Подсчеты Шмеля прервал звонок в дверь. Дверь у Шмеля была знатная, двойная, стальная, плюс мощные решетки на окнах, несмотря на второй этаж. Поморщившись, Шмель спрятал тетрадку, подошел к двери, глянул в глазок. Так и есть.

- Что надо? - спросил он в переговорное устройство

- Открывайте, Волович… - раздалось с той стороны двери

Шмель прошел в ванную комнату, накинул куртку. Засунул ноги в кроссовки, зашнуровал. Открыл дверь.

- Доброго здоровьичка, гражданин начальник…

Участковый. Из новеньких, лет двадцать на вид. Не в системе, это он точно знает. Идеалист, б…

- Пошли, Волович

- Что, закрывать по два-два-восемь ведешь, что ли? А кто у меня цветочки дома поливать будет, ты что ли начальник?

- Пошли, пошли! Не разговаривать!

Послушно, Волович закрыл за собой дверь, опустил ключи в карман, конвоируемый участковым пошел по лестнице на выход из подъезда. По пути попалась Капитолина Гавриловна, бывшая училка, на пенсии. Вредная бабка! Это она в ментовку писала, что в доме наркопритон. Какой наркопритон, бабка, ты наркопритона настоящего и не видела. Тут так, детский сад…

- Забираете?! - скрипучим, громким голосом осведомилась она - и правильно! Так ему и надо! Сволочь, устроил тут!

- Читайте Мурзилку, бабушка… И дышите носом… - усталым голосом посоветовал ей Шмель

Участковый пихнул в спину…

- Проходим, проходим…

Вышли на улицу, Шмель огляделся

- А где карета, гражданин начальник?

- Пешком дойдешь! Топай, топай давай! Маршрут знаешь…

Опорный пункт охраны порядка располагался в полуподвальном помещении, недавно там сделали ремонт, спонсоры поставили компьютеры, с мебелью помогли. Не то, что раньше - прокуренный коридор, продавленные стулья, одна пишущая машинка на всех…

Участковый провел Шмеля в конец коридора, постучал в дверь, дождавшись ответа, открыл ее…

- Заходи!

Шмель зашел.

- Доставил товарищ майор!

Жирный, с нечистым, прыщавым лицом и глазами навыкате майор милиции, сидящий в кабинете, неопределенно махнул рукой.

- Спасибо, лейтенант.

- Разрешите идти?

- Идите.

За спиной хлопнула дверь…

Майор несколько секунд рассматривал безучастно стоящего Шмеля, потом с трудом вылез из за стола, прошествовал мимо него к двери, со щелчком повернул ключ. Прошел обратно на свое место, по пути проведя пальцами по задернутым шторам, будто желая убедиться, что они и вправду задернуты.

- Давай, чо встал как столб!

Шмель расстегнул молнию внутреннего кармана на куртке, одну за другой неспешно выложил на стол семь пачек тысячных банкнот, перехваченных резинками. Майор наугад взял пачку, быстро пересчитал банкноты, посмотрел одну на просвет. Кивнул, снова надел резинку на распотрошенную пачку, широким жестом смахнул пачки денег в дипломат, стоявший до этого под столом. Выложил на стол два довольно больших, запаянных утюгом пакета белого, кристаллического вещества, по полкилограмма каждый…

Шмель не притронулся к товару

- Ну чо еще?

- Разбадяжил намного?

- Ты че, обурел, зверь, страх потерял? - окрысился мент

- Я то ниче. Прошлый раз товар был - цыгане и то лучше предложат. Может мне у них брать?

Шмель конечно же врал. Цыгане всегда были вне системы, они использовали собственную систему, сами закупали оптовые партии в Душанбе, сами везли их и сами продавали. Бадяжили безбожно, наверх часто не отстегивали, считали себя хозяевами здесь, суки! С цыганами связаться - себя не уважать…

- Попробуй!

- Я то попробую, базара нет. А вот если твои старшаки узнают, что ты так безбожно бадяжишь и от этого теряется клиентура - они что скажут? Я ведь не с тобой за поставки базарил, со старшими твоими.

