Комната Джованнины была отделена от спальни ее госпожи всего лишь коридором, который вел к герцогине Фуско.
Дверь этой комнаты была стеклянной. Там еще горел свет, и то ли шаги Луизы были так легки, что Джованнина их не услышала, то ли она была настолько поглощена своим занятием, что обо всем забыла, но, как бы то ни было, Луиза, подойдя к двери, увидела сквозь тонкую муслиновую занавеску, затягивавшую стекло, что ее служанка сидит за столом и пишет.
Так как Луизу мало интересовало, кому пишет Джованнина, она, не задумываясь, сразу же отворила дверь. Зато Джованнине, по-видимому, было отнюдь не безразлично, узнает ли ее госпожа, что она пишет: девушка издала легкий крик испуга и вскочила, заслонив собою письмо.
Луиза, хотя и удивленная тем, что Нина в три часа ночи села писать, вместо того чтобы лечь и уснуть, не задала ей ни одного вопроса и только сказала:
— Мне необходимо видеть Микеле сегодня утром и как можно раньше; дайте ему об этом знать.
Потом, затворив дверь и вернувшись к себе, она предоставила служанке продолжать ее занятие.
Нетрудно понять, что Луиза плохо спала эту ночь. Около семи утра она услышала в коридоре шаги: это Джованнина встала и отправилась исполнять поручение своей госпожи.
Джованнина отсутствовала около полутора часов. Вернулась она с Микеле. Стремясь показать свое усердие, она, очевидно, пожелала привести его сама.
С первого же взгляда, брошенного на Луизу, Микеле понял: случилось что-то серьезное. Луиза была бледна и в то же время казалась возбужденной; глаза ее, обведенные синевой, свидетельствовали о бессонной ночи.
— Сестрица, что с тобой? — спросил Микеле в тревоге.
— Ничего, — ответила Луиза, пытаясь улыбнуться, — только мне надо как можно скорее увидеть Сальвато.
— Это нетрудно сделать, сестрица. Одна моя нога здесь, а другая во дворце Ангри!
Сальвато действительно жил недалеко, на улице Толедо, вместе с генералом Шампионне, в том самом дворце Ангри, где шестьдесят лет спустя будет жить Гарибальди.
— Тогда ступай, — попросила Луиза, — и возвращайся скорее!
Микеле, как и обещал, очутился там в один миг; но еще раньше чем он вернулся, вестовой принес Луизе письмо от Сальвато.
Вот что там говорилось:
«Моя возлюбленная Луиза! Сегодня утром, в пять часов, я получил приказ Шампионне отправиться в Салерно и сформировать там колонну, которую нужно направить в Базиликату, где, как оказалось, начались беспорядки. Я думаю, что это поручение, если приложить все возможные старания, займет у меня два дня. Следовательно, я надеюсь вернуться в пятницу вечером.
Если бы я мог надеяться по возвращении найти окно, выходящее в переулок, открытым и мог бы провести с Вами час в счастливой комнате, я благословил бы мою двухдневную ссылку, даровавшую мне такую милость.
Я оставил во дворце Ангри людей, поручив им доставлять мне письма. Их может прийти множество, но я буду с надеждой ждать только одно.
Ах, какой восхитительный вечер провел я вчера!
Ах, какой скучный вечер предстоит провести мне сегодня!
До свидания, моя прекрасная Мадонна у Пальмы! Я жду и надеюсь.
Луиза невольно сделала жест отчаяния.
Если Сальвато вернется только в пятницу вечером, как сможет она спасти его от ночной резни?
У нее хватит времени лишь умереть с ним вместе!
Вестовой ждал ответа.
Что могла ответить Луиза? Она не знала.
Заговор, без сомнения, был организован и в Салерно, как и в Неаполе. Разве Беккер не сказал, что восстание должно вспыхнуть «в Неаполе и его окрестностях»?
Была минута, когда ей показалось, что она сходит с ума.
Джованнина, неумолимая, как сама ненависть, повторяла ей, что вестовой ждет ответа.
