Люди с подозрением смотрели друг на друга, капитан Морик в отчаянии предложил арестовать кого угодно, чтобы все подумали, что угроза миновала. Марай Недер неожиданно согласился с ним, но резоны у него оказались совсем иные.

Выслушав обоих, Айра дала разрешение.

Днем, при множестве свидетелей капитан стражи обнаружил в казарме, в сундуке одного из своих людей окровавленный нож. Бедолагу тут же заковали и кандалы, вытащили во двор и выставили в заранее приготовленной клетке.

Любой желающий мог посмотреть на него, а за желающими, в свою очередь, пристально наблюдали люди Парая Недера, пытаясь по каким-то им одним ведомым признакам определить настоящего убийцу.

«Ничего у них не получится, — заявил Голос. — Каким же надо быть дураком, чтобы так дешево сдать себя?»

Весь день не иссякал поток желающих плюнуть в несчастного, выкрикнуть оскорбление или просто посмотреть на него.

Королева тем временем занималась государственными делами: выяснилось, что часть товара, уходившего якобы в вольные города, каким-то образом оказывается в Орде — то есть Дорас сам усиливал своего злейшего врага; найти виновников проблемы не составило, однако это были серьезные, солидные купцы, имевшие вес в своих гильдиях, и, арестовав их или хотя бы даже обвинив, королева могла столкнуться с главами гильдий, которые одновременно управляли столичным ополчением и не видели ни чего совсем уж плохого в торговле с врагом.

«Война войной, — пояснял Голос, — а работникам всегда и всюду платить надо. Кроме того, если покупать у земледельца хлеб в начале зимы, а забирать следующей осенью, то цена на него будет раза в два ниже, и хочется-то взять побольше».

Верховный жрец Дегеррая в Дорасе предложил создать небольшой отряд, который тайно будет уничтожать врагов короны.

— Я не вижу в этом ничего плохого, — заявил ом, перетаптываясь с ноги на ногу, словно его беспокоили насекомые. — Хотите, я сам поговорю об этом с Параем Недером? Он кажется мне человеком весьма неглупым и наверняка согласится со мной. Мы немного отойдем от закона — но это же на благо страны!

— Я в этой стране — закон, — сухо ответила Айра. — И каждое нарушение закона бьет по стране и мне лично.

Один из советников предложил разрешить торговать с Ордой, но поставить такой налог, чтобы всякое желание отпало. Мысль показалась интересной, и решили ее хорошенько обдумать. Голос дал совет скупать у купцов их товары и самим торговать, но в таком случае, Айра знала это совершенно точно, королевских приемщиков быстро подкупят, и корона тут же начнет нести громадные убытки.

Она предполагала поразмышлять об этом перед сном, в постели, но едва ее голова коснулась подушки, как глаза сами собой закрылись.

А утром выяснилось, что Голос ошибся — и Черный Мясник, неуловимый убийца, державший в страхе весь дворец, попытался ночью убить «самозванца» и был пойман людьми Парая Недера.

К удивлению Айры, убийцей оказался старик, который преподавал ей основы магии. Тот самый, который не мог произнести букву «с», не удвоив, а то и не утроив ее.

Полночи его допрашивали, и он рассказал о том, что в его голове давно появились видения, что он слышал шепот, уговаривавший его убить кого-нибудь. Старик пытался сопротивляться, а потом в странном полусне зарезал прачку, скинул ее тело в море и после этого испытал громадное облегчение.

Он боролся с собой и убивал только тогда, когда было совсем невыносимо.

Всего он убил за несколько лет полтора десятка человек.

Под утро его оставили связанным в одной из камер дворцовой темницы, однако когда за ним пришли верховный маг и палач, чтобы продолжить допрос, убийца уже был мертв. Он откусил себе язык, и окровавленными губами начертал некий страшный символ на стене.

— Его душу захватили демоны, — пояснил верховный маг, представ перед Айрой. — Такое случается и становится все более частым, к сожалению. Было несколько случаев в Империи, я слышал о двух таких историях в вольных городах. Что-то приближается, что-то страшное.

