— Хал Сидмор — мой лучший друг, — сообщил я и, подняв ручку, выразительно посмотрел на бумаги, — а его жену зовут Мэри.

— Они не получили никаких серьезных ранений, — быстро проговорил доктор. — У мистера Сидмора сломана рука, а его жена отделалась царапинами. И все. По правде говоря, ваш приятель хочет повидаться с вами.

— Я тоже, — заявил я. — И чувствую себя прекрасно.

— Я немедленно пошлю его к вам.

Он аккуратно сложил свою улыбку и унес ее с собой, а я лежал и строил рожи надписи «ьтирук еН».

Мне кажется, прошло совсем немного времени, когда вошел Хал. К этому моменту еще один слой пелены спал с моих глаз. На нем была обычная одежда, а его правая — минутку, прошу прощения — левая рука была в гипсе. На лбу у Хала красовался небольшой синяк.

Я ухмыльнулся, чтобы продемонстрировать, что жизнь прекрасна, а поскольку уже знал ответ, то спросил:

— Как Мэри?

— Замечательно, — ответил Хал. — А ты-то как себя чувствуешь?

— Нормально. Ты сам расскажешь мне о том, что произошло, или надо купить газету?

— Я не знал, что ты так спешишь, — сказал Хал.

— Буду краток: в нас всех стреляли.

— Понятно. А теперь постарайся быть не таким кратким.

— Хорошо. Ты прыгнул на типа с пистолетом…

— Джеми. Да. Продолжай.

— Он выстрелил в тебя. Ты упал. Можешь поставить возле своего имени крестик. Потом он выстрелил в Пола.

— Крестик.

— Но пока Джеми смотрел на тебя, Полу почти удалось выбраться из той пакости, что свалилась на него. Он выстрелил в Джеми практически тогда же, когда тот выстрелил в него. И попал.

— Крестик.

— Я бросился на другого типа почти сразу же после того, как ты напал на Джеми.

— Это был Зимейстер.

— Он успел схватить пистолет и несколько раз выстрелил. Первая пуля в меня не попала, и мы стали драться. Между прочим, он довольно сильный.

— Это мне известно. Кого помечаем следующим крестиком?

— Тут я не совсем уверен. Мэри поцарапало голову пулей, а второй или третий выстрел Зимейстера — я не очень уверен, какой — попал мне в руку.

— А кто застрелил Зимейстера?

— Полицейские. Они в это время ворвались в домик.

— А как они туда попали? Откуда они узнали о том, что происходит?

— Я слышал их разговор позже. Они следили за Полом…

— … который, по всей вероятности, следил за нами?

— Похоже на то.

— А я думал, он умер.

— Я тоже так думал. И до сих пор не знаю, что с ним произошло. Его палату охраняют.

— Получается, что он по-прежнему жив?

— Говорят… Больше мне ничего не удалось о нем узнать. Такое впечатление, что все остались живы.

— Плохо — в двух случаях. Подожди минутку. Доктор Дрейд сказал, что было семь выстрелов.

— Да. Их это всех тоже немного удивило. Один из полицейских попал себе в ногу.

— А… тогда понятно. Что еще?

— В каком смысле?

— Тебе удалось что-нибудь узнать? Ну, например, о камне?

— Нет.

Я начал отчаянно зевать. Примерно в это же время в палату заглянула медсестра.

— Мне придется попросить вас уйти, — сказала она. — Мы не должны его утомлять.

— Хорошо, — согласился Хал. — Сейчас я пойду домой, Фред, и вернусь, как только они разрешат мне снова тебя навестить. Принести тебе что-нибудь?

— Сигареты. И скажи им, чтобы сняли эту дурацкую вывеску. А, ладно. Я сам. Извини, никак не могу остановиться. Передай Мэри привет, и все такое. Надеюсь, у нее не болит голова. Я тебе когда-нибудь рассказывал про цветы, которые совращают ос?

— Нет.

— Боюсь, вам надо идти, — напомнила медсестра.

— Хорошо.

— Скажи этой даме, что она совсем не похожа на орхидею, — попросил я, — даже несмотря на то, что благодаря ей я чувствую себя осой.

Вместе со своей кроватью я провалился в неподвижное мягкое средоточие всего сущего, где жизнь кажется совсем простой.

Сон. Сон. Сон.

Мерцание?

Мерцание. Яркий свет.

Я услышал, что в мою комнату кто-то вошел и, чуть приоткрыв глаза, убедился, что день еще не кончился.

