— Есть веская причина тому, что большинство вампиров, у которых есть Невесты, — мужчины, — отметил он.

— И какая же? — спросила я.

— Женщины слишком все усложняют.

Никки издал звук, который тут же превратился в кашель, но я почти не сомневалась, что он едва не засмеялся.

— Ты хочешь что-то сказать, Никки? — поинтересовалась я.

Он восстановил дыхание, но его лицо просто светилось от так называемого "кашля".

— Нет.

— Отлично, значит, если бы я была парнем, я бы просто пошла туда и кого-нибудь выбрала. Зашибись.

— Почему бы Жан-Клоду не помочь тебе выбрать? — предложил Джейк.

Это была неплохая идея. Я была склонна выбирать слабых оборотней и вампиров, за редкими исключениями вроде Мики. На Жан-Клода же в этом плане всегда можно было положиться: оборотни или некроманты, которых выбирал он, всегда были близки к его уровню силы. Так что, если уж мы собирались добавить в нашу постель кого-то еще, хотелось бы, чтобы этот "кто-то" обладал достаточной силой, чтобы компенсировать смущение. Конечно же, мое смущение, а не Жан-Клода.

Глава 35

Вертигры были в гостиной, а остальные — в спальне Жан-Клода. Я сидела в одном из кресел у камина. Пила кофе и наблюдала, как мужчины моей жизни обсуждают выбор очередного кандидата в их ряды. Жан-Клод расположился в другом кресле. Натаниэль сидел, свернувшись клубком у камина, потягивая чай и за всем наблюдая. Дамиан, Ашер и Мика разговаривали, расхаживая по комнате.

Ричард был все еще в волчьей форме, так что его роль в обсуждении заключалась в том, что он сидел рядом с моим креслом и наблюдал. В одной руке я держала кружку с кофе, а другой ерошила ему мех на загривке. Он казался теплым и живым под моей рукой. Его мех цвета корицы был грубее, чем у большинства собак, но пульс и сердце, казалось, бились ближе к поверхности кожи. Большинство волков было размером с немецкую овчарку, но Ричард был таким, как и большинство оборотней: его волк по массе и высоте был где-то посередине между мастиффом и догом. Ни один современный волк не достигал таких размеров. Казалось бы, касаться его должно было быть приятно, как приятно прикасаться к собаке, но этого не было. Потому что эта "собака" наблюдала за тем, как беседуют другие мужчины, и его яркие янтарные глаза двигались туда-сюда, следя за разговором так, как не стала бы, не смогла, не сумела ни одна собака или волк. Собаке было бы абсолютно все равно.

— Анита, — Мика наклонился ко мне.

Я уставилась в его шартрезовые глаза, мигая.

— Что, прости?

Он коснулся моего лица.

— Твоя кожа холоднее, чем следует. Ты дрожишь, — он приложил тыльную сторону своей ладони мне ко лбу. — С Джейком произошло что-то, о чем ты нам не рассказала?

— Не с Джейком, нет, — отозвалась я, словно откуда-то издалека.

Он опустился на колени и посмотрел на меня. Волк повернулся и тоже посмотрел. В его глазах отражалось слишком много "личного". Сидя, волк был выше коленопреклоненного Мики, но ни одна из пар глядящих на меня глаз не была человеческой.

Жан-Клод смотрел мимо нас, на кого-то позади моего кресла.

— Никки, Анита делала с полицией что-то еще, кроме того, что говорила с ними по телефону?

— Я не знаю, что ответить, — отозвался Никки.

— Просто ответь на вопрос, — велел Мика, глядя мимо меня на другого мужчину.

— Анита должна приказать мне ответить, — сказал он.

— Ma Petite, ты запрещала Никки о чем-то рассказывать нам?

Мика накрыл своими ладонями мою руку у меня на коленях. Я не помнила, когда перестала касаться волчьего меха. Ричард положил свою огромную голову рядом со мной и понюхал мою кожу.

— Анита, ты велела Никки нам что-то не говорить?

Я покачала головой.

— Никки, — произнес Жан-Клод, — она лжет?

— Да, — сказал он.

Я повернулась слишком быстро, и Мике пришлось подхватить мой кофе, иначе я бы его разлила. Я посмотрела на Никки.

— Я не запрещала тебе говорить им.

— Ты велела никому не говорить о полицейской работе, потому что это — текущее расследование, и ни с кем нельзя делиться информацией.

Я задумалась.

— Я не имела в виду… то есть… Я хотела сказать… — я никак не могла собраться с мыслями.

Мика коснулся моего лица и заставил меня взглянуть на него.

— Скажи Никки, что он может рассказать нам все, что нужно.

Я кивнула.

— Скажи это вслух, — добавил Мика.

— Ты можешь рассказать всем, кто находится в этой комнате, о том, что произошло, — сказала я.

Никки и Дамиан вместе рассказали о видео с места преступления, потому что, когда я разрешила Никки говорить, я не назвала его имя, таким образом, позволив говорить им обоим. Но когда Никки начал рассказывать обо всем, что мы увидели по телефону, Мика крепче сжал мою руку, а Ричард положил голову мне на колени, закатив глаза, как обычно делают собаки, хотя в этих глазах было слишком много всего. Я положила свободную руку на его покрытую шерстью голову, но поняла, что собакам было хорошо не только из-за меха и ловкости, а потому, что у них не было никаких запросов. Глаза на волчьем лице Ричарда требовали слишком многого.

Жан-Клод приподнял мое лицо своими руками, заставляя меня посмотреть в его синие глаза.

— И ты собираешься флиртовать с новыми вертиграми и взять одного из них в свою постель, не придя в себя после этих ужасных событий?

Я молча взглянула на него снизу вверх.

Он поцеловал меня в лоб и прикоснулся щекой к моему лицу.

— Ma Petite, ma petite, ты не даешь себе времени прийти в себя.

Я отклонилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— У нас нет этого времени. Мы должны сделать это сейчас, разве нет? — я начала сердиться и даже не знала, почему. Я встала, отодвинувшись ото всех. Я прошла в середину комнаты и окинула их взглядом — в тот момент я их ненавидела. Я хотела наброситься на них. Хотела причинить им боль. Я знала, что это нерационально. Знала, что несправедливо. Но гневу требовался выход.

Натаниэль встал, демонстрируя свои пустые руки, будто желая показать, что он безоружен. На нем была пара беговых шортов, туфли и топ. Волосы сзади были заплетены в тугую косу. Эту одежду он носил, когда был не на работе.

— Тебе нужно пробежаться или постучать по тяжелой груше. Тебе нужно выбросить все это из головы, а не держать в себе.

— Одна тренировка ничего не исправит! — закричала я на него.

— Нет, но она поможет. Гневу нужен выход. Я предпочел бы, чтобы он не вылился в борьбу с нами, и пока ты с ним как-то не справишься, ты не можешь находиться в одной комнате с новыми оборотнями. — Его лицо было таким нежным, когда он направился ко мне. Он двигался осторожно, словно я была самоубийцей, стоящей на краю, или диким животным, с которым нужно было справиться. Все было настолько ужасно? Я настолько приучила его себя бояться? Ответ, очевидно, был "да".