Озадаченный и сбитый с толку, Энтони схватил своего спутника за руку. Мистер Тиге к этому времени чуть ли не висел на калитке, судорожно вцепившись в верхнюю перекладину. Губы его шевелились, изо рта вырывались невнятные звуки, по морщинам на лице струился пот. Он пожирал глазами нежно мерцающее облако, тихонько вскрикивал и, почти повиснув на калитке, возбужденно болтал ногами над землей. Над ним, все быстрее и гуще, неслись тучи бабочек. Воздух в саду был просто забит бабочками, опускающимися, поднимающимися, стремящимися к своему центру. Перед Энтони волновалось огромное облако этих пришелиц, но их колебания были подчинены какому-то сложному ритму. В едином порыве они поднимались от земли, чтобы в неуловимый миг изменить направление и снова пасть вниз, трепеща бесчисленными крыльями.

Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем крылатая река начала мелеть. Подлетающие стаи стали не такими плотными, вот их уже всего двадцать, а вот всего лишь двенадцать или десять… Еще три запоздалых танцовщицы заняли место вверху, ожидая очередного подъема своей царицы, и когда она опять взмыла вверх, то оказалась одна, а огромное множество других чудесным образом исчезло из вида. Вскоре и большая бабочка покружилась над крышей дома, на мгновение присела на красную черепицу, взмыла над ней и исчезла.

Энтони пошевелился, моргнул, сделал пару шагов назад и обернулся к мистеру Тиге. Он хотел было заговорить, но увидев его лицо, решил промолчать. В глазах ученого стояли крупные слезы, тело сотрясала дрожь и, похоже, на ногах он стоял неуверенно. Энтони пришлось поддержать его.

— Слава, слава! — шептал мистер Тиге.

Энтони потерянно молчал. Он не знал, что сказать. Наконец мистер Тиге собрался с духом и сделал пару шагов самостоятельно.

— Слава случаю, благодаря которому я увидел ЭТО! — провозгласил он, потом вытер кулаком глаза и оглянулся на сад. — Я это видел! — продолжал он. — За что же мне такая милость?

— Вы думаете… — нерешительно начал Энтони, но его спутник явно не слушал.

Мистер Тиге бегом вернулся к калитке и что-то неразборчиво бормоча, уставился в пустой сад. Постепенно он умолк и наконец с глубоким вздохом повернулся к Энтони.

— Ну, — сказал он буднично, — думаю, мне пора домой. Вам в какую сторону?

— Пожалуй, я пойду с вами, — ответил Энтони. — Мне что-то расхотелось идти дальше. А потом я очень надеюсь, что вы мне объясните, что мы такое видели?

Мистер Тиге поднял свой сачок, лежавший на дороге, похлопал себя по карманам, бросил последний влюбленный взгляд на сад, поправил кепку и двинулся в путь.

— Ну, что до объяснения, — с сомнением сказал он, — вряд ли я скажу вам что-нибудь такое, чего вы и сами не знаете. Я всегда знал, что они существуют, но и подумать не мог, что увижу их.

— Кого — их?!

— Царство, силу и славу, — ответил мистер Тиге. — Да, вот это был день! — Он обернулся к Энтони. — Вы знаете, я все-таки верил в это.

— Я в этом не сомневаюсь, — торжественно заверил его Энтони. — А вы не могли бы поверить еще и в то, что я всего лишь хочу понять, если смогу, конечно, что мы с вами видели? Мне почему-то кажется, что вся эта туча бабочек вряд ли была на самом деле, уж больно странно они все исчезли.

— Ну, дело в том… — начал мистер Тиге. — Понимаете, оказалось, что они действительно существуют, и я всегда в это верил. А Дамарис — нет.

— Дамарис трудно убедить, — с улыбкой согласился Энтони — Но теперь она поверит.

— Вы думаете? — в голосе мистера Тиге звучала известная доля сомнения. — Ну, возможно… когда-нибудь.

— Если мы наблюдали реальное событие, — решительно сказал Энтони, — то Дамарис охотно это признает. Но вот как раз в реальности увиденного я и сомневаюсь.

Казалось, мистер Тиге готов попробовать что-то объяснить, но в последний момент пошел на попятный.

— Без толку, — сказал он с сожалением, — если вы этого не понимаете, толку никакого.

— Я видел тучи бабочек, или думал, что видел, а потом они исчезли, — повторил Энтони. — Но одна, громадная, посередине, осталась.

— О, не называйте ее так, — запротестовал старик. — Она… О, она!

