Вскоре, я дождался происходящего с завидной регулярностью действа. Не знаю, на почве чего они сцепились, но, буквально минут через пять до моего слуха донеслось: «…и меня не занесут в чёрный список, Юрочка?». Вот тут она допустила промашку.

Юра по опыту знал, чем грозит ему лично это вкрадчивое «Юрочка», и реакция его была незамедлительна. Сорванный с креплений стены подсвечник вместо его спины встретил только воздух. Хорошо ещё хоть свечи не зажигали. После непродолжительных криков: «Убью!» и «Попадись мне только!», – все закончилось. Но закончилось это светопреставление – кругом.

Занятый до этого наблюдением за цирком, который устроили два взрослых человека, до конца вжившихся в образ, я толком и не осмотрелся.

Внутреннее помещение являло собой вытянутый овал, площадь которого, навскидку, была не менее пятисот квадратных метров. По периметру к стенам крепились подсвечники на три, пять и семь свечей, чередуясь с макетами самого разнообразного старинного оружия: мечей, кинжалов, пик, секир, топоров, палиц, булав и другого, порой экзотического. Общая обстановка походила на высококлассную таверну древности, какой она представлялась, например, мне. Даже официантки были одеты под старину. Мой поверхностный взгляд сразу выделил многие мелкие детали. Антураж, без сомнения, был на высоте.

Пока в центре зала расстилали и закрепляли большой (восемь на восемь метров) чёрный квадрат материи, с начерченным на нем идеально белым кругом, за стол ко мне подсела незнакомая девушка. Едва взглянув на неё, я почувствовал укол ревности.

Я уже настолько привык носить на сборах, играх и тому подобных мероприятиях лучшие среди всех образчиков доспехов и оружия (за которые выложил кругленькую сумму), что даже поперхнулся, увидев на наплечниках девушки двух крылатых маленьких драконоподобных существ. Они были как живые. На наручах красовалась ещё по одному такому же созданию, а шлем… Это было поразительно.

К столу подскочила официантка и, оставив меню, упорхнула, оставив после себя сладковатый запах духов.

– Меня зовут Сиана, – представилась подсевшая ко мне девушка, снимая шлем. Думаю, что не покривлю душой, если скажу – в тот миг я немного пожалел, что у меня имеется жена.

– Я женат, – буркнул я довольно недружелюбно.

– Интересное имя, – как будто колокольчики зазвенели, а не её смех.

– Шаудер меня зовут… или нужно настоящее имя? – я заметил как при слове «Шаудер» её лицо на миг окаменело, но не придал этому значения, – но я…

– Женат, я знаю. И жена очень ревнива. Но она сейчас в круге и нам не помешает.

– Нам?

– Да, нам, – она приподняла бутылку и вопросительно посмотрела, – откуда такое странное имя?

В который раз я монотонно рассказывал о событиях давности, не переставая удивляться тому, как удачно она скопировала ту девушку, что звала Шаудера. Или это и была она? Очень похожа. Тогда зачем она спрашивает о том, что наверняка знала?

Я так и не понял, что случилось. Помню только, что «выключился» в момент, когда увидел тот огромный рубин у неё на груди. «Настоящий». Полувопрос, полуутверждение, но, без сомнения, последняя мысль в тот вечер.

Говорили, что я два дня пролежал в бреду. Непонятные слова, произносимые мной, такие как «Шаэдар», «Хатой», «Турех», «Эсткарх» и другие, вызывали у жены и врачей, которых она вызвала, лишь непонимание и беспомощность. Никаких признаков болезни, жара, температуры не было. Был только бред и тысячи образов, которые до сих пор вижу в своих снах.

И ещё осталось непреодолимое желание описать историю Шаэдара.

Книга первая

«В пасти новой войны»

Пролог

120 млн. лет до Р.Х.

21 Мая 6349 года Летоисчисления. Эра Предначертаний.

