— Привет, Вадик! — бросила девочка, проходя мимо.

— Привет, Вадик! — злобно передразнил Гарик и скорчил смешную рожу ей вслед.

— Перестань, — одернул его близнец, — Она классная!

— Он — девчонка! — Наверное, таким тоном русские офицеры говорили: «Он предатель», а дамы из высшего общества: «он плебей». По крайней мере, Гарик вложил в свои слова все презрение и негодование, на которые был способен. Но брат его чувств не разделял.

— Стася задачи повышенной сложности, как семечки щелкает, и не задается совсем!

— Все, я больше ничего не хочу слышать про эту мисс-конгениальность! — вспылил Гарик.

— Не хочешь и не слушай! Никто не заставляет.

— Ладно, пацаны, брэйк! — прервал братьев Кролик, — На вас и так половина столовой пялится. Пошли отсюда. Сейчас звонок прозвенит.

День выдался очень странный. Все учителя были рассеянны — то и дело теряли нить урока и убегали куда-то, предоставляя класс самому себе. Глиста отсутствовала уже минут пятнадцать. На удивление никто из учеников не носился по кабинету, не бил соседа по парте портфелем по голове и даже не пытался поставить себе пару пятерок в забытый на столе классный журнал. Все увлеченно обсуждали обстоятельства ночного происшествия.

— Да говорю же вам, его точно кокнули! — горячился Фима Лютиков. Он был старше своих одноклассников, так как пару раз оставался на второй год. Большой, неповоротливый парень уже давно говорил подростковым баском и даже брил пушок над верхней губой.

— Да кому он нужен! Зачем его убивать? — поддразнивал Фиму хитрый Кролик.

— Какая разница! Главное не зачем, а кто!

— И, правда! Давайте наметим круг подозреваемых, — встрял Гарик и даже приготовил листок бумаги, чтобы записывать фамилии кандидатов в убийцы.

— Ага, давай, пиши: 152 воспитанника интерната, — захихикала Мила.

— Ну, вряд ли это кто-то из детей. Всякое, конечно, бывает, но давайте начнем со взрослых, — рассудительно предложил Вадик.

— Давайте. Итак, ночью в интернате не так уж много взрослых. Все входы закрыты ключами, которые хранятся у старшего воспитателя ночной смены, — важно пометил на листе Гарик, — Если она кому-то отдавала ключ, значит заодно с убийцей.

— Такса-то? Это вряд ли! — загалдели все вокруг. Таксой звали пожилую воспитательницу, которой, не смотря на плохое зрение и ревматизм, всегда удавалось поймать ребят, пытавшихся в темное время суток покинуть стены интерната. За тридцать лет работы Такса, или Любовь Никитична Авоськина, выработала удивительное чутье на любые проказы. Именно она дежурила прошлой ночью.

— Ладно, давайте считать, — продолжил Гарик, — Два ночных воспитателя. Потом, два члена комиссии…

— Запиши еще Стервеллу! — Вспомнила Женя.

— А она-то тут при чем? Директриса всегда дома ночует.

— Только не сегодня! У нее всю ночь свет горел, но во время переполоха в холле ее не было! — торжественно сообщила Женя.

— А еще нужно про Мироныча и тетю Алю не забыть. Они тоже в интернате ночуют, — добавил кто-то из детей.

— И про Алису.

— Что, и она домой не уходила? — удивился Гарик.

— Ну да, учительская рядом с нашей комнатой находится, — сообщил Фима, — Я ночью в туалет ходил, видел, как она там на диване спала.

— Все это ерунда! Никто из наших этого Забияко не убивал! — наконец взяла слово Мила, — Я уж точно знаю!

— И кто, по-твоему, отправил его полетать? — поинтересовался Гарик.

— Вы все равно не поверите! Только учтите, на следующее полнолуние будет еще одна смерть!

Мальчишки, которые не слышали историю про шамана, слегка оторопели от такого заявления.

— Эй, сыщики, не надоело самодеятельностью заниматься? — послышался насмешливый голос. Около двери, скрестив руки на груди, стоял незнакомый парень, — Привет, коллеги. Меня зовут Стас Александрович. Можно просто Стас. Я сотрудник убойного отдела Тихореченского района. Пришел, чтобы сопроводить вас на допрос.

Ребята заволновались. Неужели, их тоже будут допрашивать?

