Пытаясь уничтожить части 6-го кавалерийского корпуса, выдвинувшиеся за реку Орель, противник утром 13 мая снова ввел в бой 260-й полк 113-й пехотной дивизии, усиленный ротой танков. Контратаки этого полка были успешно отбиты передовыми частями кавалерийского корпуса, продолжавшего развивать наступление.

В полосе 6-й армии в течение всего дня продолжались упорные бои за узлы сопротивления Верхний Бишкин и Верхняя Берека. Соединения, действовавшие на левом фланге армии (411-я и 266-я стрелковые дивизии), утром 13 мая сломили сопротивление противника на восточном берегу реки Орель и, отразив ряд сильных контратак, заняли к исходу дня плацдарм на правом берегу реки.

В результате наступления 6-й армии и армейской группы, к вечеру 13 мая тактическая глубина обороны противника на красноградском направлении была прорвана. Ширина участка прорыва достигла 50 км. На направлении действий главных сил 6-й армии войска продвинулись в глубину неприятельской обороны на 16 км, а части 6-го кавалерийского корпуса — на 20 км.

В двухдневных боях были разгромлены основные силы 108-й легкопехотной дивизии венгров, 62-й пехотной дивизии немцев и нанесены большие потери 260-му полку 113-й пехотной дивизии.

По плану операции, на третий день наступления по достижении пехотой рубежа Верхняя Берека, Ефремов предполагалось ввести в прорыв 21-й и 23-й танковые корпуса. Однако в ночь на 14 мая рубеж ввода танков командующим фронтом был изменен. По новому решению, танковые корпуса должны были вводиться в прорыв с выходом пехоты на рубеж реки Берестовая, а армейская авиация, предназначавшая для обеспечения ввода в прорыв танковых корпусов 6-й армии, 14 мая временно перенацеливалась на поддержку 28-й и 38-й армий, отражавших контрудар танковой группировки противника.

В связи с этими изменениями командующий 6-й армией отдал приказ командиру 23-го танкового корпуса перевести свои части в ночь на 14 мая в район н/п Ново-Семеновка, Красный, Грушино, а остальные части второго эшелона армии (248-я и 103-я дивизии) и 21-й танковый корпус были оставлены в прежних районах.

14 мая в полосе наступления 6-й армии продолжались напряженные бои за населенные пункты Верхний Бишкин и Верхняя Берека. И только к вечеру под угрозой окружения противник оставил их.

В полосе наступления армейской группы наибольшее продвижение наших войск было на направлении 6-го кавалерийского корпуса. Пытаясь его остановить, немецкое командование ввело в бой 268-й полк 113-й пехотной дивизии. Отразив контратаки, части корпуса овладели районом Казачий Майдан, Росоховатое, Новольвовка.

Части 393-й и 270-й стрелковых дивизий, расширяя фронт прорыва в юго-западном направлении, к исходу дня овладели рубежом Кохановка, Григорьевка, Ворошиловка, Ульяновка. Разгромленные части 454-й охранной дивизии немцев отходили в юго-западном направлении.

Таким образом, к вечеру 14 мая прорыв обороны противника в полосе наступления южной ударной группировки был расширен до 55 по фронту и до 25–40 км в глубину.

В донесении Ставке Верховного Главнокомандования от 15 мая 1942 года Военный совет Юго-Западного направления отмечал: «Для нас теперь совершенно ясно, что противник, сосредоточив в Харькове две полнокровные танковые дивизии, вероятно, готовился к наступлению в направлении Купянск и что нам удалось сорвать это наступление в процессе его подготовки. Очевидно также, что сейчас противник в районе Харькова не располагает такими силами, чтобы развернуть против нас встречное наступление…»

Оценивая результаты боев северной ударной группировки фронта с резервами противника, главнокомандующий Юго-Западным направлением маршал Тимошенко отметил, что, несмотря на большой урон, нанесенный немецкой танковой группе, она еще продолжала быть серьезной помехой нашим войскам в развитии наступления на Харьков, и просил для ускорения разгрома этой группы и для успешного завершения операции об усилении правого крыла фронта резервами Ставки Верховного Главнокомандования.

