— А без этого никак нельзя?

— Понимаете ли, содержать Великий Сброд стоит немалых денег. Поначалу средства брали из бюджета, но бюджет не выдержал, хотя до того успели сменить десяток начальников департамента финансов. Сейчас мы оказались в долгах у всего галактического региона. Вот Сброду и пришлось перейти на самоокупаемость, а откуда ему еще взять денег, как не от конфискаций?.. Ага! Слышите?

— Что случилось?

— Как я и предполагал, объявили перерыв.

— Но до обеда еще как будто…

— Не на обед. Чтобы собреды могли подраться не перед столом руководства, а подальше отсюда. В подвальном этаже есть специальный зал, где можно вступить в единоборство с оппонентом любым способом: на шпагах, дубинках, даже на пистолетах, правда, с резиновыми пулями. Наши собреды, однако, предпочитают попросту — на кулачки. Подерутся, напряжение спадет, и можно будет продолжать обсуждение.

— Но о чем они, собственно, спорят? Разве тут есть хоть кто-нибудь, кто сочувствует нам?

— Вовсе не нужно, чтобы кто-то вам сочувствовал. Важно, что есть немало собредов, не поддерживающих председателя: одни потому, что он слишком мягок, другие потому, что жестковат, мало ли по какой причине. И они, естественно, пользуются любым поводом, чтобы выступить против его точки зрения. Вы или не вы — не имеет значения.

— Ну что ж, и на том спасибо.

— Что касается сочувствующих, — сказал прекослов, — то мы сейчас и займемся их поисками. Как говорится, выворачивайте карманы.

— Но вы же прекрасно знаете, что у нас ничего нет.

— Однако вы ведь договорились с покупателем. Я уверен, что он доставит вам деньги прямо сюда. На час-другой нам поверят в кредит. Надеюсь, коммерсант не знает еще об угоне корабля. А сейчас подошло время заручиться поддержкой кого-нибудь из собредов.

— В такой суматохе?

В самом деле, хотя перерыв и был объявлен, собреды не дотерпели до подвального зала, и драка завязалась тут же, перед столом президиума. Кто-то таскал кого-то за бороду, кто-то уже валялся на полу и его пинали ногами, у противоположного конца стола стенка шла на стенку. Стоял дикий шум. Спокойными оставались лишь солдаты, они с удовольствием смотрели даровой спектакль, заключали пари и, судя по отдельным репликам, были свидетелями таких сцен уже не раз.

— Погодите, прекослов, — сказал Федоров. — Я пойду с вами. Могу пригодиться при вербовке.

— Как-как вы назвали это?

— Профессиональный термин, — сказал Федоров ухмыльнувшись.

Федоров вслед за Аласом медленно пробирался к столу. Драка разрасталась, как пожар на складе боеприпасов. В воздухе летали сумки, блокноты, законопроекты, выломанные подлокотники кресел. Приходилось увертываться.

— Какие темпераменты! — проговорил Федоров.

— Приближаются перевыборы, — пояснил Алас.

— Неудивительно, что нервы у всех натянуты. В такой обстановке трудно выбрать кандидата.

— А вы ищите того, кому достается больше всех.

Они огляделись, насколько это было возможно.

— Богатый выбор, — похвалил советник. — Вон, смотрите, того совсем прижали. Какой джеб! Такой удар не стыдно вынести на профессиональный ринг! Однако партнер еще сопротивляется, нас это не устраивает. Ищите того, кто уже ушел в глухую защиту. Ага! То, что нужно!

И он, решительно расталкивая дерущихся, устремился в угол зала. В этом углу события приняли воистину трагический оборот. Четверо собредов избивали одного, уже лежавшего на полу и лишь закрывавшего голову руками. Лицо поверженного было в крови. Нападавших это лишь раззадоривало.