— Так, для начала мне нужны двое. Давай, Шерлок Холмс, начнем с тебя, — показал Стас на Гарика, — И с твоего брата. А то я вас потом еще перепутаю.

Из-за спины оперативника появилась Глиста.

— Вы уж, Стас Александрович, побыстрее с ними. У нас урок, — попросила она, — Ничего, не волнуйтесь, остальных я к вам по мере надобности буду отправлять.

Гарик шел следом за Стасом и не верил, что его ждет самый настоящий допрос. С ума сойти, как в книжке про Гурова! Эх, до чего же жалко, что он всю ночь проспал и ничего не слышал!

Первым в кабинет директора, где милиция допрашивала всех обитателей интерната, Стас позвал Вадика. Разговор длился всего минут пять, потом наступила очередь Гарика.

— Ну-с, Георгий Собалев, садитесь! — солидно сказал Стас и показал на кресло, в котором обычно валялся злобный Пупсик. Вот только алой подушечки там не было. — А расскажите мне, уважаемый, что вы делали в районе полуночи?

— Спал, — потупился Гарик.

— Значит крепкий сон это у вас семейное. — ухмыльнулся оперативник, — А вот эта вещь вам не знакома? — Стас положил перед Гариком на стол большую фиолетовую стразу в полиэтиленовом пакетике, — Ну, ну, руками трогать не надо — это улика.

— Какая-то несерьезная у вас улика, товарищ милиционер, — засмеялся мальчик, — Такие улики в каждом ларьке на автовокзале продаются.

— Ну, уж, какая есть. Эту штуку, между прочим, изо рта покойника достали. Ты ее ни у кого из ребят раньше не видел?

Гарик задумался. Ему очень хотелось быть полезным, но ничем помочь оперативнику он не мог.

— Стас Александрович, а это точно убийство? Может, он сам, того, с лестницы свалился?

— Да нет, не сам. Помогли ему. На груди гематома от удара тупым предметом, а в зубах стекляшка. Так что несчастным случаем тут и не пахнет. Ладно, давай показывай, что вы там с классом записывали?

Гарик протянул Стасу листок. Тот внимательно прочитал и удивленно поднял брови:

— Вот значит как, и Алиса Сергеевна Горчакова, и Стэлла Родионовна Талдыко в интернате ночевали. Любопытно. Ну, молодой человек, спасибо за помощь следствию. Родина вас не забудет!

В этот момент в учительскую заглянул усатый мужчина с военной выправкой. Именно так Гарик представлял себе бравого следователя. Стас, конечно, тоже ничего — чем-то Ларина из «Улицы разбитых фонарей» напоминает, но до этого человека ему было далеко.

— Стас, ты как закончишь, ко мне заскочи, — сказал мужчина уверенным тоном. — А я поеду.

— Хорошо, Тарас Анатолиевич, заскочу.

— Это кто? — спросил Гарик, когда дверь закрылась.

— Это, друг мой Георгий, майор Леонов, Тарас Анатолиевич, один из лучших сыщиков Москвы, а ныне — мой непосредственный руководитель, то-бишь, начальник убойного отдела Тихореченского района.

— Он что специально из Москвы убийство Забияко приехал расследовать?

— Нет, он уже недели две как к нам перевелся, по семейным обстоятельствам. Эй, чего это я с тобой разболтался! На вот мою визитку — тут рабочий телефон. Если что-нибудь узнаешь, Шерлок Холмс, звони. Все, брат, беги на урок и следующего зови.

Гарик выскочил в коридор немного разочарованный. Все-таки от первого в жизни допроса ожидал чего-то большего. Вроде, и Стасу помог, сообщив важную информацию, но все равно какой-то не серьезный разговор получился.

Гарик уже добрался до главной лестницы, когда услышал крик:

— Дядя Тарас! Подождите! Дядя Тарас! — кричала новенькая Романова и неслась вслед за выходившим в этот момент из интерната одним из лучших сыщиков Москвы.

Гарик замер, наблюдая за происходящим.

— Ну, куда же вы? Это я — Стася! — девочка летела вниз по ступенькам.

Сыщик в этот момент остановился, посмотрел на Стасю и отчетливо сказал:

— Извини, мы с тобой, кажется, не знакомы, — а затем вышел на улицу.

Девочка неподвижно стояла, глядя на дверь. Потом медленно повернулась и побрела прочь. Лицо ее было залито слезами.