Однако, как поётся в известной песне, «одна снежинка — ещё не снег, одна дождинка — ещё не дождь». Осенью того же года, уже в Закавказье в 982-м ИАПе имел место другой случай. Пилот взлетевшего с аэродрома Вазиани МиГ-21ПФ лётчик 1-го касса капитан Елисеев был вынужден пойти на таран, так как эффективно применить оружие по самолёту-нарушителю не удалось.
Ещё более анекдотичная ситуация имела место в этом же полку несколько позже. Поднятый на перехват турецкого RF-84 МиГ-21ПФ капитана Таратуты был выведен на дальность, с которой радиолокационный прицел «МиГа» захватил цель, о чём пилот и должил по радио. Однако на КП видимо решили перестраховаться и вместо команды на применение оружия, дали лётчику указание подойти к нарушителю на дистанцию, позволяющую визуально определить тип и государственную принадлежность неизвестного самолёта 11*! Сократив дистанцию, капитан Таратута вскоре сообщил, что он ясно видит на самолёте опознавательные знаки турецких ВВС, вот тут и последовала простая команда: «Сбей его»! При этом никто на КП видимо не подумал, что для применения управляемых ракет нужна определённая дальность до цели и скорость. Необходимо было выполнить тактический отворот, затем разгон, и только после повторного обнаружения и захвата цели радиоприцелом, сообщавшим дальность до неё, выполнить пуск ракет. Однако цель приближалась к границе, и времени даже на отставание и последующий разгон уже не оставалось. Уменьшив обороты и, как следствие этого, несколько увеличив дистанцию до цели, капитан Таратута выполнил пуск первой УР Р-ЗС, которая даже не успев захватить цель, «провалилась». Из-за малой скорости, на которой был произведён пуск, в воздухозаборник попали выхлопные газы ракеты, и двигатель встал! Скорость и высота хотя и продолжали уменьшаться, но видимо не настолько быстро, чтобы это внушало тревогу лётчику. Гораздо быстрее возростала дальность до цели, и вскоре сигнализатор в кабине показал, что ГСН второй Р-ЗС «увидела» цель. Таратута не мешкая произвёл пуск, но скорость вполне достаточная для того, чтобы в воздухе держался самолёт оказалась недостаточной для ракеты (иначе говоря, не были соблюдены стартовые условия пуска). В результате, и этот управляемый сна-ряд полетел «как бревно»! Оставшись безоружным, пилот от ВСУ запустил на снижении двигатель и на остатках топлива вернулся на базу.
Времена были ещё достаточно суровые, и в ходе начавшегося разбирательства (грозившего вскоре перерасти в судилище), поначалу предполагалось найти стрелочника в лице лётчика и свалить неудачу на него. Однако в ходе дознания и анализа сарппограмм выяснилось, что капитан Таратута действовал строго по командам наземного КП. Тогда было решено «притянуть к ответу» руководство завода, выпускающего «негодные» управляемые ракеты Р-ЗС. Однако после «высадки» в Тбилиси, где находился штаб Закавказского округа и проводилось разбирательство, «инженерного десанта» быстро выяснилось, что большинство офицеров управления на наземных пунктах системы ПВО, управляющих действиями перехватчиков, не знакомы с правилами применения управляемого ракетного оружия. В результате, разбирательство было «спущено на тормозах», а сам инцидент замят.
Именно после этого случая был разработан способ, получивший позже название «глаз-стрелок», а на перехват стали поднимать не менее пары самолётов. При этом один подходил к неизвестному самолёту для визуального опознания, а другой, находясь сзади на удалении, достаточном для предварительного разгона и пуска, держал самолёт противника в зоне обзора своего радиолокационного прицела в режиме «захвата».
Настоящий же «ренессанс» ближнего воздушного боя стал очевиден после начала в середине 60-х войны во Вьетнаме, в которой приняли самое непосредственное участие вооруженные силы США, а на стороне ДРВ — наши советники. Но ещё раньше туда попали китайские специалисты, которые и стали обучать вьетнамских лётчиков той методике воздушных боёв, которую им самим десятью годами ранее преподавали советские инструкторы. К началу 60-х политические дороги СССР и Китая разошлись, но отсталая авиапромышленность последнего была не в состоянии создавать перехватчики сопоставимые по своим возможностям с советскими или американскими машинами, а потому китайские лётчики-истребители готовились, как тогда казалось, по устаревшим, но неожиданно оказавшимся таким актуальным в новой локальной войне программам боевой подготовке.
