— Вы говорили также о пари между нами и прибавили, что я должен привлечь к соучастию Акли и взять у него письменное разрешение на пари.

— Скаттл, ты все выдумал!

— Ни за что на свете, сэр!

— Никогда не поверю, что я говорил такие глупости.

— Но это хорошая мысль, сэр. Тем более, что сержант на это пошел.

— Да ну?

— Да, сэр. Когда вы улеглись, я понял, что вы… что вы уже не будете меня требовать к себе и поехал в Центральный комиссариат.

— Я думал, что ты с сержантом на ножах.

— Это правда, сэр, но у меня был предлог. Акли возвел на меня когда-то поклеп, и я воспользовался случаем, чтобы бросить ему правду в глаза и сказать, что имею намерение направить дело в суд.

— И как он на это отреагировал?

— Извинился передо мной, сэр. Он сказал также, что пришел к выводу, что недоверие, которое к вам раньше питал, кажется ему лишенным оснований. Потом добавил, что если вы еще имеете охоту забавляться как детектив-любитель, то он не имеет ничего против, при условии, что вы ограничитесь теоретическими рассуждениями и не будете заниматься делами, входящими в компетенцию полиции.

— Я никогда не хотел играть в детектива-любителя, Скаттл. Я утверждал только, что в газетах можно часто найти важные указания, информацию, которая позволяет напасть на след некоторых преступников и что полиция не умеет эти указания надлежаще использовать.

— Да, сэр. А все же я беседовал с сержантом о своем пари, и он сказал, что охотно ко мне присоединится. Возможно, вы захотите взглянуть на это одним глазом?

Он подал своему господину карточку, которую тот начал медленно читать.

— Обратите внимание, сэр, на те две строчки, написанные рукой сержанта: «Пари это кажется мне честным, и я присоединяюсь к нему на стороне господина».

Лестер внезапно вскочил с постели.

— Скаттл, соедини меня с миссис Рандерман. Пусть она сюда придет самое позднее через час. Купи мне так же темные очки и одежду на мой рост, только для мужчины более толстого. Принесешь мне еще фальшивые драгоценности и белое перо.

— Белое перо? Я вчера его вам доставил. Вы спрятали его в бумажник.

— Это правда, Скаттл, забыл.

— Если вы захотите почтить меня доверием, сэр, то, может быть, скажете, на что вам перо, сэр?

— Это талисман, Скаттл, который я хочу иметь при себе.

— А костюм, сэр?

Лейтс охотно объяснил.

— Миссис Рандерман поселится в отеле, где остановился Бетчер. Он еще там, Скаттл?

— Да, сэр.

— Занимает ли он еще номер, в котором Франк Бойен и он поставили капкан судье Мандвилю?

— Да, сэр.

— Номер, в котором Родней Алькотт получил двадцать пять тысяч долларов?

— Да, сэр. Двадцать пять тысяч долларов, как он утверждает.

— И если я хорошо понял, детективы не теряли его из виду ни на минуту до того самого момента, когда он вошел в кабинет Мандвиля?

— Да, это так.

— Вышли ли они из номера Бетчера сейчас же после разговора с Алькоттом?

— Тотчас или почти тотчас же. Удостоверились только, что все хорошо фиксируется на магнитофоне.

— И не спускали с Алькотта глаз?

— Нет, сэр, не спускали.

— Итак, Скаттл, миссис Рандерман будет миллионершей, беспокоящейся о своих драгоценностях. А я ее мужем. Естественно, я должен буду немного изменить свой внешний вид. Подложу себе брюхо и приклею большие усы.

— Даже с большими усами вы будете очень молодо выглядеть…

— Изменю свой вид, как нужно… И… скажу тебе по секрету, Скаттл!

— Слушаю вас.

— Буду очень плохо видеть, очень плохо. Свет будет меня раздражать, и мне придется принять Бетчера в темной комнате, так что едва ли он сможет разглядеть мое лицо. Это исключит подозрения. И одновременно не позволит ему обнаружить, что драгоценности фальшивые.

— Да, все тут играет свою роль.

— Все, что?

— Все предметы, которые вы приказали мне купить, сэр.

— Естественно, Скаттл.

— Сейчас все исполню, сэр.

Лейтс уселся на кровати.

— Интересно, как я буду выглядеть в роли старика.

