Дуглас пытался принизить Линкольна, сообщив слушателям, что его соперник был бакалейщиком и торговал виски. «Разница между мной и Дугласом, — сказал в ответ Линкольн, — заключалась в в том, что я стоял с одной стороны стойки и продавал виски, а он его пил, стоя с другой стороны».

8 сентября, выступая в Клинтоне, Линкольн сказал: «Можно некоторое время обманывать весь народ, можно все время обманывать часть народа, но невозможно обманывать все время весь народ».

5. Горячие дебаты

Съезд республиканской партии штата Иллинойс состоялся 16 июня 1858 года в Спрингфилде. Многие делегаты решительно заявляли: «Мы знаем Дугласа, мы с ним много лет боремся и теперь зададим ему перцу». Съезд принял решение выдвинуть Авраама Линкольна, как «первого и единственного избранника республиканцев Иллинойса в сенат США», на место, которое до сих пор занимал Стифен А. Дуглас. Вечером в зале законодательного собрания в ответ на аплодисменты и овации Линкольн поклонился и пробормотал: «Мистер председатель и джентльмены — делегаты съезда». Затем он зачитал свою речь по рукописи.

Перед этим он советовался с друзьями, и они рекомендовали ему не выступать с такой речью. Он не послушался.

«Если бы мы знали, — читал по бумажке Линкольн, — где мы находимся, куда мы идем, мы могли бы правильнее решить, что делать и как делать. Прошло почти пять лет с тех пор, как мы открыто объявили, что целью нашей политики является прекращение агитации за институт рабства. Мы дали твердые обещания. С тех пор как эта политика стала проводиться, агитация не только не прекратилась, а непрестанно усиливалась. Я думаю, что она не прекратится, пока не наступит и не будет разрешен кризис. «Дом разделенный выстоять не может». Я думаю, что не может выстоять и правительство нашей страны, частично рабовладельческой и частью свободной. Не думаю, что наш Союз распадется, но я полагаю, что он не будет вечно разделенным. Он станет целиком либо одним, либо другим… Пройдет немного времени, и верховный суд, быть может, примет новое решение, в котором будет заявлено, что конституция США запрещает любому штату противиться введению у себя рабства… Такое решение — все, что нужно для узаконения рабства во всех штатах Союза».

Эта речь получила в народе название «Дом разделенный».

В период, когда была произнесена эта речь, страна все еще не могла прийти в себя после паники предыдущего года, когда лопались банки, акции стремительно обесценивались.

Сорок тысяч безработных прошли демонстрацией по улицам Нью-Йорка с плакатами: «Голод — острая боль», «Мы хотим работать». Толпа, руководимая агитаторами, угрожала атаковать банки на Уолл-стрите, в сейфах которых хранилось 20 миллионов долларов в золотых и серебряных монетах. Отряды из 50 солдат и 50 человек морской пехоты были посланы для охраны этих правительственных валютных запасов. В Чикаго 20 тысяч человек оставались без работы всю зиму; городской совет снизил жалованье уличным уборщикам с 75 до 50 центов в день. Сэкономленные деньги совет обещал распределить между семьями голодающих. Белые квалифицированные рабочие потребовали, чтобы негров использовали на заводах только в качестве чернорабочих.

Однако на фермах в западных прериях продовольствие было в избытке.

И северяне и южане понимали необходимость постройки железной дороги к Тихому океану. Чарльз Дана доказывал в «Нью-Йорк трибюн», что эта дорога наилучшим образом обеспечит расширение торговли с Индией, Китаем и другими восточными странами. Джефферсон Дэвис, в бытность его в 1852–1856 годах военным министром, провел огромную работу и добился издания правительством десятитомника под названием: «Отчеты об изыскательных и топографических работах, произведенных по определению наиболее целесообразной и экономической трассы для постройки железной дороги от реки Миссисипи до Тихого океана».

Дуглас был гордым, независимым, решительным человеком. В бою под Буэна Виста, во время мексиканской войны, его ранило в ногу, но он оставался в седле до конца сражения. После окончания военной академии Уэст-Пойнт он двенадцать лет служил в кадровых частях армии США в чине полковника миссисипских стрелков, в прославленном полку молодых аристократов штата. Дуглас владел тысячами акров хлопковых плантаций.