9* Огневая мощь встроенного вооружения МиГ-19П была более чем достаточна для уничтожения RB-66, так как суммарный секундный вес залпа установленных на нём трёх 23-мм автоматических пушек НР-23 составлял 8,5 кг. Иначе говоря, ежесекундно истребитель выбрасывал свыше 42 200-граммовых бронебойно-зажигательных и осколочно-фугасных снарядов!!
10* Подобными приёмами в годы войны часто и весьма успешно пользовались наши и немецкие разведчики. Дело в том, что выходящие в атаку истребители, как правило, имеют существенное преимущество в скорости и, в случае резкого торможения и вертикального перемещения атакуемой цели, часто не могут чисто физически повторить тот же манёвр и попросту проскакивают, теряя визуальный контакт. Наибольший эффект достигается в том случае, если экипажу атакуемого самолёта удаётся подпустить перехватчики на дальность действительного огня. Однако для этого требуется железная выдержка и наличие члена экипажа чётко сообщающего пилоту разведчика дистанцию до атакующих истребителей. К счастью, на RB-66 не было хвостовой пушечной установки, и американские пилоты во многом действовали интуитивно.
11* Надо признать, что определённый резон в этом был, поскольку даже в середине 80-х годов над приграничными районами СССР летало немало наших самолётов с неисправными системами госопознавания, о чём редактор этого журнала может с полным основанием судить на опыте собственной службы в ПВО. Во многом именно этим объясняется успех международного перелёта Руста, посадившего свою «Цессну» практически на Красной площади.
Продолжение следует
АВИАЦИЯ В ЛОКАЛЬНЫХ ВОЙНАХ
Расплавленное небо Вьетнама
Дмитрий Кондратков при участии Александра Булаха
Продолжение, начало в ИА № 4/2001 — 2/2002 и № 4/2002.
Май 1966-го стал месяцем усиленных тренировок лётчиков ВВС ДРВ, расчётов радиотехнических служб ЗА, ЗРВ и ИА, постов наведения истребителей, а также личного состава постов ВНОС. Если у большей части подразделений зенитной артиллерии и ракетчиков в это время уровень боевой подготовки советскими военными советниками оценивался как «хороший», а у целого ряда и вовсе «отличный», то ситуация с постами ВНОС и командными пунктами истребительной авиации была существенно сложнее. Многочисленные учения показывали, что осуществлять грамотное и точное наведение перехватчиков, даже на такие сравнительно простые цели как одиночные разведчики, по-прежнему удаётся далеко не всегда. В боевых же условиях обстановка неизмеримо усложнялась.
К тому же американские самолёты теперь выходили к целям не по кратчайшему расстоянию, а выполняли ряд отвлекающих манёвров, в которых немалая роль принадлежала истребителям сопровождения. Маневрируя подобно ударным машинам, «Крусейдеры» и «Фантомы» распыляли внимание ПВО ДРВ. На всё это накладывался нараставший с каждым месяцем вал активных и пассивных радиопомех. Последние ставились по каналам обнаружения и целеуказания ЗРК С-75, станциям орудийной наводки и на частотах, использовавшихся для наведения перехватчиков.
В результате и без того не слишком высокая эффективность действий «МиГов» в мае снизилась ещё больше. Фактически, в этом месяце им удалось сбить всего два самолёта. 2 мая пара МиГ-17 из состава 921 — го ИАП уничтожила А-4Е (сер.№ 151034, борт. NK412) из флотской эскадрильи VA-55, в обломках которого погиб лейтенант коммандер У.С.Вуд, а 25- го числа добычей «серебрянных ласточек» стал F-105D (сер. N“59-1746) из состава 354-й эскадрильи тактических истребителей (354th TFS). Дань, собранная зенитчиками, была заметно богаче (шесть F-4/RF-4C, по три А-4 и F-8/RF- 8, подваА-1 и А-6, а так же по одному F-105DM КС-130), но и она по большому счёту (с учётом огромного количества батарей) не впечатляла. Если с помехами ещё как-то удавалось бороться путём одновременного перехода на заранее оговоренные каналы, то противопоставить противорадиолокационным ракетам AGM-45 «Шрайк» вьетнамцам по-прежнему было практически нечего. Основным противоядием считалось быстрое выключение РЛС, как только её расчёт засекал пуск этой ракеты.