(обратно)
65
У Матфея говорится «Дух Божий», у Луки — «перст Божий», но эти два выражения — синонимы.
(обратно)
66
Otto, The Idea of the Holy, особенно 155-59. На с 158 Otto пишет: «Кажется, что „святой“ или „пророк“ изначально больше, чем „просто человек“ — так его воспринимают последователи. Он удивителен и загадочен, иногда кажется, что он принадлежит к более высокому порядку вещей, к самому ноумену. И дело не в том, что он сам стремится заявить, что непохож на других, но в том, что другие это ощущают на опыте общения с ним» (курсив наш). См. также Otto, The Kingdom of God and the Son of Man, trans. F.V.Filson and B.L.Woolf (Grand Rapids, MI: Zondervan, 1951), особенно pp. 162–169, 333–376.
(обратно)
67
В переводе NRSV стоит «боялись» а не «были исполнены трепета». Однако «трепет» тут лучше передает смысл. Как пишет Отто, «эта мастерская и богатая смыслами формулировка» Марка «с поразительной простотой и силой показывает, какое впечатление на людей производило то ноуменозное, что было в Иисусе». The Idea of the Holy, p. 158; курсив наш.
(обратно)
68
Присутствие Моисея и Илии знаменательно не тем, что они представляют в своем лице «Закон и Пророков», как часто пишут комментаторы, поскольку во времена Иисуса они не считались символами «Закона и Пророков». Скорее, это два величайших «святых» Ветхого Завета.
(обратно)
69
Обвинение Иисуса в том, что он одержим бесом, содержится также в Q: Мф 12:27–28, Лк 11:19–20.
(обратно)
70
В целом Мк 3:19-35 демонстрирует литературный прием, который называют «техникой сэндвича», когда евангелист начинает один рассказ, затем прерывается, чтобы вставить туда другой, после чего возвращается к первому. Отрывок начинается с родственников Иисуса, затем переключается на книжников из Иерусалима и их разговор с Иисусом (3:22–30), после чего возвращается к его семье (3:31–35). Марк как бы указывает на то, что две истории проливают свет одна на другую. В данном случае, когда люди считают, что Иисус болен или одержим бесом, они не распознали действия Духа Божьего в нем и таким образом отвергли Иисуса. Именно это Марк называет «хулой на Духа Святого» (3:29).
(обратно)
71
Лука в большей мере, чем другие евангелисты, указывает на значение молитвы в жизни Иисуса; см., кроме 6:12, 3:21; 5:16; 9:18; 9:28–29; 11:1. Это нельзя объяснить просто редакторской работой Луки, поскольку о молитве Иисуса рассказывают и другие евангелисты.
(обратно)
72
Об истории иудейской мистики времен Иисуса и ранее см. особенно Gershom Scholem, Major Trends in Jewish Mysticism (New York: Schocken, 1946); jewish Gnosticism, Merkabah Mysticism, and Talmudic Tradition, 2d ed. (Hoboken, NJ: KTAV, 1965). Изучение иудейской апокалиптики позволяет утверждать, что между апокалиптикой и видениями или путешествиями в иные миры существует тесная связь. См., например, книгу John J. Collins, The Apocalyptic Imagination (New York: Crossroad, 1984), где говорится о двух традициях иудейской апокалиптики, одна из которых связана с видениями, вторая — с путешествиями в иные миры.
(обратно)
73
Классическое рассмотрение слова abba см. в книге J.Jeremias, The Prayers of Jesus (Naperville, IL Allenson, 1967), хотя Иеремиас переоценивает его значение, утверждая, что это уникальное обращение к Богу Иисуса (вероятно, это утверждение основано на его богословских предпосылках). Разбор этого утверждения, в котором учитываются последние достижения библеистики, см. в книге James D. G. Dunn, Jesus Remembered (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2003), pp. 548–550.
(обратно)
74
Vermes, Jesus the Jew, pp. 210-13.
(обратно)
75
Данные из книги James D. G. Dunn, The Christ and the Spirit, vol. 1 (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 1998), p. 8.
(обратно)
76
На протяжении последних нескольких десятилетий представители феминистского богословия постоянно нападали на широкое употребление слова «Отец». В связи с этим мне хочется отметить, что это слово использовалось, чтобы подчеркнуть не мужскую природу Бога, но семейный характер взаимоотношений с Ним. Важно также помнить, что слово «Отец» — метафора (как и слова «Царь», «Пастырь», «Горшечник», «Мать» и т. д.). В буквальном смысле Бог не «отец», лишь в переносном смысле он царь, пастырь, горшечник или мать. В метафорическом смысле Бога можно наименовать всеми этими словами, но в буквальном — ни одним из них.
(обратно)
77
Рейнольд Нибур, быть может, один из самых известных богословов американского происхождения, насмешливо говорил, что мистицизм начинается в тумане, ставит «Я» в центре всего, а кончается расколами. Карл Барт, один из двух известнейших протестантских богословов XX века, приравнивал мистику к атеизму.
(обратно)
78
Цит. по Bernard McGinn, The Foundations of Mysticism: Origins to the Fifth Century (New York: Crossroad, 1991), p. 289. Это первый том из большой серии, посвященной мистической традиции в христианстве.
(обратно)
79
James, Varieties of Religious Experience, p. 328; p. 320, n. 28.
(обратно)
80
James, Varieties of Religious Experience, p. 300.
(обратно)
81
Это прекрасно выражает подзаголовок книги Dorothee Soelle «Тихий крик» (The Silent Cry), который звучит так: «Мистика и сопротивление» (Mysticism and Resistance). Вся эта книга посвящена взаимосвязи между мистикой и сопротивлением существующему положению вещей.
(обратно)
82
Даже достаточно консервативные ученые обычно считают, что этот эпизод создан Лукой. Во многом это мнение основано на том, какое место он занимает в евангелии. Он стоит вместо слов Мк 1:15, которыми Иисус начинает свое служение: «Царство Божие близко». Кроме того, данный эпизод содержит в себе важнейшие темы Луки, который сильнее прочих евангелистов подчеркивал значение Святого Духа· для служения Иисуса. Вдобавок Иисус цитирует два разных места из Исайи (61:1–2 и 58:6), а потому нам трудно поверить словам Луки, что он читает со свитка. Таким образом, Лука хотел кратко объяснить, кто такой Иисус, и перечислить главные темы, связанные с его служением. Но даже если эта история создана Лукой, она точно отражает истину, о которой говорят другие источники. Таким образом, даже если Лука развивал традицию (а не просто ее передавал), он постиг ее смысл.
(обратно)
83
Иисус вряд ли мог бы понять значение слов «второе Лицо Троицы». Конечно, если бы мы могли это ему объяснить, он скорее всего понял бы смысл такого выражения, потому что отличался сообразительностью. И можно себе представить, что он бы тогда спросил: «Это я?» Думаю, он был бы удивлен. И, возможно, смущен. Полагаю, он бы ответил: «О нет, это не про меня».