Он замолчал, пытаясь справиться с вновь нахлынувшим восторгом. Молчал и Энтони. Казалось, этот дом на проселочной дороге стал средоточием странных событий. Лев — бабочки — история с мисс Уилмот и змеей в короне, рассказанная Дамарис, — запах и еще странный обморок мистера Берринджера…

— Как мистер Берринджер? — внезапно спросил он.

— Когда вы подошли, мы как раз беседовали с доктором Рокботэмом, — ответил Тиге. — Он сказал, что изменений нет. Но из его слов я не понял, что именно с ним не так. Он сказал что-то о повторяющихся паузах в сознательных жизненных функциях, но все это как-то не очень понятно.

Они дошли до перекрестка. Перед ними была дорога к станции.

— Знаете, мистер Тиге, пожалуй, я дальше не пойду, — сказал Энтони. — Хочу поразмыслить в одиночестве. — Он серьезно посмотрел на своего спутника. — А вы?

— Я собираюсь посмотреть на своих бабочек и припомнить все, что мы с вами видели, — ответил мистер Тиге. — Это единственное, что я могу сделать. Я всегда был убежден, что они существуют.

Он пожал Энтони руку и быстро ушел. Энтони стоял и смотрел ему вслед. «И что, ради всего святого, — спросил он себя, — он имел в виду? В любом случае, он всегда в это верил. О господи, Дамарис, что ты будешь делать, если поймешь когда-нибудь, что Абеляр был прав?»

Он с грустью покачал головой вслед удаляющейся фигуре мистера Тиге, а затем неторопливо зашагал к станции.

Глава четвертая

ДВА ЛАГЕРЯ

В тот же вечер Энтони, лежа в большом кресле, с недоумением смотрел на Квентина. Ему еще не приходилось видеть своего друга настолько взволнованным, почти в истерике, но от чего — Энтони никак не мог взять в толк. Окно их гостиной выходило на запад, на дома Шефердс-Буш, и Квентин время от времени поглядывал на них с таким страхом, что Энтони через несколько минут и сам понял, что ждет, не появится ли оттуда кто-нибудь этакий — то ли бабочка, то ли лев… «Крылатый лев?» — рассеянно думал он. Венеция — святой Марк.[7] Возможно, святой Марк пролетал над Лондоном на крылатом льве, хотя почему Квентин должен так волноваться из-за святого Марка, все равно непонятно. У льва, которого они видели (если видели), крыльев не было. Энтони смутно припомнил, что где-то видел картину с людьми, летящими на крылатых львах — какая-то библейская иллюстрация, не то к Книге Пророка Даниила, не то к Откровению. Он забыл, что они там делали, но у него сохранилось общее смутное воспоминание о мечах и ужасных лицах… Как-то это все было связано с опустошением земли.

Квентин вернулся к окну и выглянул наружу. Энтони взял спичечный коробок и, случайно открыв его вверх дном, просыпал несколько спичек на пол. Квентин вздрогнул и резко повернулся.

— Что это? — напряженным голосом спросил он.

— Это я, — сказал Энтони. — Извини, просыпал спички.

— Спички… — Квентин немного расслабился. — Прости, я сегодня весь как на иголках.

— Мне показалось, ты просто не в настроении, — участливо сказал Энтони. — Я могу чем-то помочь?

Квентин вернулся в кресло.

— Не знаю, что на меня нашло, — сказал он. — Все началось с этой львицы. Глупо с моей стороны так переживать. Но, согласись, львица — это несколько необычно. Это ведь была львица? — нервно спросил он.

Они уже это обсуждали. И снова Энтони, изо всех сил желая сказать что-нибудь подходящее, понял, что ему мешает всегдашняя суровая искренность. Что тут думать: конечно, это была львица! Вот только видел-то он, в основном, не львицу. Прошлой ночью во сне ему привиделся все тот же царственный лев. Невероятный зверь спокойной, уверенной походкой шествовал через бескрайние горы, преодолевал континенты и океаны… Во сне даже небо расступалось перед его могучими плечами льва, небо каким-то образом превращалось в льва и в то же время было фоном для его движения, и солнце порой вращалось вокруг него, словно желтый мячик, а порой висело за миллионы миль, как кусок мяса для большого, сильного зверя, и Энтони хотелось снять его и спасти от этих клыков. Он бежал изо всех сил и никак не мог угнаться за львом, двигавшимся вроде бы неторопливо. Энтони бежал гораздо быстрее льва, и все равно безнадежно опаздывал, хотя лев находился гораздо дальше. И чем дальше он находился, тем становился больше в соответствии с новыми законами перспективы, действующими в мире сна. Энтони казалось очень важным понять здешние законы.