«Нельзя им дать улечься спать. Потом не соберу», – подумал стрелок, поджигая фейерверк у забора, и с первым хлопком мортирки включил подавление мобильной связи.

Народ прервал трапезу. Молодежь, а за ней и остальные высыпали во двор. В комнате оставался только Старший. Он подошел к окну.

– Это тебе за тысячи несчастных, которых ты лишил человеческого облика, а затем и жизни!

Толчок в плечо – и тело за окном упало на спину. Во дворе появился Младший с ребенком на руках.

«Этот подождет», – решил Глеб, выбирая следующую мишень.

Позади всех, задрав голову вверх, стоял Эльса.

– Это тебе за унижение моей сестры…

Снова толчок – и пуля вынесла Эльсе затылок, оставив целым удивленное лицо.

– Эмиль или Магомед? Кого первым? И тот и другой в толпе, – рассуждал Глеб вслух. – Ладно, не до нежностей. Это тебе за изнасилование моей сестры!..

Голова Эмиля разлетелась, подобно банке маринованных томатов, сброшенной с верхнего этажа. Грязно и во все стороны. Визг и крики перекрывали хлопки фейерверка. Магомед упал с ребенком на землю и схватился за телефон. Все последовали его примеру и тоже легли наземь.

– Собственно говоря, мне другие не нужны. Только он. О, как интересно! Этот гад не сына прикрывает, а сам им прикрывается…

Глеб выстрелил из «Вальтера» в ногу Магомеду. Пуля маленькая, слабая, ею только поранить можно, но будет очень больно. Хватаясь за раненую ногу, Магомед выпустил телефон и ребенка.

– Не могу сказать: «Извини, ничего личного». Это за тех, кто из-за тебя потерял смысл жизни! Прощай!

Глеб еще раз окинул взглядом двор. Мужчины торопливо открывали ворота, чтобы покинуть территорию усадьбы на машинах. Он поджег второй фейерверк. Сто восемьдесят залпов, и фейерверки с секундным интервалом влетели во двор, разрываясь и разлетаясь адским огнем возмездия.

Веди самый строгий учет расхода слов в радости, ибо они часто приводят к огорчению

С чувством выполненного долга Глеб выкатил «восьмерку» из укрытия и окольными путями выехал на трассу. По дороге в направлении «гнезда» мчались, завывая сиренами и мигая синими огнями, полиция, пожарные и «скорая». Он ехал в том же направлении, не создавая никому помех, и посему не привлекал к себе внимания.

Глеб оставил машину, не доезжая мотельного комплекса. Собрав вещи и сославшись на бардак, который не дает отдохнуть, сдал ключи от номера. Через несколько минут после его отъезда припаркованная за несколько сот метров от мотеля машина «Жигули» восьмой модели загорелась от замыкания проводки.

А затем он совершил свою роковую ошибку.

– Шеф, усе у парадку, клиент созрел! – сказал, набрав номер своего товарища, хотя в данной ситуации правильней – заказчика.

– Слышим, слышим! Гремит на всю Московскую область, – ответил Сергей.

– Я тут на недельку поеду отдохнуть. Потом созвонимся.

– Ладно, бывай. Приятного отдыха. А че за точило себе взял? Небось двухместного жеребца? – и тут черт дернул его сказать правду:

– Нет, джип. Бай!

– Бай, – пропел друг-заказчик и отключился.

А уже через двадцать минут трасса была перекрыта мигалками всех цветов. Посмотрев в зеркальце заднего вида, спецназовец обнаружил, что по всем полосам его настигают аналогичные огни. И это были не те, кого ему заказали. Это были заказчики.

Взяв резко влево, через встречную, машина Глеба нырнула в кювет. Включив полный привод, он валил по целине. Мелкие деревца и кустарник ложились под машиной, как осока. От группы преследования отделились две машины и повторили маневр беглеца.

– Ну что ж, ребята, устроим ралли «Золотое кольцо России»! – подбодрил себя Глеб.

Он хорошо изучил местность, поэтому даже в темноте, освещая путь фарами, неплохо справлялся с управлением машины. Отрыв между ним и преследователями все увеличивался. Сейчас главное добраться до дороги. Там он затеряется.

– Ну что, хваленый джип «Вранглер», показывай форсирование брода в метр без подготовки! – подбодрил своего железного коня и нырнул вниз к реке по крутому склону.

