— Подождите, не плачьте. Может быть, он найдется. Живой и невредимый.

— Дай бог. — Она вытерла рукой глаза и улыбнулась.

Когда дверь за ней закрылась, я сел за стол и посмотрел на оставленные ею бумаги с ее координатами и адресом фирмы, где трудился ее муж. Почему-то мне показалось, что именно оттуда надо начинать розыск ее супруга. На фотографии, которую она мне оставила, Васильев выглядел ухоженным и добрым. Весь его образ лучился каким-то светом. И как можно убить такого человека? Почему-то именно эта мысль сразу приходит в голову, когда говорят, что человек пропал. Еще его могли похитить инопланетяне или, на худой конец, спецслужбы иностранных разведок. Но финансовый директор "Двух китов", небольшой фирмы "по производству товаров для дома", как было написано на визитке, вряд ли бы их заинтересовал. А если этот "светящийся счастьем" мужчина действительно ушел к другой женщине? Тогда он поступил не благородно, не сказав об этом жене, нормальные "мужики" так не поступают. Я вспомнил, как один мой товарищ, еще когда я работал в наших доблестных органах внутренних дел, ушел выносить мусор. Зимой, в домашних тапочках, тренчиках и майке, и не возвращался домой целую неделю. Жена с ног сбилась, разыскивая его, а оказалось, что он "зависал" у любовницы, которая жила этажом ниже. Ох, и досталось же потом этому товарищу, когда супруга узнала, куда он пропал. А "застукала" она его со своим ведром с мусором, только уже выходящего из другой квартиры…

Но на Васильева, судя по фотографии, это было не похоже. Или похоже? Я еще раз внимательно вгляделся в его лицо. Потом перевел взгляд на его руки. А в руках финансовый директор держал курительную трубку. Была она очень примечательна. Таких трубок я еще не видел. Должно быть, мастер, который делал ее, создавал трубку по индивидуальному заказу. То, что это была авторская работа, я не сомневался. Поразмышляв на темы бытия, я поехал в фирму "Два кита".

Фирма располагалась на первом этаже огромного здания из стекла и бетона. Я оставил свою машину на стоянке, где в будке мирно спал охранник, и вошел в здание. Офис фирмы начинался огромным аквариумом в центре полукруглого помещения. В нем резвились "меченосцы" и "барбусы". Дальше шло несколько филенчатых дверей — кабинеты работников фирмы. Вверху — подвесные потолки, ламинат на полу, светлые стены. А вот и секретарша за огромным столом, за ее хрупкими плечами в шикарном розовом пиджачке — кабинеты генерального директора и финансового. Видимо, дела у фирмы шли неплохо, если здесь работало столько сотрудников и была именно такая секретарша.

Она, завидев меня, улыбнулась белозубой улыбкой, которую защищали "Бленд-а-мед" и "Орбит без сахара". Хотя, на мой взгляд, если вам ровные и белые зубы изначально дарованы природой, то им никакие пасты и жвачки не нужны. Этой молодой женщине природа подарила не только великолепные зубы, но и прекрасное тело. Она встала и вышла из-за стойки. Розовая юбка в тон пиджака до колен прикрывала стройные ноги.

— Здравствуйте, что вам угодно? — спросила она.

— Я — частный детектив, моя фамилия Плетнев. Сергей Борисович. А привело меня к вам исчезновение вашего финансового директора — Михаила Петровича Васильева. Вы этого не заметили?

— Ну да, его нет на работе уже несколько дней, но я… в общем, Михаил Петрович мне не докладывается, а генеральный ничего не говорит, — девушка смутилась.

— Интересные дела. Вашего директора нет на месте уже почти неделю, и никто о нем и не вспоминает? Так, что ли?

Она пожала плечами.

— Ладно, как мне поговорить с вашим главным?

— Подождите, я доложу. Как ваша фамилия, простите?

— Плетнев. А вашего главного зовут Глеб Егорович Синичкин? — прочитал я табличку на двери.

