— Прекрасный лимузин, — проговорил Меркурий с восхищением. — В Империи такими владеют лишь четверо…

Синерианин умолк: у него перехватило горло при взгляде на то, как оставшийся за рулем — видимо, владелец машины — сноровисто въехал на стол пресса, затормозил, вышел и захлопнул дверцу. Затем присоединился к спутникам и подал сигнал машинисту. Пресс заработал. Раздался скрежет — казалось, автомобиль зарыдал перед гибелью. Металл хрустел. Считанные секунды — и машина превратилась в прямоугольную глыбу. Зрители разразились аплодисментами, радостными криками и пронзительным свистом.

— Уйдемте, — попросил Меркурий. — Я встречался на своем веку с разными формами идиотизма, но такого в моей коллекции еще не было.

— Это их проблемы, — сказал Федоров. — Постойте, по-моему, здесь нам следует повернуть направо. — Он посмотрел на табличку с названием.

— Букв не хватает, но, кажется, это та самая улица.

Усталые путешественники, вспоминая указания Госта, свернули в улочку потише, а оттуда и совсем в глухой переулок. Картина изменилась: было пусто и тихо, висела унылая тишина, шаги в ней глохли, не успев прозвучать. И пахло, похоже, вчерашним днем.

— А странный взгляд у этого Госта, — ни с того, ни с сего вдруг сказал Изнов. — Вам не кажется?

— У кого же здесь не странный?

— Да, но у него какой-то тяжелый, неподвижный…

Федоров пожал плечами.

— И рук не вынимает из карманов, — продолжал посол. — Мне кажется, с ним надо быть крайне осторожным.

— Тут всегда нужна крайняя осторожность, — проговорил Меркурий.

— Не будем унывать, — призвал Изнов. — Давайте лучше любоваться этим миром. Каков бы он ни был, для нас он — новый.

— А чем тут любоваться? — не согласился Федоров. — Забором?

Переулок и в самом деле оказался перегороженным. Но в заборе виднелась калитка. А около нее поджидал путешественников Гост. Калитку он, как все трое успели заметить, отпер своим ключом, вошел и, судя по звуку, запер изнутри.

Федоров поднял брови:

— Вы обратили внимание на руки Г оста, когда он отпирал? Из семи пальцев у него на каждой руке действуют только пять, а остальные в таком футляре или сумочке, а может, их и вообще нет…

— Врожденное уродство, — буркнул Меркурий.

— Он мог лишиться их в драке, на войне, на пожаре… — не согласился Изнов.

Может быть, они от нечего делать подискутировали бы на эту тему. Помешал Гост, забренчавший ключами по ту сторону калитки, а затем отворивший ее. Свой гостеприимный жест он сопроводил словами:

— Ну вот, добро пожаловать!

По другую сторону заграждения улица как бы продолжалась. Дом справа производил впечатление безжизненного: несмотря на сгустившуюся уже темноту, из окон его не пробивалось ни единого лучика света. Дом слева вызывал более приятные ощущения, может быть, потому, что перед единственным входом в него были установлены две скамейки, на которых сидели туземцы, по одному на каждой. Иссы — так звучало их самоназвание в мужском роде — спокойно покуривали, с любопытством глядя на гостей.

— Вот вы и дома, — сказал Г ост, широким жестом обводя двор.

Изнов с Меркурием промолчали. Федоров не удержался от реплики:

— Вообще-то, сей уютный уголок сильно смахивает на тюрьму.

— Ну да, — подтвердил Гост, улыбаясь. — Это она и есть, а если назвать точно, то вы находитесь в предприятии акционерного общества «Свобода». Предприятие небездоходное. А сейчас выполним формальности. Прошу сдать оружие любого вида, если оно имеется, а также все содержимое карманов. Не беспокойтесь, у нас ничего не пропадает, даже деньги; правда, за пребывание и обслуживание с вас — или с ваших наследников — будет взыскано по существующим расценкам.

— Ну что же, — подал голос пребывавший, похоже, в глубокой задумчивости Федоров. — Давайте, друзья, выворачивайте карманы. К сожалению, господин Гост, денег у нас нет. Так что ваша фирма на нас вряд ли заработает.