Машина с честью оправдала свое предназначение. Преследователи зависли на обрывистом берегу. Глеб облегченно вздохнул, понимая, что для организации нового перехвата им понадобится, как минимум, минут тридцать. Внезапно его ослепил невероятно мощный свет прожектора.

– Твою мать! – выругался он, поняв, что это вертушка. – Если дана команда на поражение, у меня шансов ноль.

Остановившись, он услышал приказ из динамика:

– Выходите из машины с поднятыми руками!

– Конечно! – огрызнулся невидимому голосу, выключил освещение и, открыв водительскую дверь, мощным толчком выбросил из машины свернутую палатку и спальник.

Луч света дернулся за двигающимся предметом. Воспользовавшись моментом, Глеб выпрыгнул из салона и спрятался за машину. Опираясь рукояткой пистолета о крышу автомобиля, выстрелил по прожектору. Свет погас. Но в темном небе отчетливо виден силуэт вертолета, и Глеб высадил всю обойму в зону турбины. Раздался скрежет, переходящий в жуткий грохот разваливающейся турбины. От снопа искр стало светло. Вертушка, завалившись на бок, упала в десяти метрах от джипа. Лопасти стали рыть и расшвыривать землю по сторонам. От ударов разлетевшихся лопастей Глеба спасла его же машина.

– Спасибо, друг! – бросил он израненному джипу и, схватив рюкзак, побежал к лесу.

Какой путь не выберешь, в конце его все равно испытаешь разочарование

В кузове грузовика, остановленного Глебом, сидели маргиналы. Именно то, что надо. Среди оборванцев его искать никто не будет. Тем более, после трех суток бегства он мало чем от них отличался. Его случайные попутчики ехали на строительство какого-то завода. Езды до него часа два. Среди работяг он выбрал мужика в более-менее приличной одежонке, отдаленно похожего на него хотя бы ростом. Одежда Глеба слишком выделялась на общем фоне, а ему надо затеряться.

   

Воспользовавшись моментом, Глеб выпрыгнул из салона и спрятался за машину. Опираясь рукояткой пистолета о крышу автомобиля, выстрелил по прожектору.

Когда водитель остановился у придорожного кафе, он без особого труда поменялся с мужиком одеждой.

«Не нужно было дядьке корчить из себя культурного и справлять нужду в туалете. Помочился бы на улице и голова б не болела, – успокаивал Глеб свою совесть. – А теперь вот на новую работу не приедет. Хотя кто поедет на заработки, увидев на себе хорошую куртку с десятью тысячами рублей в кармане? Хватит ума – вернется домой. Если нет, забухает в этом же кафе и опять очнется в том же туалете. Если очнется. Ну, это его проблемы».

В фуфайке и ушанке он теперь не отличался от своих попутчиков. К тому же в кармане у него лежит новый паспорт на имя Петра Андреева.

«Был Глебом, стал Петром. Главное, пересидеть где-то. А коль эти мужички едут устраиваться на работу, то и я устроюсь. Надеюсь, при приеме на работу не будут придираться к некоторым различиям между фотографией в паспорте и моим лицом», – предположил Глеб Радионов, забыв о том, что он сам себя в зеркале не узнал бы.

Все необходимое для его работы он предусмотрительно переложил в рюкзак еще в туалете.

Машина с людьми прибыла на место так называемого строительства. Было ощущение, что сюда свозили мусор со всей области в течение не одного года. Слишком велика свалка! Машина долго ехала между огромных вонючих куч и остановилась у двухэтажного здания, на котором висела табличка «Администрация». Прибывших быстро записали в журнал. Паспорта не спрашивали, все просто называли свои фамилии.

«Странная шарашкина контора, – подумал Глеб. – Ну и черт с ней! Будем считать, моя легализация прошла успешно».

Он попал на объект вместе с партией прибывших к сдаче новых бараков, поэтому мог выбирать, где поселиться. Ничего из осмотренных бараков ему не подошло. Для жилья хороши все, для бегства ни один. А Глеб по-прежнему оставался человеком, на которого объявлена охота. И он знал, что они не отступят, пока не утолят свой голод. Время не играло для них никакой роли. Да, он смог оторваться от них и, надеется, запутал следы. Но надолго ли?