Изложенная в этом донесении оценка успехов и перспектив развития наступления фактически исходила не из учета реальных сил и возможностей своих войск и противника, а из ошибочных предположений о противнике, положенных в основу планирования операции и уже опровергнутых действительностью в самом начале боев. Главнокомандующий Юго-Западным направлением продолжал рассматривать наступательную операцию Юго-Западного фронта изолированно от действий Южного фронта, считая положение последнего в барвенковском выступе вполне обеспеченным, а противника — не способным к наступлению на каких-либо других участках фронта, кроме харьковского. В действительности же наступление войск левого фланга Юго-Западного фронта поставило в тяжелое положение лишь те части, которые действовали на правом фланге 6-й немецкой армии на красноградском направлении. Прорыв немецкой обороны на этом направлении создал довольно напряженное положение для противника. Так, начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер записал в своем дневнике 14 мая: «Фон Бок звонил по телефону и предлагал снять с фронта Клейста 3–4 дивизии, использовав их для ликвидации бреши южнее Харькова. Предложение отклонено. Положение может быть улучшено только путем наступления с юга в ходе операции „Фридерикус“».

Но положение центра 6-й немецкой армии на харьковском направлении в связи с вводом в бой 3-й и 23-й танковых дивизий было более устойчивым. Пассивность войск правого фланга Юго-Западного фронта позволила немецкому командованию выводить часть сил с этого участка и перебрасывать их на угрожаемое направление. А бездействие всего Южного фронта дало возможность 17-й немецкой армии и всей армейской группе Клейста 13 мая без всяких помех начать перегруппировку войск и подготовку к контрудару на изюм-барвенковском направлении.

Проблема была в том, что план наступательной операции Юго-Западного фронта, как и замысел противника, также предусматривал двусторонний удар по сходящимся направлениям, но из районов северо-восточнее и юго-западнее Харькова. Главный удар с задачей обхода города с юга наносила 6-я армия как раз с того изюм-барвенковского выступа, срезать который готовились превосходящие силы врага. Это значило, что, продвигаясь вперед, войска ударной группировки фронта «сами лезли в мешок, в пасть врагу»[65].

В такой ситуации успех операции Юго-Западного фронта всецело зависел от высоких темпов наступления. Однако командующий фронтом не доучел возможностей противника в маневрировании силами и ошибочно представлял себе возможные сроки подхода глубоких оперативных резервов врага (по плану операции, подход их считался возможным лишь на 5–6-й день наступления). Вследствие этих просчетов командующего фронтом вопросу максимального повышения темпа операции не было своевременно уделено должного внимания.

В полосе наступления северной ударной группировки еще в самом начале боев командующий фронтом своими частными распоряжениями ослабил ударную группировку 28-й армии, исключив из ее состава одну стрелковую дивизию и две танковые бригады для отражения контрудара противника в полосе 38-й армии и одну стрелковую дивизию для ликвидации неприятельского опорного пункта в районе Терновой.

К исходу 14 мая из восьми танковых бригад, действовавших на этом направлении, шесть (57, 90, 36, 13, 133-я и 6-я гвардейская), вместо того чтобы активно участвовать в наступлении, получили задачу прикрыть левый фланг северной ударной группы. 84-я танковая бригада, предназначенная для совместных действий с 3-м гвардейским кавалерийским корпусом, в первые дни боев понесла большие потери и имела к этому времени всего лишь 13 танков.

В это же время для борьбы с контратакующим противником не были использованы все силы 38-й армии, а также наличные инженерные средства. Все эти просчеты и неоправданное маневрирование силами и средствами осложняло и без того медленно развивающееся наступление северной ударной группировки.