Над лодкой внезапно ярко вспыхнула осветительная ракета. Стало светло как днем. И вот эсминец уже открывает огонь. «Срочное погружение!» U-552 отвернула на 90 градусов и на полном ходу отошла от места погружения. Внутри лодки стояла гробовая тишина. Все замерло. Ясно слышался лишь шум приближающегося корабля противника. Наконец он прошел над лодкой и сбросил «вабос». Со страшным, каким-то лающим звуком одна за другой взорвались восемь глубинных бомб. Корпус лодки угрожающе содрогнулся, погас электрический свет. Поступили донесения и о других повреждениях. На лодке включили аварийное освещение, но сообщений о проникновении внутрь воды пока не поступало.

Вскоре приблизился еще один быстроходный корабль — эсминец или корвет. Теперь уже два корабля охранения продолжали поиск. Временами они стопорили машины для прослушивания водной среды, а потом на малом ходу тщательно прочесывали район погружения лодки. Слышно, как работали гидролокаторы: их импульсы, ударяясь о U-552, создавали такое впечатление, будто кто-то веничком проводил по корпусу субмарины. Несколько раз корабли противника проходили точно над лодкой. В конце концов они удалились, и больше уже ничего не было слышно.

Прошло немало времени, прежде чем U-552 всплыла на перископную глубину, и Топп осторожно поднял перископ, но в наступившей темноте ничего не было видно. Командир выжидал минут сорок, а затем приказал подготовиться к всплытию. Только он это сделал, как обнаружилось, что примерно в 3000 метрах с застопоренными машинами неподвижно стоял эсминец. Корабль тотчас же стал разворачиваться носом к лодке. Некоторое время тишина ничем не нарушалась, но вскоре послышался шум винтов корабля, проходящего слева от лодки. После этого опять наступила тишина.

Прошло еще 40 минут. Подводная лодка подвсплыла на перископную глубину. Еще через полчаса U-552 всплыла в надводное положение. Чувствовался сильный запах жидкого топлива. Команда отыскивала повреждения, полученные в результате бомбежки глубинными бомбами.

Топп донес командованию, что во время атаки лодка подверглась преследованию противником. Вместе с этим он сообщил последние координаты конвоя.

Обстановка, сложившаяся к тому моменту в районе, расположенном южнее Гренландии и отстоявшем от штаб-квартиры Деница в Париже на 1500 миль, казалась командующему не достаточно ясной, чтобы он мог принять решение о прекращении или продолжении преследования конвоя. Поэтому Дениц вновь решил связаться с Топпом по радио. На примере этих переговоров можно судить о большой эффективности использования радиосвязи.

Дениц: «Какая у вас погода? Как долго могут идти лодки общим курсом 215 градусов?»

Топп: «Ветер — вест-зюйд-вест, 8 баллов, море — 7 баллов, видимость — 400 метров. Идем в полосе циклона на одном двигателе малым ходом».

Дениц: «Какова эффективность противолодочной обороны противника? Встретились ли вам какие-либо непредвиденные трудности в ходе боя с конвоем?»

Топп: «Сильное охранение. Атаки затруднены внезапным ухудшением погоды. Конвой умело маневрирует».

Дениц: «Надеетесь ли перехватить отставшие транспорты?»

Топп: «Походный порядок конвоя остается безупречным даже в сложных метеорологических условиях. Ввиду того что погода в этом районе неблагоприятна, считаю возможность войти в соприкосновение с конвоем крайне малой».

Дениц: «Уверены ли вы, что лодки могут идти курсом на юг, и не кажется ли вам, что этот курс ведет на сближение с конвоем? Каким курсом следует идти: строго на юг или несколько западнее?»

Топп: «Предполагаю на рассвете взять курс на юго-запад и двигаться им все утро».

Дениц: «Хорошо! Погода не благоприятствует, но так или иначе два транспорта — на вашем счету».