— Отчего же? — искренне удивился иссорианский тюремщик. — У вас же есть корабль. А он стоит немало, если, разумеется, находится в исправности. Ну, перед аукционом наши специалисты тщательно проверят его…

Меркурий издал звук, весьма напоминавший стон.

— Да ладно, — сказал ему Федоров по-русски. — Еще ведь не вечер.

— Конечно, не вечер, — угрюмо согласился сине-рианин. — Уже ночь.

— Что за странный язык, на котором вы разговариваете? — спросил Гост. — Это ливерский?

Он смотрел на Федорова, слегка прищурившись.

— Один из его диалектов, — ответил Федоров не задумываясь. — А вам что, не приходилось слышать его раньше?

— Возможно, и приходилось… — проговорил Гост. — Не помню.

Наверху их провели в тесную комнатку, где не было ничего для жизни, кроме трех топчанов и умывальника с полочкой, на которой стоял пластиковый кувшин и несколько таких же кружек. Висело бумажное полотенце. Единственное окно, закрытое ставнями снаружи, с внутренней стороны было снабжено еще и решеткой.

— Действительно, смахивает на камеру, — проговорил Федоров, внимательно все оглядев. — Вам не кажется?

— Не доводилось бывать, — проворчал Изнов, чье настроение испортилось окончательно. — Послушайте, вы, как вас там… Надзиратель, или как к вам обращаться…

— Йомть, — сказал иссорианин в ответ. — Так, устраивайтесь. Эта вот дверка не запирается, если надо выйти, то по коридору и направо. А вниз не положено. Если что приготовить из еды, то дальше по коридору, но за это расчет отдельно. Газ, йомть, посуда, все такое.

— А как насчет продуктов? — живо заинтересовался Федоров.

— Не держим, йомть. Но если есть, то не запрещаем.

И он затворил за собой дверь, но запирать и вправду не стал.

— Значит, придется засыпать на голодный желудок, — проговорил Федоров недовольно. — Я считаю это нарушением прав человека. А?

Изнов поднял и опустил брови.

— Воистину, век живи — век учись. Ладно, давайте укладываться, раз уж тут такой протокол. Белье хоть чистое?

— По-моему, здесь его никогда и не было, — заметил Федоров. Он первым улегся не раздеваясь на топчан и закутался в грубое одеяло. Изнов и Меркурий последовали его примеру.

— Интересно, — донесся из-под одеяла голос Федорова. — Мне пришло в голову: если мы усвоили здешний язык через желудок, то почему разговариваем ртом, а не чем-нибудь другим?

— А вы уверены, что это пришло вам именно в голову? — сердито откликнулся Изнов. Он укрылся по макушку, и голос его прозвучал глухо.

— Господа, ведите себя прилично, — посоветовал Меркурий негромко. — И вообще, будьте крайне осмотрительны во всем. Боюсь, что…

— Меркурий, может быть, выскажетесь членораздельнее?

Дворянин не ответил — уснул, или же сделал вид, что засыпает.

— Ладно, советник, — вздохнул посол. — Попробуем и мы уснуть.

Федоров о сне не думал.

— Должны же были где-то принять мой сигнал!

— проговорил он. — Я знаю, что такое место существует, и есть реальный человек, который обязан помочь. Но где?

— Ладно. Спите.

Все-таки уснул и Федоров, и ему стала сниться всякая чепуха, черт знает что: драки, перестрелки, побеги, погони — все какой-то недипломатический репертуар. Сны донимали, как изголодавшиеся комары. А напоследок привиделся даже разговор, в котором сам он не участвовал.

«Нам их не удержать. Единственный выход — сдать их в Сброд, там начнется обычная тягомотина, а мы тем временем…»

«Да погоди ты… Надо все-таки вывести из игры корабль. Я попробую сыграть спектакль…»

Тут Федорову подумалось, что это и не сон вовсе. Он осторожно приоткрыл один глаз. Комната была той самой, где он засыпал. Товарищи Федорова по-прежнему лежали на топчанах, так же светила тусклая лампочка, а на табуретках, что довершали

вкупе с фанерным столиком меблировку камеры, сидели двое: их давешний спутник Гост и другой исс, тот самый парень, что предлагал фрахт.