Однако Айре не было дела о том, что творится в вольных городах.

Ей нужно было думать о множестве других дел, и она не могла себе позволить даже ужаснуться от того, что рядом с ней, совсем еще ребенком, находился человек, который в каждый миг сражался с собой, чтобы не достать нож и не выпотрошить кого-нибудь.

Эту мысль она отложила на потом, словно убрала в угол — чтобы как-нибудь разобраться. А пока ей нужно было придумать хоть что-то, что могло бы дать надежду Дорасу на будущее.

* * *

Родрис вошел в пещеру после очередного похода к ручью и едва не выронил ведерко: алый кристалл пульсировал и трясся так, что это было видно даже отсюда, несмотря на шкуры и мешок.

Неужели? Не может быть!

Если бывший первосвященник ничего не напутал, не забыл и не принял желаемое за действительное, то скоро, очень скоро прежний хозяин мира вернется, и тогда все будет как надо.

Не сразу.

Еще некоторое время кристалл должен побыть здесь, на краю мира, вдали от всех. А потом — потом он вернется к цивилизации! Да здравствуют теплые постели, нормальные уборные и пологи, защищающие человека от кровососущих насекомых! Да здравствуют кролики — и да сгинут зайцы!

Родрис захлебнулся слюной, вспомнив вкус хорошего дорасийского вина.

Все это уже близко.

— Эй, шаман, ты чего, помнишь? — Полог у входа в пещеру аккуратно сдвинулся. — Меня, если что, в крысу.

— Чего надо? — грубо поинтересовался Родрис, безжалостно вырванный из своих мечтаний.

— Мать у меня подыхает… — грустно поведал варвар. — Ела мясо, подавилась куском…

Бывший первосвященник выскочил из пещеры и обнаружил, что гость притащил свою — весьма крупную — мамочку прямо сюда. Отшатнувшись назад, Родрис вспомнил, что до сих пор не выпустил из рук ведро с водой, и, отставив его, попытался приподнять старуху.

Варвар помог ему, затем, следуя наставлениям шамана, взял ее сзади под мышки и резко дернул вверх. От резкого толчка кусок мяса вылетел из глотки пожилой женщины и шлепнул «шамана» по лицу.

Она судорожно задышала.

— Я и сам шаман! — заорал спасший мать варвар. — Я умею лечить!

Родрис провел рукой по лицу, вытирая слюну и стыдясь того, что он принадлежит к тому же человеческому роду, что и его гости.

— Приходи завтра с утра, — сказал он. — Я научу тебя еще паре приемов.

Дайрут

— Ты знаешь, зачем тебя вызывает Вадый? — поинтересовался Ритан.

Последние два дня лучший десяток Рыжих Псов двигался, останавливаясь лишь для короткого сна, к ставке темника. И все это время друг Дайрута не переставал хмуриться и задавал один и тот же вопрос.

— Приедем — увидим, — в очередной раз ответил Верде.

После взятия Руан-Дера прошло несколько недель — тогда Рыжие Псы помогли Абыслаю получить лавры от захвата города и сами стали героями в глазах всей Орды. Сам хан послал Дайруту меч из чистого золота — впрочем, это чуть не поссорило главу Рыжих Псов с Абыслаем.

Они мчались через рассветные степи, где-то вдали стоял столб дыма, на обочине валялись трупы мужчины, женщины, дети, — с которых мародеры сняли все, даже окровавленную и изрезанную одежду.

Дайрут точно знал, зачем его вызвал Вадый.

Сотня Рыжих Псов за последние несколько месяцев почти полностью вышла из-под его власти. Нет — донесения доставлялись точно и в срок, прямые приказы темника исполнялись беспрекословно, но, кроме того, были и тайные задания, о которых не знал никто, кроме самих гонцов.

Верде теперь знал, когда достаточно убить старосту, чтобы поселение беспрекословно перешло под власть Орды, а когда придется заставить нескольких крестьян резать друг друга, чтобы показать, что остальным деваться некуда.

Вадый разжирел и отупел, он проявлял слабость там, где это было непозволительно, и впадал в ярость тогда, когда это было смертельно опасно.