорошо, что вы приехали, — Виктор слегка пожал ее руку и выпустил. — Итак, до утра, — попрощался он и, насвистывая, удалился по коридору.

Зоранна провожала его взглядом, пока Виктор не завернул за угол.

Войдя в свой облицованный мрамором гостиничный номер с высоким, как в церкви, сводчатым потолком, Зоранна вдохнула свежий, ароматный воздух — и словно бы вернулась из кошмара в реальность. С 400-го этажа открывалась божественная панорама: Луну, казалось, можно было достать рукой, внизу расстилались поля и холмы, словно зеленое одеяло на великанской кровати.

— Добро пожаловать, госпожа, — произнесла комната. — От имени персонала «Холидэй-Инн» благодарю вас за то, что вы выбрали нашу гостиницу. Непременно сообщите, если вам что-либо потребуется.

— Спасибо, — сказала Зоранна.

— Кстати, — продолжала комната, — вам посылка. Сейчас ее принесут.

Через несколько минут в дверь постучал долговязый джон с пакетом из «Дженерал-Гениус».

— Жучок, — распорядилась Зоранна, — дай ему на чай.

Раскланявшись, джон удалился. В посылке был подарочный сервопояс «Дипломат-Люкс». Тед превзошел сам себя: к сервосистеме ценой в месячный доход Зоранны он приложил бесплатный футляр — тоненький пояс от «Гуччи».

— Ну что ж, пора прощаться, — произнесла Зоранна и направилась к люку почтопровода, на ходу расстегивая свой собственный пояс. — Жаль, Жучок, жаль. Только-только мне с тобой стало интересно… — Зоранна начала искать на поясе отсек, где хранилась мнемоплата. Ее надо было непременно уничтожить: Жучок знал о хозяйке слишком много. Все равно для задач Теда важнее процессоры. — Я так надеялась, что ты созреешь, — проговорила она. — Ужасно хочется познакомиться со страшным серым волком, которым ты якобы должен обернуться.

Отвинчивая панель, за которой находилась мнемоплата, она вдруг услышала из ванной шум воды.

— Что такое?

— Сервопояс, по имени Жучок, попросил меня приготовить вам ванну, — пояснила комната.

Войдя в просторное помещение, Зоранна увидела, что из кранов льется клюквенно-красная вода. Полотенца тоже были клюквеннокрасные, а халат — нежно-розового оттенка.

— Ну-ну, — пробурчала Зоранна. — Жучок хочет меня умаслить, чтобы прожить подольше.

Раздевшись, она погрузилась в теплую воду и, выключив свет, качалась на волнах около часа, лениво размышляя о сегодняшних встречах. Ей хотелось с кем-нибудь посоветоваться насчет сестры. С Виктором она как-нибудь справится сама — подумаешь, мошенник-обаяшка, видали мы таких… Его Зоранна могла раздавить одним пальцем. Но проблемы сестры ей не по силам. Мир чувств всегда был для Зоранны темным лесом… А тут депрессия — если это действительно депрессия… С кем бы проконсультироваться? Мысленно перебрав всех своих знакомых, Зоранна заключила, что ни к кому из них ей обращаться не хочется… Говоря по чести, страшно им довериться…

Утром Зоранна вновь было решила отослать Жучка в компанию — но обнаружила, что за ночь он переделал субрутины Гончика под свою собственную архитектуру (весьма полезное для сервопояса дарование) и прошел по следу денег госпиталя. Но вернулся с пустыми руками. Доходы «Госпиталя Камилла Делийского» поступали на шифрованный счет в Либерии, который не смог бы взломать даже сам Гончик. Сейчас ей требовались отпечатки пальцев и прочие вещдоки, а без помощи Жучка она их добыть не могла. Поэтому Зоранна черкнула Теду, что подержит модуль еще день-два.

Чтобы поскорее спуститься под землю, Зоранна раскошелилась на дорогой частный лифт.

— Жучок, — сказала она, спеша по коридорам 40-П, — я хочу, чтобы ты проинсталлировал субрутины Гончика из категории «юриспруденция».

— Я уже проинсталлировал все прикладные программы из всех ваших библиотек.

— Почему это меня не удивляет, а?

Со вчерашнего дня в квартире Нэнси кое-что изменилось. Джентльмен, сквозь чью кровать Зоранне пришлось пробираться в прошлый раз, исчез. На его месте лежала скелетообразная женщина с красными и какими-то остекленевшими глазами.

Завтрак был бы хорош, если б не напряженная атмосфера. Зоранна сидела у стойки, Нэнси — в своем кресле. Виктор взял на себя роль официанта и обслуживал обеих. Хотя кофе и большая часть продуктов были псевдосоевыми, поварское искусство Виктора почти заставило Зоранну поверить, что она ест настоящие пшеничные хлебцы, кленовый сироп и взбитые сливки. Но Нэнси вообще не притрагивалась к завтраку, а Виктор слишком суетился. Тем временем Зоранна поручила Жучку снять с чашек и тарелок, которые подавал ей Виктор, отпечатки пальцев, сделать запись голоса и снимки сетчатки глаз.

«В глаза Виктора вживлены «джейкобовы зеркала», препятствующие надлежащему сканированию сетчатки», — доложил Жучок.

Зоранна не удивилась. Вполне возможно, что на кончиках пальцев Виктора есть эпиподушки. Благодаря техническому прогрессу анонимность теперь по карману даже мелким мошенникам. Извинившись, Зоранна удалилась в туалет, где выдернула из зубьев расчески несколько серебряных волос и убрала в пакетик для проб. Она рассчитывала на то, что тщеславие не позволило Виктору засевать свою голову чужими волосами. Выйдя, она обнаружила, что хозяева громко спорят.

— Прошу тебя, милая, езжай с ней, — умолял Виктор. — Полечись. Что я буду без тебя делать?

— Перестань, Виктор. Просто перестань, и все!

— Я не дам тебе умереть!

Зоранна рассудила, что пришел момент удалить из квартиры Нэнси «левую» сеть связи, а из жизни сестры — Виктора. Войдя в гостиную, она заявила:

— Я знаю, что он будет без тебя делать. Найдет какую-нибудь другую дуру, чтобы ее обокрасть.

Но Нэнси, казалось, ничуть не удивилась — напротив, она словно бы обрадовалась, что разговор наконец-то перешел на эту тему.

— Я давно этого ждала! — вскричала она с такой яростью, что все пациенты госпиталя обернулись к ней. — Это моя сестра, — сообщила им Нэнси, — моя сестра с белоснежной кожей, жемчужными зубами и шикарными нарядами, — от избытка чувств у Нэнси перехватило дыхание. — И вот моя сестра позавидовала, что у меня есть нежный друг. Пожалела для него крошек — КРОШЕК, — которые АПГ швыряет своим подземельям.