Мне не были видны его глаза. Он по-прежнему смотрел па стену. Плечи его тряслись.

— Не думаю, что ты желал его смерти, по крайней мере сначала. Тебе просто была нужна дымовая завеса. Но потом тебя избили, и ты понял, что за тобой охотятся опасные люди. Тебе это избиение сослужило хорошую службу. Получалось, что Нэнси Дрисколл могли убить эти же люди. Ее ведь тоже избили. Но ты оказался слишком хитрым, Пит. Направляя меня к Нэнси, ты перестарался. Ты считал, будет лучше, если полиция не найдет Джо-Джо живым. При том, что у них на него было, если его найдут мертвым, то, вероятно, повесят на него убийство Нэнси и закроют дело. Или припишут убийство Нэнси тем же, кто убил его. Это уже не имело значения. А если его возьмут живым — это хуже. Поэтому ты позвонил Роту и сказал, где можно найти Джо-Джо. Вот это и было твоей ошибкой. Ибо только ты мог сказать Роту. Письмо от Джо-Джо получил ты.

Он лежал весь обмякший. Ни убегать, ни сопротивляться Пит не мог. Он знал всю тяжесть своей вины. Всегда есть стремление признаться. Оно есть, спросите любого полицейского. Причины пусть объясняют психиатры, но я знаю, что это так. Сам часто видел. Может, человеку трудно лгать, если он знает правду? Я не говорю о профессиональном преступнике, Джейке Роте. Я говорю об обычном человеке, о таком, как Пит Витанца. Он не собирался убивать, я был в этом совершенно уверен, и сейчас его переполняло чувство вины — но он еще и боялся, так что попробовал сопротивляться.

— У вас нет доказательств, — заявил Пит.

— У меня достаточно улик для того, чтобы Газзо взял тебя для допроса, Пит, — сказал я. — А ты знаешь, как будет тебя допрашивать Газзо. Ты ему все расскажешь.

Когда Пит повернул к нам свое избитое лицо, оно было, можно сказать, спокойным. Он долго жил страхом и переживаниями, а теперь все кончилось. Он посмотрел сначала на Джо-Джо, потом на меня.

— Она мне отказала. — В его голосе звучало удивление, он до сих пор не мог поверить, что Нэнси Дрисколл могла ему отказать. — Я был пьян. Я поехал к ней. Взял бутылку виски и пиво. У нее я был долго. Она меня дразнила вовсю. Сука! Я хочу сказать, она же трясла передо мною всеми своими телесами. А потом сказала — нет. Нет, и все! Я ее ударил. Она назвала меня свиньей. Щенком назвала меня, мальчишкой. Грязная свинья, сказала она. Я опять ее ударил. Она упала на пол, а я продолжал ее бить. Пьяный я был очень, вот что. Она перестала двигаться. Помню еще какие-то крики. Я не то чтобы слышал, как она кричала, просто помню что-то такое. Она совсем не двигалась. Я вытер ей лицо и увидел, что она мертвая.

Пит умолк, закрыл глаза.

— Потом ты вытер пивные банки и бутылку, — сказал я. — Ты видел в кино, как это делается. Там всегда стирают отпечатки пальцев. Взял адресную книжку. Боялся, что там может быть твое имя. Но ты слишком рано убежал. Слишком много оставил. Потом вспомнил, что оставил, и сообразил — Джо-Джо-то в бегах. Все, что там осталось, подходило и для Джо-Джо. А для тебя это был прекрасный шанс — подстроить все так, будто ее убил Джо-Джо.

Если повезет, Джо-Джо погибнет, и он ничего не сможет отрицать — только нужно было обеспечить «привязку» Джо-Джо к Нэнси. Тут и появился я.

Помолчав, я подошел к телефону — пора было звонить Газзо.

Джо-Джо вышел, не сказав ни единого слова. Ни Питу, ни мне.

ГЛАВА 20

Пит подписал свои показания капитану Газзо еще в больнице. Потом Газзо увез его к себе и запер в камере. Я поехал к Марти.

— Почему они признаются? — спросила Марти. — А ведь они всегда признаются, такие, как Пит.

— Не знаю, — задумчиво ответил я. — Может быть, потому что в действительности они не убийцы. Убийство для них — паника, мгновение утраты рассудка. Когда это мгновение проходит, они опять становятся собою, их мучает ужас и чувство вины.

— Но он пытался устроить все так, чтобы и Джо-Джо убили.

