Копатель широким шагом проследовал мимо в ту сторону, откуда донесся крик. Не успев сообразить, что делает, Артем последовал за ним.
Но они пришли далеко не первыми. На месте происшествия уже собралась толпа. Протолкавшись сквозь нее, Артем увидел Алларта: тот склонился над копателем, распластавшимся на черной земле. Широкая спина гуманоида и складки его свободного одеяния не позволяли разглядеть жертву. Он сделал шаг в сторону… и мороз пробежал по коже. Несомненно, несчастный был мертв. Но мертвец, пусть даже не вполне человеческой расы — не самое страшное зрелище. Хуже было другое. Он лежал в совершенно немыслимой позе, его конечности были вывернуты и перекручены, а кожа посерела до цвета золы.
— Предупреждал же, юзни меня… — пробормотал Алларт, выпрямляясь.
Преодолевая неприятное чувство, Артем шагнул к нему. Мертвеца словно окружала какая-то мерзкая аура.
— Кромешники?.. — спросил он, не слишком рассчитывая получить ответ.
— А кто же еще… Кто еще может так живое существо порепать? Хотя…
Алларт замялся и вопросительно покосился на мертвеца. Потом, словно только сейчас сообразив, что товарищи ждут его слова, развернулся на пятках и громко объявил:
— Дело худо. Запая никому не трогать. Мало ли что… — Он почесал скулу. — Кто тут был рядом?
Ответом было молчание.
Алларт поморщился. Выглядело это так, словно его голова была толстым резиновым мешком, надетым на чей-то кулак, и теперь этот кто-то решил чуть-чуть размять пальцы.
— Ага… — протянул Алларт. — Ладно. Кто запая нашел?
— Я!
Из толпы вышел коротышка, одетый во что-то вроде кожи. Длинные грязные космы закрывали ему пол-лица — ни дать ни взять бомж, к тому же вконец опустившийся.
Алларт посмотрел на него так, словно взглядом намеревался проделать в копателе дырку.
— Ладно, Уорт, — проскрипел он тоном, не обещающим ничего хорошего. — А ты рядом никого не заметил?
Уорт помотал головой, и его сальные космы окончательно растрепались.
— Я… это… — он шмыгнул носом. — Сидел себе тихо… Хлебнул из фляжки, повернулся, гляжу — лежит. Я подошел, посмотрел…
— А до этого ты его видел?
— Не знаю… Вроде он с остальными болтался… а потом…
Предводитель грозно засопел, и коротышка смолк.
— Когда вернемся в город, отдадим его родне все, что ему причиталось, — веско произнес Алларт.
Копатели стояли молча, ожидая, что он скажет что-нибудь еще, но так ничего и не услышали и начали понемногу разбредаться. Артем уже собрался последовать общему примеру и вернуться к своему хэнаку и обиженной паучихе. И понял, что не может.
Если он уйдет, будет нарушено какое-то чрезвычайно важное правило.
Как сотрудник оперативных органов, он обязан произвести осмотр тела потерпевшего….
Что это за органы и почему он, Артем, является их сотрудником, так и осталось неизвестным. Зато он знал точно, что должен обнаружить некие «улики», которые помогут найти убийцу. Знал, что необходимо осмотреть «место преступления», то есть землю вокруг трупа. Никто из копателей, кроме Алларта, к убитому не приближался, и это представлялось весьма благоприятным обстоятельством. Покойник («жмурик»?) лежал в центре неправильной формы круга, за пределами которого черная пыль была сильно утоптана. Но внутри не наследил никто — только они с Аллартом да сам покойник. В этом сомневаться не приходилось.
«На ногах убитого сапоги с рифленой подошвой с характерным рисунком…»
Артем выпрямился и помотал головой. Откуда такие слова? «Поза покойного напряженная, скрученная, тело сильно выгнуто в области тазобедренного сустава…» Кто так говорит? Тут трагедия случилась, человека убили! Ну конечно, не совсем человека, но все-таки… Как это называется?
А называется это так: «Рапорт с места преступления».
Рапорт… Кому его подавать, этот рапорт? Он теперь сам себе и оперативный отдел, и следственный. А посему — отставить треп, ностальгию и самокопание. «Сапоги с характерным рисунком…» Может, кто-то из копателей носит такие же сапоги? Непохоже. Из круга ведут только две пары следов: Алларта и его собственные.