Луиза взяла перо и написала:
«Я получила Ваше письмо, возлюбленный брат мой. При всех других обстоятельствах я была бы рада ответить Вам: „Ваше окно будет открыто, и я буду ждать Вас в счастливой комнате“. Но мне необходимо видеть Вас раньше чем истекут эти два дня. Сегодня я пошлю Микеле к Вам в Салерно. Он отвезет Вам мое письмо, которое я напишу, как только мои мысли придут немного в порядок.
Если Вы покинете Вашу гостиницу, или дворец Интендантства, или, наконец, квартиру, где Вы сейчас остановились и куда Микеле придет искать Вас, скажите там, где Вы будете, чтобы, где бы Вы ни оказались, он Вас нашел.
Она сложила письмо, запечатала и передала вестовому.
Тот столкнулся в саду с Микеле.
Микеле принес Луизе то же известие: Сальвато в Неаполе уже нет и он оставил распоряжение пересылать его письма в Салерно.
Луиза попросила Микеле немного задержаться. Она должна обдумать и дать ему в дорогу несколько важных поручений. Быть может, она пошлет его в Салерно.
Потом, до крайности взбудораженная, она вошла в свою комнату и заперлась там.
Микеле, привыкший видеть свою молочную сестру спокойной, обернулся к служанке.
— Что такое с Луизой сегодня утром? — спросил он. — С тех пор как я поумнел, уж не сошла ли с ума она?
— Я не знаю, — ответила Джованнина, — она стала такой после того, как этой ночью к ней приходил господин Андреа Беккер.
Микеле увидел злую улыбку, мелькнувшую на губах Джованнины. Он замечал ее и раньше. Но на сей раз эта улыбка так явно выражала ненависть, что он, может быть, и потребовал бы объяснения, если бы в эту минуту Луиза не вышла из своей спальни, завернувшись в дорожный плащ. Ее лицо, скорее строгое, чем спокойное, носило отпечаток бесповоротной решимости.
— Микеле, — сказала она, — ты можешь располагать целым днем, не правда ли?
— Целым днем, целой ночью, целой неделей!
— Тогда едем со мной, — сказала она.
Затем Луиза повернулась к Джованнине:
— Если я не вернусь сегодня вечером, не беспокойтесь. Однако ждите меня всю ночь.
И, сделав Микеле знак следовать за нею, она вышла первая.
— Госпожа впервые в жизни не обратилась ко мне на ты, — сказала Джованнина Микеле. — Постарайся узнать причину.
— Что ж, — отвечал лаццароне, — вероятно, она приметила твою улыбку.
И он быстро спустился на площадку, догоняя Луизу, которая с нетерпением ждала его у калитки сада.
CXII
МИКЕЛЕ-ДУРАЧОК ЗАНИМАЕТСЯ ПРОПАГАНДОЙ
В Неаполе нетрудно найти карету, и как раз потому, что там нет никакой сложившейся государственной службы передвижения.
Если нужно, например, ехать в Салерно и ветер тому благоприятствует, то на лодке пересекают залив, берут в Кастелламмаре экипаж и через три с половиной — четыре часа приезжают в Салерно.
Если же ветер встречный, то берут карету на первом же углу, на ближайшем перекрестке или площади, огибают залив, следуя через Портичи, Резину, Торре дель Греко, углубляются в горы через Каву и достигают Салерно приблизительно за то же время.
Только на набережной Микеле осведомился о цели поездки и, узнав, что этой целью является Салерно, спросил у своей молочной сестры, каким путем она предпочитает ехать.
— Самым быстрым, — ответила Луиза.
Микеле посмотрел на горизонт: он был чист и обещал великолепный денек. В Неаполе весна начинается в январе и прекрасные дни приходят вместе с ней. Веселый ветерок дул с моря и слегка морщил поверхность залива, по которому скользили стаи баланселл, тартан, фелук; их назначение узнавали по величине, а принадлежность к той или иной стране — по контуру или парусам. Микеле предложил Луизе морской путь, и она тотчас согласилась.
Он спустился на набережную Мерджеллины и, справившись о цене, нанял за два пиастра лодку на сутки.
Если вести лодку на веслах, это бы обошлось в два раза дороже, но можно было идти под парусом, и в таком случае лодка стоила два пиастра.
Луиза, завернувшись в дорожный плащ с капюшоном, скрывавшим ее лицо, спустилась в лодку; Микеле устроил для нее сиденье, сложив вчетверо свой плащ.