К концу войны с Мексикой он потребовал у конгресса ассигнований на посылку десяти полков в города и провинции Мексики, чтобы успеть оккупировать значительную часть ее территории до того, как вашингтонское правительство решит — аннексировать захваченное или нет.

Выступая в сенате 17 марта 1848 года, он заявил, что считает войну с Мексикой справедливой, а захват ее территорий — обоснованным неписаным законом, существующим со дня зарождения человеческого общества. Больше того, если дальнейшему продвижению американцев по перешейку будут противиться англичане — объявить Британии войну. Если Британия попытается ступить ногой на Кубу, Америка должна немедленно вмешаться.

Он считал, что поскольку глупость, фанатизм, гордыня, ненависть и коррупция грозят нарушить мир в Союзе и снизить благосостояние, пусть лучше Союз распадется. Если рабство — грех, то не это поколение за него в ответе. Когда северные штаты обеспечат более дешевую рабочую силу, нежели невольники, — рабство само отомрет.

В Вашингтоне Дуглас сказал группе республиканцев: «Вы выдвинули очень способного и очень честного человека». Джону В. Форни он признался: «Теперь у меня будет много хлопот. Линкольн самый решительный человек в их партии, самый лучший уличный оратор на западе».

В июне Дуглас отправился на запад. В 60 милях от Чикаго его встретил специальный поезд, разукрашенный флагами и вымпелами. Под гром духового оркестра политические деятели проделали остаток пути до Чикаго, куда въехали 9 июля. Когда Дуглас вышел на балкон Тремонт-хауза, улицы осветили красные огни и фейерверк. На улице возникла драка между толпой и кучерами наемных экипажей, которые привезли гостей Дугласа и прокладывали себе путь сквозь толпу. Кого-то сшибли ручкой бича, какого-то кучера трижды стаскивали с облучка. Когда, наконец, распутали узел из кучеров, лошадей и слушателей, судья Дуглас начал свою полуторачасовую речь.

Линкольн слышал, как Дуглас назвал его «сердечным, дружелюбным, разумным джентльменом, добропорядочным гражданином и достойным соперником». Тысячи людей слышали и другие слова Дугласа: «Линкольн смело и открыто пропагандирует междоусобную войну, войну Севера против Юга, свободных штатов против рабовладельческих — войну на уничтожение, с тем чтобы безжалостно продолжать ее до тех пор, пока та или другая сторона не будет покорена и все штаты не станут либо свободными, либо рабовладельческими».

Линкольн письменно предложил Дугласу принять участие в диспуте. Дуглас вызов принял. Оба они будут сходиться на подмостках и спорить по различным вопросам в семи различных пунктах Иллинойса, с тем чтобы их выступления стали достоянием всей страны. Используя недавно изобретенную стенографию, репортеры дадут народу «полный дословный отчет», как сообщили газеты своим читателям.

Первые дебаты состоялись 21 августа в палящий солнечный день. На площади в Оттаве собралось 12 тысяч человек. Из Чикаго прибыл специальный поезд, люди приехали на поездах, пароходах, фургонах, колясках, пришли пешком. Толпа запрудила площадь в несколько акров и слушала речи три часа подряд. Когда речи кончились, республиканцы подняли Линкольна на плечи, и толпа, возглавляемая духовым оркестром, проводила его к дому мэра Гловера. Враждебная Линкольну демократическая газета писала: «Его длинные руки висели у плеч носильщиков, длинные ноги болтались у самой земли, его длинное лицо непрестанно кривилось — он пытался обаятельно улыбаться, но ему не удавалось выглядеть менее ужасающим». Нью-йоркская «Ивнинг пост» делилась впечатлениями: «Конфиденциально мы должны признать, что внешность «длинного Эйби» непривлекательна; но расшевелите его, и свет гениальности одушевляет все черты его лица. Слушая его спокойно и беспристрастно, мы пришли к убеждению, что никто не превосходит его в уличных выступлениях».