День

Ахерон. Пустыня Гайя

Дрожь земли! Сиана пошатнулась в тщетной попытке удержать равновесие, но очередной толчок со страшной силой бросил её на песок. Прямо перед ней разверзлась глубокая пропасть, обнажая скальные породы, и оттуда на многометровую высоту взлетел фонтан раскалённой лавы. Все вокруг, казалось, перевернулось в дикой феерии природы, уши закладывало от грохота, слепил песок, попадающий в глаза, все тело ныло от нестерпимой жары. «Помни! Только один раз ты сможешь призвать каждую из моих ипостасей…» – слова повелителя стихий всплыли в её памяти и она, полуослепшая и полуоглохшая, начертила на песке заветные символы. Со скрежетом, от которого заломило в зубах, края пропасти в земле начали сходиться. Исчезли фонтаны лавы, и лучи солнца, скрытые доселе тучами пепла, снова коснулись её лица.

– У неё получилось! – в голосе хранительницы, чью стройную фигуру укрывал багрово-красный плащ, послышалось неподдельное торжество.

– Да, получилось… Но что случится с ней, когда лапы шаудера сомкнутся на её горле? По-моему, фатальный конец неизбежен, ей нечего противопоставить ему – даже стихии не в силах совладать с этим исчадием! Как жаль, ведь она подавала большие надежды.

– Она сможет. Я верю в неё.

– Готовь круг к атаке. Мы не можем позволить ему уйти с такой реликвией, – Аннаа резко развернулась и, вдруг, выпалила в лицо первой дочери ордена. – Как ты могла так ошибиться?! Всего двести лет и она вошла в изумрудный круг и теперь, благодаря твоей поспешности, мы лишимся её! Нас слишком мало, чтобы так необдуманно рисковать! Она погибнет, как и пятеро предыдущих плащей! И мы не в силах вмешаться, чтобы спасти её, иначе нарушим договор, а ты знаешь, чем нам это грозит!

– Ещё не всё потерянно… – ответила Исида, не ожидавшая такой длинной тирады из уст преподобной, отличительными чертами которой всегда были холодность и сдержанность.

– Если она погибнет… – лицо матери на мгновение приобрело гримасу ненависти, – иди и готовь круг!

– Хорошо, – почти прошептала Исида и направилась к группе хранительниц в плащах цвета сапфира, до этого безучастно наблюдавших за всем происходящим. При её приближении они разом, словно по команде, повернулись в её сторону и склонили головы в почтительном жесте.

– Готовьте поступь Бога… – как всегда ни один мускул не дёрнулся на их лицах, глаза остались такими же холодными и отрешёнными. Их доспехи, единственные в ордене, которые жили своей жизнью и не были связанны определённой формой, диктуемой носящей их хранительницей, задвигались и на миг приобрели не обычное – полуаморфное состояние, а определённую форму, когда можно было увидеть даже их составляющие – нити. Исида пошатнулась от мощного ментального удара, который нёс в себе многое: желание узнать, для чего нужно использование такой силы, неопределённость и, даже, толику страха за себя и своего симбионта. Не в состоянии противостоять такому напору, барьеры, рассчитанные именно на такие атаки, рухнули, и Исиду пронзила боль. Впрочем, она тут же исчезла – нити узнали всё, что хотели, как и те двенадцать женщин, что являлись их «хозяйками». Сразу же потерявшие к хранительнице всяческий интерес, сапфировые плащи начали выводить на песке какие-то руны. Их тут же заносило песком, но на этом месте расцветало разноцветными красками пламя, в точности повторяющее их очертания. От доспехов хранительниц начали исходить волны вибраций, вызванные нитями и усиливающиеся с каждым разом. Исида ощутила присутствие сил, природу которых она понимала, но никогда не стала бы пробовать подчинить их себе.

«Они словно неживые, может, они действительно уже не люди? Хотя, кто знает, может, нити дали им большее, после того как стали их симбионтами? Ту же вечную жизнь и почти полную неуязвимость? Даже преподобная не смогла бы уничтожить любую из них…» – эта мысль возникала у неё всякий раз, когда она видела представительниц ритуального круга матери с их безучастным отношением ко всему окружающему и готовностью выполнять любые приказы, отданные им матерью или одной из дочерей ордена. Очередная волна силы, вызванная приготовлениями, заставила её отступить на несколько шагов. Нити, непривычные к заклинаниям высшей магии, начали протестовать, и Исиде пришлось уступить.