Она опять улыбнулась ослепительной белой улыбкой и упорхнула за эту тяжелую дверь с табличкой. Не успел я разглядеть в окно то, что творилось на улице, как дверь снова открылась, и сногсшибательная, с внешностью фотомодели секретарша пригласила меня в кабинет. И почему именно таких женщин набирают в секретари? Ей бы по подиуму ходить или у фотографов позировать, а ее заставляют сидеть здесь, в душном офисе. Наверное, она тупа как пробка или. наоборот, слишком умна?

Глеб Егорович оказался низкого роста крепышом, с лысой головой на крепкой шее. Видимо, в молодости он занимался силовыми видами спорта. Одет он был в розовую рубашку, какие сейчас модны, в тон был подобран галстук внизу — светлые брюки. Он вылез ко мне навстречу из-за своего огромного стола и подошел. В его походке чувство вались основательность и напористость.

— Добрый день, — сказал он хрипло. — Чем обязан?

Поздоровавшись, я представился. А потом рассказал о цели своего визита.

— А кто вам сказал, что Васильев пропал? Да, его на работе нет уже пятый день, но мы думали, что он заболел и отлеживается дома. Лерочка, — обратился он к секретарше, — ты же звонила ему?

— Да, Глеб Егорович, — произнесла она елейно, — он сказал, что болен гриппом и поваляется в постели несколько дней.

— Вот видите. Ничего же страшного не произошло, ну, заболел человек. Все мы люди, пусть лечится.

— Да, но его жена говорит, что его нет дома!

— Ну, может, он лечится в другом месте, — генеральный улыбнулся. И его лицо стало похоже на гримасу льва перед охотой.

— Э, Лерочка, — обратился я к секретарше, — не могли бы вы оставить нас наедине с Глебом Егоровичем?

Та вопросительно посмотрела на своего начальника.

— Да-да, выйди.

Она ушла, покачивая бедрами, и тихонько затворила за собой дверь. Какие это были бедра! Вот не был бы я женат… А в это время моя Маша лежала в больнице. И мне стало стыдно. Но, переборов себя, я спросил:

— А теперь давайте начистоту. Куда мог исчезнуть ваш финансовый директор?

— Что за глупый вопрос, я же сказал, он позвонил — точнее, Лера ему позвонила — и сказал, что болен. Лечится дома. Все. А где он, я не знаю.

— И вы ни разу ему больше не звонили, не интересовались, когда он появится на работе?

— Нет, а зачем? — Глеб Егорович вернулся в свое кресло и уселся поудобнее. Мне он присесть не предложил. — Михаил Петрович мне пока не нужен. Болеет и пусть болеет, что здесь особенного?

— Но жена-то говорит, что его дома нет. Телефоны не отвечают, у родителей он не появлялся. У него есть любовница?

— Так. Я в его личную жизнь не лезу, он не лезет в мою. Откуда я знаю. Мне он про своих баб ничего не говорил.

Мы просто работали. Понимаете? Да, у нас бывают корпоративные вечеринки, но туда никого постороннего мы не приглашаем. Если человек заболел, больничного мы от него не требуем. Только эти дни ему не оплачиваются. Да, это нарушение трудового законодательства, но у нас на фирме все об этом знают и стараются не болеть. А если уж невмоготу, лежи дома и на работу не суйся. Незачем мне тут заразу разносить. Это касается всех, и Михаила Петровича тоже. Здесь я директор, а они все — наемные работники. Захочу — уволю, захочу — премию дам. Если ты работаешь честно и грамотно, будешь как сыр в масле кататься, а если хочешь болеть — хрен чего получишь. Васильев — катался, и не только в масле, а и в икре, красной, я его не обижал. Поэтому когда он сказал, что заболел, я ему ничего не сказал. Ты наши правила знаешь, лечись… Если его дома нет, значит, где-то он в другом месте. А в каком, я не знаю.

Все-таки слова генерального мне показались странными. Зачем бы это секретарше звонить финансовому директору, чтобы справиться у него о здоровье, если он сам об этом не говорит? Но я промолчал.

— Что ж, могу ли я с кем-то из ваших сотрудников поговорить о Васильеве? Может быть, они лучше вас знают, где он может быть?

— Валяйте, только вряд ли. Где директор — и где простой менеджер. Да, они друг друга знают, но вряд ли будут делиться какой-то информацией. Друзей тут у нас нет, одни коллеги.