Изменить стиль страницы

Взобравшись, взглянули, — водопад тот от всех других отличен был: высотою в двадцать саженей, а в ширину пять целых саженей скала была, и сверх ее как будто белый холст ту скалу обволакивал. Над водопадом выдавался камень, величиною с круглую цыновку для сиденья. Вода, бегущая поверх того камня, спадала каплями величиной с каштан иль малый апельсин.[126] И все, здесь бывшие, в стихах тот водопад воспевать стали. Первым сложил тот стражи офицер:

«Век мой… сегодня
иль завтра настанет…
жду… в ожиданьи —
жемчужины слез…
Чего же здесь больше?»[127]

Хозяин сложил вслед за ним:

«Как будто там кто-то
стоит, рассыпая
жемчужные перлы…
И беспрерывно летят всё они,
рукав же мой узок».[128]

Так сложил он, и все присутствующие — смешно им стало, что ли, — но стихи читать перестали.[129]

Возвратный путь далек был, и когда все проходили мимо жилища покойного первого сановника двора,[130] уж день стемнел.

Когда обратили взоры в сторону ночлега, во множестве виднелись огни рыбаков на ловле;[131] тут кавалер, хозяином бывший, сложил:

«Что это — звезды,
ясной ночью… иль светляки
на побережье?
Иль огни, что рыбаки
в моей жгут стороне?»

Так сложил он, и все домой вернулись.

В эту ночь дул южный ветер, и остатки волн все ж были очень высоки.

Ранним утром девочки из дома вышли и, набрав прибитые волнами плававшие «морские сосны», их в дом принесли. Взяв от девочек, водоросли эти положили на поднос и, листьями дубовыми покрыв, подали. На листьях этих так написал он:

«Сам бог морей „сосной морской“ —
чем дорожит, чем украшает
главу свою —
для вас, друзья,
не поскупился!»

В этой песне жителя деревни были ль слоги лишние, иль их не хватало.[132]

87

В давние времена собрались однажды вместе кое-какие приятели, не очень уж молодые. Глядя на луну, один из них —

«По большей части
не любят месяца…
Их много
наберется — старость
наступит человека!»

88

В давние времена не бывший в низком звании кавалер любил одну даму, превосходившую его своим положением. Прошли годы…

«Когда я умру
от любви, что никто из людей
не знает, — кого из богов
понапрасну
в смерти моей обвинят?»

89

В давние времена кавалер любил даму, бесчувственною бывшую, все помышляя: «Ах, как бы это!..» Стало ли ей жалко его, но только ему она сказала: «Ну, если так, то завтра через перегородку поговорим хотя бы!..» — и тот доволен был безгранично, но, опять в сомнениях, ей, ветку красивую от вишни сломив,—

«Вишен цветы
так блистают сегодня…
Но, увы, трудно верить
тому, что случится
завтра в ночи!»

Такое, по-видимому, настроение у него было.

90

В давние времена кавалер, горюющий о том, что месяцы и дни уходят, — в конце марта —

«Как то ни жалко,
но сегодняшний день,
день последний весны,—
увы, превратился
уже в вечернюю тень!»

91

В давние времена кавалер, любовью томясь, то приходил, то вновь возвращался и, даме весточки даже не в силах послать, так сложил:

«У камышей прибрежных
без перекладины ладья…[133]
И сколько же десятков
раз сюда приходит и уходит
она — никто не знает…»

92

В давние времена кавалер, будучи низкого звания, любил даму, положения очень высокого. Было так, что ли, что не мог питать он, видимо, надежд никаких, но только, лежа, думал он с тоской, вставал и тосковал и, в отчаяние придя от дум, сложил:

«Лишь равную себе
любить должны мы….
Где ж пары нет,
где низкий и высокий,—
одно страданье лишь!»

В давние времена также такие вещи случались. Не закон ли это в этом мире?

XIV

93

В давние времена жили кавалер и дама. Как-то случилось, что он перестал быть с нею. После этого у той появился кавалер другой, но так как у них уже ребенок был, то хоть и не подробно, но все же изредка он посылал ей известия о себе.

Дама эта умела писать картины, почему и кавалер однажды ей послал веер, чтоб разрисовала. Но ввиду того, что как раз в те дни у нее был тот, другой, — она день или два ему не отсылала обратно, почему первый кавалер в негодовании послал сказать ей: «Того, о чем просил я тебя, ты до сих пор не выполнила. Конечно, так оно и должно было случиться! Я знаю это… Но все же я не могу сдержать свое негодование и не упрекнуть тебя». И послал при этом ей стихотворение; время было осенью:

«Осенней ночью забываешь
день весенний…
Видно, дымки, что весною,—
роса, что осенью встает,—
сильней гораздо!»

Так сложил он, а дама в ответ:

«Осеней тысячи
можно ль сравнить
с весной хоть одною?
Однако и клен, и цветы
осыпаются равно…»

94

В давние времена жил кавалер, служивший императрице Нидзё. Постоянно соприкасаясь с одной дамой, служившей там же, он полюбил ее. «Ах, как бы — хоть через перегородку — с тобой встретиться и рассеять безотрадные думы, которых столько накопилось!» — сказал он ей, и дама, под величайшей тайной, через перегородку с ним повстречалась. Ведя беседу, кавалер —

вернуться

126

Очень маленький, величиной почти с каштан, плод, похожий строением на апельсин.

вернуться

127

т. е. слез моих иль этих капель, что текут перед глазами.

вернуться

128

Кавалер хочет сказать, что он желал бы, подставив свой рукав, набрать этих сыплющихся перлов, но, к сожалению, узок его рукав. Комментаторская традиция ставит это последнее выражение в связь с предыдущим замечанием— «Этот кавалер имел кое-какую службу при дворе»… и находит, что здесь автор хотел в присутствии своих друзей, занимавших уже довольно высокое положение, подчеркнуть свое ничтожество по сравнению с ними.

вернуться

129

«Смешно им стало, что ли»… — следует понимать как выражение скромности автора: присутствующие так восхитились его стихотворением, что у них не хватило смелости с ним соперничать.

вернуться

130

Нечто вроде «министра двора».

вернуться

131

Ловля рыбы на свет, с факелами.

вернуться

132

Опять проявление скромности, паче гордости. С точки зрения японской поэтической техники стихотворение это совершенно безукоризненно.

вернуться

133

Ладья без перекладины, т. е. очень маленьких размеров.