— Это другое дело. Здесь уже был страх. Никто ничего не знал, и он уцепился за шанс остаться незамешанным. Свалить на кого-нибудь другого — мы все так устроены. Ему это могло и удасться, но он слишком уж старался. Совсем как Джейк Рот. Им обоим нужно было всего лишь не высовываться, и, вероятно, все бы обошлось.

Мы сидели в ее квартире. Меня уже не подстерегали в темных углах — по крайней мере, я так думал. Но полной гарантии никто в этой жизни не дает.

— Вот это слово — «вероятно»… — продолжала Марти. — Они не могли просто сидеть и ждать. Не могли жить, когда опасность нависла над головой. Не зная, раскроется все или нет. Вздрагивая при каждом стуке в дверь. Они решили сделать попытку избавиться от опасности сразу и навсегда. Вероятно, я бы тоже так рассуждала. Убийцы — тоже люди. Питу пришлось бы жить в постоянном страхе. Он попытался освободиться от этого страха.

Конечно, она была права. Именно этого и не вынесли Пит и Джейк Рот, хотя, может быть, и не осознавали до конца угрозы, которая постоянно висела бы над их головой. Им необходимо было освободиться, и неважно, сколько человек пострадает при этом или умрет.

— Нельзя во всем обвинять одного Пита, — задумчиво проговорил я. — Его никогда не учили отличать добро от зла.

— Что с ним будет, Дэн?

— Ну, непреднамеренное убийство — отсидит свое и выйдет. Возможно, чему-нибудь научится, хотя вряд ли. Он слабый.

Что было дальше? Двум наемникам Рота предъявили обвинение по целому ряду пунктов. Из тюрьмы они выйдут скорее всего к старости.

Джейк Рот продолжал скрываться. Розыск объявили по всей стране. Его искала полиция, не говоря уже о Паппасе и связанных с ним людях. Так что это было лишь вопросом времени. Но Рот, будучи профессионалом, умел растягивать это время.

Наступила осень, приближалась зима. Я начал немного нервничать. Рот ускользал и от полиции, и от Паппаса.

В конце концов получилось так, что первой до Рота добралась полиция — для Рота, вероятно, это было лучше. Холодным ноябрьским днем в Дулуте его загнали на чердак. Он пытался пробиться с боем. Получилось нечто вроде самоубийства. Ему не удалось уехать за границу, он похудел на двадцать пять фунтов и был совершенно один. Тело накрыли и увезли в морг.

Если бы это была поучительная история, то я сказал бы сейчас, что решение Джо-Джо Олсена идти своим путем принесло всем благо. Но вышло не так.

Пит плохо переносит тюрьму. Он ожесточился, жалуется на невезение и на меня. Считает, что напрасно пострадал, ибо Нэнси Дрисколл заслужила то, что получила. Негодная была девчонка, считает он. Говорят, он ожесточается все больше и больше.

В связи с делом Рота Швед Олсен, естественно, потерял работу. Паппасу было известно, что Олсены покрывали Рота и знали о его планах стать боссом вместо Панпаса. Паппас не прощает и не забывает, он устроил большую чистку в своей организации, и некоторых гангстеров уже не видно в Челси.

Магда Олсен плюнула Джо-Джо в лицо, когда встретилась с ним у Газзо. Она сказала, что у нее был всего лишь один человек, который делал жизнь сладкой, — Джейк Рот. Двое сыновей Олсена тоже вылетели с работы. Один ходит со Шведом в доки, но работу им дают очень редко: они же в немилости у Паппаса. Второй уехал куда-то. Третий сын, который учился в колледже, вернулся в Челси и работает поваром в столовой. Дочь, Анна, тоже ушла из дома. Иногда я встречаю ее на улице. У нее есть работа, порядочный парень, и, кажется, все в ее жизни о'кэй.

Джо-Джо домой не вернулся. Не знаю, куда он уехал. Он мне не пишет. Зачем? Мы почти что незнакомы. Я ищу его имя в газетах — как возможного члена команды «Феррари». Не то чтобы я действительно ожидал этого — но вдруг. К тому же суть не в фактах и событиях, а в том, что представляет собой человек. О Джо-Джо можно сказать, что он из викингов. Это и заставило его вначале убежать, вместо того чтобы пойти к Паппасу или помогать Роту, это же заставило его вернуться потом, чтобы разделаться с Джейком Ротом и Питом Витанцей. У него есть понимание того, что должен делать настоящий мужчина.