После этого разговора Дениц через некоторое время решил остановить операцию. «Папаша Карл» своим «волчьим» чутьем понял, что успехов здесь ждать больше не приходится. В ту же ночь от него поступил приказ:

Субмарина Топпа оказалась слишком близко от английского побережья, и продолжать действия против конвоя не имело никакого смысла. U-552 оказалась единственной, успешно действовавшей против столь умело охраняемого конвоя. Только через девять суток после получения приказа Топп возвратился в базу.

С сентября 42-го года корветен-капитан Эрих Топп был назначен командиром 27-й флотилии в Готтенхафене, где молодые офицеры-подводники обучались тактической подготовке. С того момента в море он больше не выходил, за исключением одного раза: в апреле 1945 года Топп стал командиром новой субмарины U-2513 типа XXI, которая в мае сдалась союзникам в норвежском порту Хортен.

НОВЫЕ ТОРПЕДЫ

Летом 1942 года кризис германского торпедного оружия, похоже, был преодолен. Немцы, наконец, приняли на вооружение усовершенствованную торпеду с неконтактным взрывателем. От взрыва такой торпеды судно переламывалось пополам, так что не требовалось, как раньше, выпускать несколько торпед по одной цели. Подводные лодки могли тем же количеством торпед уничтожить большее количество судов. «Семерка» серии C кроме «угрей», находившихся в ее пяти торпедных аппаратах, обычно брала еще шесть запасных торпед.

Вскоре была принята на вооружение маневрирующая торпеда, шедшая зигзагообразным курсом по схеме и самостоятельно находившая цель, — торпеда «Фальке», прозванная «Фат». Пока германское командование подводными силами с надеждой ждало наступающего нового 1943 года, для боевого применения были готовы и другие новые торпеды — самонаводящаяся «Лут» и акустическая «Цаункёниг». Последняя реагировала на шумы винтов кораблей охранения, которые, как правило, отличались от шумов, создававшихся работой винтов торговых судов. Даже при неточном выстреле торпеда взрывалась под кормовой частью корабля. Все эти торпеды предназначались для использования против одиночных целей, прежде всего против боевых кораблей охранения. Недостаток новой торпеды состоял вначале в том, что она не реагировала на шумы кораблей, шедших либо очень медленно, либо со скоростью более 12 узлов. Лишь через некоторое время удалось повысить ее «слышимость», после чего торпеда стала реагировать на скорости до 18 узлов.

Разработка и изготовление акустической торпеды были проведены в таком форсированном темпе, что она стала поступать на вооружение флота уже в августе 1943 года, на год раньше запланированного. Успех их действия поначалу был поразительным. Но английские эсминцы и корветы за короткое время научились бороться против таких торпед. Корабли охранения больше не устремлялись на подводную лодку, которую засекали их приборы, а стопорили машины, как только шумопеленгатор обнаруживал, что такая торпеда выпущена. В ответ на это немецким инженерам удалось усовершенствовать торпеду «Цаункёниг», которая могла идти на судно и с остановленными машинами, если только на нем работали вспомогательные моторы. Для борьбы с такими торпедами корабли союзников впоследствии начали буксировать за кормой шумовые буи, облегчавшие кораблю уклонение от атаки подводной лодки. Но вследствие работы шумовых буев поисковые акустические приборы британских кораблей действовали неточно. К тому же подводная лодка, когда устанавливалась работа шумовых буев, могла атаковать противника не акустическими торпедами, а обычными.

Тем временем в стадии испытаний в Германии находилась еще одна торпеда, которая приводилась в движение не винтами, как обычно, а реактивным двигателем. Имея значительно большую скорость движения, она должна была намного увеличить вероятность попадания по сравнению с прежними торпедами, имевшими небольшой радиус действия. Новая торпеда, хотя и была хорошо заметной днем по следу, шла со скоростью 40 узлов на расстояние до 10 километров. Прежняя бесследная электрическая торпеда имела гораздо меньшую скорость, ее предельная дальность не превышала шести километров.