— Это уже не бокс, — констатировал Федоров. — Это футбол. Напоминает финальный матч на кубок Терранской Федерации. Знаете, в целях безопасности я запретил бы собредам входить в зал в обуви. Нужны мягкие шлепанцы, как в музее. Ну что же, начнем, пожалуй…

И, приблизившись к игрокам вплотную, Федоров сделал выпад. Ближайший к нему собред, нелепо взмахнув руками, грохнулся на пол рядом с жертвой. Повернувшись, советник нанес оказавшемуся перед ним бойцу удар, в благородном искусстве каратэ носящий название тейср ути — основанием ладони от бедра. Удар пришелся тому снизу под подбородок. Противник взлетел в воздух и грохнулся. Федоров отскочил. Нанес третьему мае гери кикоми, ногой, параллельной полу. Оппонент согнулся, ухватившись за живот, и медленно осел, потом повалился набок. Четвертый вовремя отступил.

— Приступаем к эвакуации, — скомандовал советник посольства. — Берите его под руку, как любимую девушку…

Сам он подхватил избитого собреда с другой стороны. Они протащили несчастного через зал, тот царапал пол носками ботинок и всхлипывал. Кровь капала с лица.

— Надо выяснить, какой он партии, — сказал Алас, тяжело дыша. — Если он окажется сторонником председателя, вряд ли мы уговорим его.

— Не похож, — возразил Федоров. — Для этого он слишком интеллигентно выглядит. У сторонников председателя тут явное большинство, недаром же тех было четверо. Нет, этот явно из оппозиции.

Наконец они добрались до своих. Усадили собреда на стул.

Через минуту-другую собред пришел в себя. Обвел окружающих удивленным взглядом, поморгал глазами, потряс головой и, видимо, начал соображать, что с ним произошло.

— Они из партии поголовной свободы, — пробормотал он. — Это же разбойники с большой дороги…

— Вам нельзя ходить сюда без телохранителей, — сказал Федоров.

— Это дорого стоит… Я очень признателен вам за помощь. Как мне отблагодарить вас? Вы из моей партии? Из «Иссора за Иссору»?

— Нет, мы из партии «Все за нас», — уточнил Федоров. — Но это не важно. Мы не против вас, наоборот, намерены предложить вам коалицию.

— Принимаю ваше предложение, — не задумываясь, ответил собред. — Какова ваша программа? Согласны ли поддержать меня на выборах?

— О, безусловно, — заверил Федоров. — Тем более что мы не собираемся выдвигать своих кандидатов в ваших округах.

— Советник, что вы там мелете? — пробормотал Изнов по-русски.

— Занимаюсь вашим делом: дипломатией.

Он вновь повернулся к собреду.

— Сейчас мы поможем вам умыться и продолжим переговоры. Скажите только офицеру, что мы действуем по вашему поручению. Он не станет возражать такому авторитетному политику, как вы.

— Да, — согласился собред, приободряясь. — Я имею тут большой вес.

Он поднялся, пошатнулся, но устоял на ногах и направился к офицеру. Тот вскочил, выражая своим видом глубокое почтение и ничуть, кажется, не удивляясь несколько потрепанному облику политика.

— Похоже, его и на самом деле знают, — заметил наблюдавший за ними Изнов. — Как вы угадали, советник?

— Вчетвером не станут бить кого попало, — пояснил Федоров.

Собред уже возвращался.

— Все в порядке, — заявил он. — Боюсь, что вам придется проводить меня. Я чувствую себя не самым лучшим образом.

— Рады оказать вам услугу, — заверил Федоров.

— Все четверо.

И они покинули зал, где потихоньку догорало пламя кровопролитного сражения.

Благодаря протежированию собреда от партии «Иссора за Иссору» они удобно устроились в кантине для обслуживающего персонала. Пока ожидали заказа, благодарный собред легко согласился вчинить от имени подсудимых гражданский иск; взамен он получил их обещание стать его телохранителями вплоть до конца сегодняшнего заседания Сброда.

— Прекрасно, — подвел итоги прекослов. — А теперь воспользуемся временем, которое у нас еще есть, и начнем переговоры с семьями.

— Ну что же, — благожелательно заметил собред.

— С радостью помогу вам и в этом. Кстати, я думаю, что вам опасаться особенно нечего: все основные обвинения, выдвинутые против вас, поддаются свидетельствованию.

Алас, на минуту покинувший их, поспешно приближался к столику. За ним выступал солидный и хорошо одетый иссорианин. Усевшись за столик и выслушав объяснения, он заявил, что никаких принципиальных трудностей в разбираемом деле не усматривает ни для подсудимых, ни для себя и своей семьи. Наоборот, все, по его мнению, очень просто.