Старший оперуполномоченный ФСКН, майор милиции Буравченко Дмитрий Павлович в системе был давно. Почти все опера ФСКН были в системе, ибо кто что охраняет - тот то и имеет. В общем и целом - семеро козлят. Причем козлят - это глагол…

Изначально, майор Буравченко просто крышевал барыг и имел с них долю - но после Чечни все изменилось…

В Ичкерию майора Буравченко направили в составе сводного отряда - бороться с наркотиками, хе-хе… В самой Ичкерии его распределили во временный рай отдел Ачхой-Мартановского района, не самое худшее место. Контакты с местными, позволяющие безбедно существовать и там ушлый майор (тогда еще капитан) нашел почти сразу. Торговал аусвайсами, предупреждал о шмонах. А потом ситуация изменилась - бес попутал продать информацию о выдвижении колонны с ОМОНом. Он то думал, что чехам она нужна чтобы вовремя смыться из села, в котором планируется зачистка - а чехи подкараулили колонну на дороге и расстреляли из гранатометов. Погибли несколько ОМОНовцев, больше половины были ранены. А потом те же чехи показали капитану Буравченко видеозапись, где тот продавал карту с маршрутом выдвижения колонны. Догадаться что было бы, если бы эта видеозапись попала в руки сослуживцев было несложно - могли расстрелять на месте а потом сказать, что убили боевики. И капитан Буравченко стал стучать почти бесплатно - почти, потому что какие то деньги за стук ему все равно платили…

Из Чечни он вернулся с орденом Мужества - заплатил деньги, его и записали в наградной лист по какой-то операции, к которой тот не имел никакого отношения. На родине героя Чечни приняли как полагается, сразу дали майора и старшего опера. И все было бы хорошо, если бы пару лет назад к нему не пришли чеченцы и не показали ту, старую видеозапись, о которой Буравченко уже почти забыл. Это были другие чеченцы - на них был не камуфляж, а дорогие костюмы, и от них воняло не потом, а дорогим одеколоном. Майор Буравченко сначала испугался, что они потребуют содействия в каком-то теракте, но чехи только засмеялись и сказали, что с Россией теперь воюют только последние бараны. А умные - торгуют, занимаются бизнесом. И хорошо было бы, если бы он оказал им посильную помощь в этом. Не бесплатно, конечно далеко не бесплатно - у этих в отличие от боевиков деньги были…

- Сильно разбадяжил? - Шмель уперся взглядом в переносицу жирного, потеющего мента

- Я…

- Сильно?!

…

- Короче, это - по семьсот за грамм пойдет. Дороже он не стоит. И следующий раз кило двести принеси, мне уже не хватает.

И куда он, сука, левак девает? Не иначе какой-то барыга на прикорме, торгует леваком, сука и с этим мусором лавэ пилят. Узнать бы, кто…

- Борзеешь ты Шмель. Не опасаешься?

- Попробуй!

Мент сдал - он был слабым, в нем не было стержня, того самого, который отличает мужчину от "мужчины". У Шмеля он был.

- И еще… - перевел стрелки мент - есть дело немного не в тему. Две недели назад пацана шестилетнего изнасиловали, еще ударили по голове сильно, до сих пор в критическом состоянии. А до этого девчонок мелких насиловали, шесть заяв уже лежат. Почерк схожий.

- При чем тут я, с кого бока? Работайте, вы же мусора…

- Кто-то из твоих передозников беспредельничает.

Шмель пожал плечами

- С какого бока - моих? Чо, мало барыг левых? Вон цыгане с Нахаловки барыжат, сколько просил разобраться - до сих пор мне рынок перебивают. Винтовары на Ленина - тоже вовсю работают. Я чо, за каждым укурком смотреть должен?

- Должен. Район твой - разбирайся.

- Ты мент, ты и разбирайся, меня не грузи… - сказал Шмель - твои заявы, твои головняки, не мои…

Час у Шмеля ушел на то, чтобы раздербанить партию на несколько частей, немного, совсем немного разбадяжить, взвесить все и записать. Еще два часа ушло на то, чтобы разогнать товар по району подчиненным ему барыгам и собрать с них лавэ за предыдущую партию. Барыги, как и следовало ожидать, разбухтелись, выражая недовольство качеством предыдущей партии и Шмель как человек честный, и думающий не только о сиюминутной наживе, но о долгосрочном бизнесе сделал им небольшую скидку на новую партию и пообещал, что таких затыков с качеством больше не будет. Решил, в общем, вопрос с барыгами.