Ситуация в ГДР, как рассказывал мой друг на протяжении вот уже двух десятилетий Эрик Зимон, фантаст, редактор и переводчик, — была существенно иной, чем в нашем отечестве. В чем-то еще более «режимной», а в чем-то и более расслабляющей.

У них не было нашего иезуитского и поднаторевшего в идеологических боях Госкомиздата, его заменяло идеально дисциплинированное и организованное, как часы, Министерство (аналог Главлита), которое методично спускало четкие разнарядки издательствам — сколько и кого издавать. Причем, среди прочих критериев работы издательств учитывалось и такое: экономическая эффективность. Стругацкие шли нарасхват, Лем шел нарасхват, американцы шли нарасхват — и всех их рекомендовалось издавать. А чтобы поддержать отечественных авторов фантастики — то их издавать вменялось в обязанность.

Переводов издавалось немного — как и у нас в ту пору, но все-таки с «Левой рукой Тьмы» Урсулы Ле Гуин читателей ГДР познакомили раньше, чем нас. Как и с первыми книжными изданиями отдельных вещей Стругацких. А уж что издавали своего — так нам в годы застоя подобный либерализм и не снился!

В научной фантастике ГДР были свои «Хаксли» и «Оруэллы», множество «Кафок», «Свифтов», «Борхесов» и кого угодно. Кавычки в данном случае закономерны, ибо подражательство было налицо. Другое дело, что подражать можно разным авторам…

Конечно, сегодня я чуть идеализирую картинку, но пример этой страны еще тогда лишний раз убедил меня, что уж если выбирать из двух тираний — бюрократической и идеологической, то лучше ставить на первую. Тупую и идеально организованную машину всегда легче обмануть, нежели цензоров «идейных». Об этом многое могут поведать отечественные авторы-ветераны, еще помнящие о том, как сравнительно легко можно было обвести вокруг пальца наш заорганизованный и неповоротливый Главлит, но Госкомиздат — никогда…

По крайней мере, имена Стефана Хейма или супругов Браунов, Йоханны и Гюнтера, быстро оказались на слуху и у читателей по ту сторону Берлинской стены; в конце концов эти писатели закономерно обосновались в западногерманских издательствах, а Хейм — даже в американских. Что касается книг их коллег — Хайнера Ранка, Герхарда Бранстнера, Альфреда Лемана, Герта Прокопа, еще одной супружеской пары, Анжелы и Карлхайнца Штайнмюллеров, Эрика Зимона, Ганса Таубер-та, Бернда Ульбриха, Герберта Циргибеля, то у себя на родине они составляли заметную конкуренцию даже англо-американским переводам. Хотя за пределы тогдашней ГДР так, увы, и не вышли.

Причины последнему обстоятельству можно выискивать разные, но главная, на мой взгляд, понятна и хорошо знакома тем, кто еще помнит времена до падения «исторического материализма».

Дело в том, что для большинства указанных авторов ГДР «НФ» означало просто легальную возможность писать завуалированную политическую сатиру либо уходить в безудержный «абсурд», который в иных ситуациях был «непроходимым». На Западе все эти кукиши в кармане удалось пристроить лишь вышеупомянутым Хейму (впрочем, такому же «научному фантасту», как, скажем, Борис Виан) да супругам Браунам — а остальные только облизывались из-за пресловутой Стены. Что касается направления «восточного», то лишь редкие рассказики проскочили в наши журналы и антологии, поскольку, как уже было сказано, для нас в те времена и это было «слишком»…

Однако нет худа без добра. Боюсь, переведи у нас в то время массовым порядком гэдээровскую фантастику, — и в восприятии тогдашнего советского читателя это ее окончательно бы добило (судя по тем подробным пересказам сюжетов, которые я слышал от Эрика Зимона).

У нас и своих «фиг» были, как говорится, полны карманы, а то, что все это могло возбудить лишь тогдашних читателей ГДР и никакой другой страны в мире, сомнений не вызывает.

Хотя что сейчас обсуждать гипотетическую неудачную стрижку — голова полетела!