Он быстро сбросил пижаму, свернул ее в клубок и пристроил его на животе.

— Немного неровно, сэр.

Лейтс согласился кивком и схватил подушку.

— А это, Скаттл?

— Это будет лучше, сэр.

— У тебя есть еще пластырь, Скаттл?

— Да, сэр.

— Воспользуюсь им, чтобы прикрепить это. Нет, Скаттл, не сейчас. Иди вначале поищи сантиметр, а я подержу подушку, когда ты будешь снимать мерку на костюм.

Бивер поспешно выполнил приказание. Выходя, он сказал:

— Вы никогда не пожалеете, что доверились мне.

Держа подушку на животе, Лейтс ответил:

— Ну конечно, мой дорогой! И не забудь о палке, очках, парике и усах.

Через час Лейтс рассматривал себя в большом зеркале.

— Как ты меня находишь, Скаттл?

Полицейский разглядывал мощную фигуру, объем которой не очень соответствовал лицу Лейтса. Большие усы и темные стекла очков еще более усиливали странное впечатление, которое производил Лейтс.

— Неплохо, сэр, костюм тоже сойдет… По крайней мере, если принять во внимание, каким образом он был куплен.

— Да. А сейчас вызови мне такси, чтобы я мог застать миссис Рандерман в отеле Бетчера. Увидим, действительно ли он хороший детектив.

Мальчик проводил Лестера Лейтса в номер, снятый старой актрисой «для ее мужа».

— Готовы? — спросил он.

— Готова.

Он взял палку, которую она ему подала, и уселся в кресло. Потом поправил себе усы и очки.

— Я могла бы вас еще немного состарить, — сказала миссис Рандерман. — Вы позволите?

И она быстро, как человек, для которого искусство перевоплощения не имеет секретов, дорисовала несколько морщин на лице Лейтса, Отступив на шаг, критически осмотрела свою работу.

— Неплохо! В темной комнате может сойти.

— Значит, пусть наступит темнота.

Она задернула шторы и повернула выключатель. Свет погас.

— Может быть, вы вызовете его сейчас? — попросил Лейтс.

Миссис Рандерман подошла к телефону.

— Прошу соединить меня с Чарлзом Бетчером, — сказала она. — Говорит миссис Рандерман. Комната четыреста девять.

Она повесила трубку и подождала. Через две минуты раздался звонок. Актриса подошла к телефону.

— Да. Мистер Бетчер? Говорит миссис Рандерман, комната четыреста девять. Мне передали, что вы тут остановились. По правде сказать, я поэтому и выбрала этот отель. Мой муж немного… нервный. Бедняга с возрастом слепнет, а еще вдобавок страдает ревматизмом и из-за всего этого у него появилась мания преследования. Теперь ему все время кажется, что кто-то хочет украсть у меня драгоценности. Навязчивая идея… Я старалась ему втолковать, как это глупо… Как? Доктор? Да, мистер Бетчер, я уже говорила с врачом. Он-то и посоветовал мне обратиться к вам. Он сказал, что мужу не надо противоречить… Насколько это только возможно… Вы очень добры, мистер Бетчер. Я готова вручить вам неплохой гонорар, если только вы согласитесь придти к нам на пару минут. Только за тем, чтобы сказать ему, что ваши люди будут охранять мои драгоценности. Естественно, вы не обязаны будете делать это на самом деле. Только, чтобы он успокоился.

— Видите ли, — продолжала миссис Рандерман, — мой муж находится в плохом состоянии… в смысле психическом. А поскольку он выглядит тоже довольно… необычно, то как только кто-нибудь обернется и посмотрит на него на улице, он сразу начинает воображать, что за ним наблюдают какие-нибудь остолопы, замышляющие кражу моих драгоценностей. Если бы вы обещали ему охранять драгоценности, то я могла бы его убедить, что люди, которые за ним наблюдают, ваши подчиненные… Это очень любезно с вашей стороны. Могли бы вы сейчас к нам зайти? Благодарю. Вы об этом не пожалеете.

Она повесила трубку и сказала:

— О’кей. Уже идет.

— Прекрасно. Прошу зажечь свет. Я буду в другой комнате. Только не забывайте свою роль.

— Скажите мне, — спросила миссис Рандерман с оттенком беспокойства, — мы не делаем ничего противозаконного, правда?