Еще?

Я попытался разобраться со временем. Прошли день и ночь, и еще кусочек следующего дня. Я несколько раз ел, говорил с доктором Дрейдом и был изучен практикантами, которых он привел. Приходил Хал, показавшийся мне более веселым, оставил сигареты — доктор Дрейд сказал, что, хотя он и против, я могу курить. Потом я немного поспал.

В поле моего зрения попало две фигуры, которые двигались очень медленно. Тут кто-то начал откашливаться, и я сообразил, что это Дрейд.

— Мистер Кассиди, вы проснулись? — вслух удивился он.

Я зевнул, потянулся и, пытаясь оценить ситуацию, сделал вид, что пришел в себя совсем недавно. Рядом с Дрейдом стоял высокий мрачного вида тип. На нем был темный костюм и черные очки. Я уже было собрался сострить по поводу гробовщиков, когда заметил, что в правой руке этот тип сжимает поводок лохматой собаки, изо всех сил старавшейся сидеть смирно возле его ноги. В левой руке странный визитер держал довольно тяжелый портфель.

— Да, — сказал я и, поманипулировав рычажками кровати, устроился лицом к ним. — А в чем, собственно, дело?

— Как вы себя чувствуете?

— Мне кажется, нормально. Я отдохнул.

— Хорошо. Полиция послала этого джентльмена, чтобы он обсудил с вами то, что их интересует. Он заявил, что должен поговорить с вами наедине, так что мы повесим на дверь табличку. Его зовут Надлер, Теодор Надлер.

Он подвел Надлера к стулу, усадил его и ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Я взял стакан с водой. Посмотрел на Надлера.

— Что вам нужно?

— Вы знаете, что нам нужно.

— А вы поместите объявление, — предложил я.

Он снял очки и улыбнулся мне.

— А вы попытайтесь прочесть парочку. Вроде тех, что озаглавлены «Нужна помощь».

— Вам бы следовало служить в дипломатическом корпусе, — сказал я, и его улыбка стала немного напряженной, он покраснел.

Когда он вздохнул, я ухмыльнулся.

— Мы знаем, что у вас его нет, Кассиди, — наконец вымолвил Надлер, — и я его у вас не прошу.

— Тогда почему вы меня преследуете? Навязав мне диплом, вы прикончили меня самым настоящим образом. Если бы в моем распоряжении находилось то, что вам нужно, я бы прицепил к этому этикетку с ценой, которая была бы немалой.

— Сколько? — спросил Надлер практически без раздумий.

— За что?

— За ваши услуги.

— В каком качестве?

— Мы хотим предложить вам работу, которая может вас заинтересовать. Как вам понравится должность специалиста по внеземным культурам, представляющего интересы США в ООН? Для этого как раз требуется степень доктора антропологии.

— И когда, интересно, появилась такая должность? — спросил я.

Он снова улыбнулся.

— Совсем недавно.

— Понятно. А что будет входить в мои обязанности?

— Об этом поговорим отдельно. Скажу только, что вам придется заняться расследованием.

— И что именно я буду расследовать?

— Исчезновение звездного камня.

— Угу. Должен признаться, вы меня заинтриговали, — заявил я, — однако этого еще недостаточно, чтобы я согласился с вами сотрудничать.

— Со мной вам особенно сотрудничать не придется.

Я вытащил сигарету и закурил.

— С кем же тогда?

— Дай мне такую же, — произнес знакомый голос, и мохнатая, нечесаная собака подошла к моей кровати.

— Из тебя получилась паршивая собака, Рагма, — заметил я.

Он отстегнул несколько кусков своей маскировки и взял сигарету. Впрочем, я так и не сумел понять, как он выглядит на самом деле.

— Что ж, значит, ты допрыгался — тебя подстрелили, — сказал Рагма. — А ведь тебя предупреждали.

— Что правда, то правда, — согласился я. — Я пошел на это с открытыми глазами.

— К тому же ты отображен, — заметил Рагма, откидывая в сторону мое одеяло. — Раньше шрамы от ран, которые ты получил в Австралии, были на другой ноге.

Он опустил одеяло и устроился на полу рядом с моим столиком.

— И не то чтобы это необходимо было проверять, — добавил он. — По дороге сюда мне все уши прожужжали про твое удивительное перевернутое сердце. С самого начала я подозревал, что ты и есть тот идиот, который решил поиграть с инвертором. Может, расскажешь, зачем ты это проделал?