Падение Стены ознаменовало собой долгожданное воссоединение двух фантастик. Только не между собой — поскольку обе испустили дух практически одновременно, — ас теми, кто радостно и деловито заполонил опустевшую экологическую нишу: с американцами… Издательства ГДР, среди которых выделялось «Das Neue Berlin», до того удачно работавшие и на собственный рынок, и — в отдельных случаях — на западногерманский, быстро разорились и канули в Лету. Редакторы и писатели остались без работы и вынуждены были переквалифицироваться. И если бы дело обстояло так, что подвинуться их заставили конкуренты, немцы же! Но все вышло куда хуже.

Когда уже в начале 90-х годов я, еще не избавившись от иллюзии, будто мы по-прежнему кому-то интересны, попытался предложить в крупнейшее научно-фантастическое издательство ФРГ «Неупе» что-то из новой — уже посткоммунистической, российской — фантастики, знакомый редактор вернул меня на землю: сегодня никому не нужны авторы не только российские, но и немецкие!

Само издательство «Неуnе» печатает почти исключительно переводную (читай: англоязычную) фантастику. Бывшие элитарные серии издательств «Goldmann», «Ullstein» и «Suhrkamp», когда-то державшие планку на уровне Стругацких и Лема, практически закрылись. Не выжил ни один из специализированных журналов фантастики, их роль приняли на себя регулярные антологии, в которых наряду с прозой печатаются статьи, обзоры, переписка с читателями…

Потому-то на данный момент и в Германии термин science fiction не требует перевода, что означает фантастику почти исключительно переводную — американскую и английскую. А редкие и, как правило, для science fiction периферийные фигуры, вроде недавно умершего детского сказочника Михаэля Энде, автора феноменальной «Бесконечной истории», прославившейся по обе стороны Атлантического океана, или бурно стартовавшего за последнее десятилетие Вольфганга Хольбайна, опять-таки более ориентированного на читателя-подростка, погоды не делают.

Короче, рухнула не только стена… Как прозорливо заметил польский сатирик Станислав Ежи Лец: «Наконец-то ты пробил головой стену. Но что ты будешь делать в соседней камере?»

Если кризис немецкоязычной фантастики окончательно оформился в конце 1980-х, и причины его более или менее понятны, то неудача, постигшая в последнее десятилетие других представителей «нордического характера», внешне ничем не объяснима.

То, что на севере Европы научная фантастика сегодня замерзает, видно даже невооруженным глазом. Это тем более странно, что, в отличие от двух Германий, эти страны никто фатальным образом не «воссоединял» (как ранее и не делил), и еще лет двадцать назад в Швеции и Дании (в меньшей степени — в Норвегии и Финляндии) наблюдался настоящий бум фантастики! Словно вспомнив о великих предках — Карин Бойе и Харри Мартинсоне¹⁸ — шведские писатели 1970 — 1980-х годов печатались много, обильно печатали других (и нас, кстати), часто собирали шумные «коны» и выпускали журналы, постоянно враждовавшие между собой. А кроме того, на научную фантастику обращали внимание авторы «основного потока», что также свидетельствует о высоком социальном статусе SF. Научной фантастикой грешили признанный мастер детектива Пер Вале, тонкий социальный сатирик Пер Ерсильд, не говоря уже о всемирно известной сказочнице Астрид Линдгрен!

Короче, фантасты тогда вели жизнь совсем не по-северному бурную и регулярную.

Наверное, потому что в этой жизни присутствовал своего рода силовой центр, источник энергии по имени Сам Люндваль. Писатель, редактор журнала, издатель, критик, библиограф, переводчик… — казалось, не было вида деятельности, в которой он не преуспел.

Получая на протяжении нескольких лет журнал Люндваля «Jules Verne Magazinet», я мог в полной мере ощущать идущую от этого издания энергию, заряжающую писателей, читателей, критиков. А когда впервые в жизни попал на настоящий западный «кон» в 1979 году в Стокгольме, то воочию убедился, каким уважением пользовался в Швеции его организатор. Уж на что записной тамада Гарри Гаррисон — но в компании с Люндвалем и тот производил впечатление старого неторопливого дедушки-молчуна!