Стоп! А это еще что такое?
Что-то вроде неровной полустертой полосы протянулось через круг, образуя аккуратную дугу. Артем наклонился пониже. Такое ощущение, что кто-то пытался уничтожить упомянутые улики, то есть замести следы. В буквальном смысле слова. С помощью ряда специальных устройств, официальные названия коих были непроизносимы, а просторечные — совершенно несуразны, эти следы можно было бы восстановить. Беда в том, что они остались в мире, откуда Артема неизвестным образом выдернули.
Покончив с осмотром места преступления, Артем занялся самим потерпевшим.
Правая рука «жмурика» была крепко сжата в кулак. И из кулака явно что-то торчало. Еще одна пресловутая «улика»? Весьма вероятно.
Артем присел рядом с телом и осторожно попытался разжать пальцы покойника. Но то ли трупное оцепенение наступало много быстрее, чем подсказывала память, то ли изменилась структура тканей… Как бы то ни было, отдавать «улику» жмурик не собирался.
Ладно. Придется применить силу…
Он как раз просунул пальцы в тугой кулак, когда ему на плечо тяжело легла чья-то рука.
Алларт!
Артем почувствовал, как его мышцы напряглись стальными пружинами и тут же расслабились. Копателю очень повезло, что его узнали вовремя.
— Так-так… — произнес Алларт. — Запаев грабишь?
Он говорил спокойно, но маленькие черные глазки в кожистых складках век поблескивали очень нехорошо.
Краем глаза Артем посмотрел на свою находку.
— Изъятие вещественных доказательств в интересах следствия преступлением не явля…
И осекся. Господи… Что это он такое ляпнул?
Впрочем, на Алларта его тирада произвела не меньшее впечатление.
— Чего-чего? — переспросил копатель. — Какой «интерес преступления»?
— Это так говорится, — смущенно пробормотал Артем. — Вот, смотри: он это в руке держал. По-моему — улика, позволяющая установить личность убийцы.
И протянул «вещественное доказательство» Алларту. «Вещдок» представлял собой несколько длинных грубых волокон, черных, слегка отливающих зеленью. Копатель нахмурился и внимательно посмотрел на пучок, но в руки взять не решился.
— Ты по-нормальному толкай, — проворчал он. — А то я тебе установлю… сам знаешь что.
«По-нормальному!» А что делать, если эти словечки сами лезут на язык?
— «Улика» — от слова «уличить»…
— Это я понял.
— …Возможно, в момент нападения потерпевший схватил убийцу за одежду, — объяснил Артем. И добавил, вспомнив давешнюю схватку с руканом: — Или за шерсть.
Алларт переменился в лице.
— А у тебя, айсик, брень не закисает… Значит, чья шерсть, тот Хома и запаил?
Он взял-таки один волосок и обнюхал. Потом бросил на Артема короткий взгляд и то ли фыркнул, то ли чихнул.
«Проверил, не от моей ли это одежды… Вполне разумно».
— Ну что, Ар-тем… Я ни на ком из наших такого сьюта не видел, — Алларт снова поднес волосок к самому носу, шумно вдохнул и качнул головой. — Но… кто знает. Если еще какие мысли будут, ты сперва со мной посоветуйся, а потом что-то делай. А сейчас иди, слипай. Скоро поедем дальше… и… держи ухо востро. Ты тут, пожалуй, единственный, кто вне подозрений…
Он развернулся и собрался уходить.
— Погоди, — остановил его Артем. — Постой немножко. Мне понятой нужен… а то вроде как не по закону выходит.
— Какой-какой? — возмущенно переспросил Алларт. — Ты что опять выдумал?
— Ну… Это свидетель так называется. Кто-то, кто сможет потом подтвердить, что при осмотре тела… в общем, ничего украдено не было. Вообще, понятых — то есть свидетелей — должно быть трое.
Копатель хмыкнул.
— Ишь ты… А если мы трое возьмем да и сговоримся, что у Хома, скажем, аммушка была, а ты ее стибрил?
— Тогда я на вас в суд подам. За клевету.