Крупная и совершенно не способная маневрировать сопка, с дистанции менее двадцати кабельтовых, была для морских артиллеристов простой целью. После двух десятков двенадцати- и сотни шестидюймовых взрывов, на сопке, казалось, ничего не могло выжить. Да и сама она несколько уменьшилась в размерах. Сотни килограммов стали и взрывчатки, с каждым новым взрывом, все больше втаптывали некстати оказавшийся на пути русской армии холм обратно в землю.

       Отстрелявшись, "Варяг" выпустил в небо серию красных ракет. По этому сигналу из русских окопов выплеснулись штурмовые группки, бросившиеся вперед, к еще дымящемуся склону высоты. Вернее должны были выплеснуться. С переходом в атаку возникла небольшая заминка - солдаты были настолько впечатлены эффективностью РУССКОГО же огня, что боялись вылезать из окопов.

       Когда всего в паре сотен шагов от тебя взрывается снарядик, весом в четыре центнера, очень трудно заставить себя встать, выскочить из уютной ямы окопа, и, самое страшное, побежать ТУДА, где земля только что смешивалась с небом... Даже верный Бурнос, и лихой Ржевский сидели на дне окопа, совершенно не реагируя на команду "Вперед!" Балку, решившему лично руководить как атакой, так и применением "черемухи", пришлось делать то, что сам он всегда считал верхом командирского непрофессионализма. С веселым криком:

       - Ребята, запевай! - он, неторопливо расстегнув кобуру маузера, выбрался на бруствер, и прогулочным шагом, горланя песню и сбивая палкой пучки травы, пошел в направлении японских позиций...

       Этого вынести Ржевский уже не мог. Он в два прыжка догнал командира и его срывающийся на фальцет голос слился с балковским. Ему подтягивал совершенно не музыкальный бас Бурноса. Он еще вчера клялся всеми святыми, что "ни один челАвек не потащит этАт пулемет, как бы вы его ни Аблегчали, таварищ Балк, а палить с рук с Максима это ж вААбще, где виданА-то?". Сейчас же он шел, перевесив через плечо перевязь с "максимом", с которого Балк снял кожух с водой и остатки станка, превратив его в жутко тяжелое подобие ручного пулемета. Искоса глянув на его громадную фигуру, Балк поразился, насколько он походил на Шварценнегера из "Хищника". Рядом с ним, согнувшись под тяжестью короба с патронной лентой, семенил второй номер.

       Из окопа вылетали все новые и новые люди, и припев грянул уже хор из нескольких сотен пристыженных глоток. Со стороны японских позиций неуверенно хлопнул первый винтовочный выстрел. Пуля, выпущенная дрожащими руками контуженного до полусмерти солдата, скосила несколько травинок, не долетев до густеющей на глазах русской цепи. Ответом стал нестройный залп из полусотни винтовок.

       Японский артиллерийский наблюдатель довольно быстро разобрался в ситуации, и над русской цепью вспухли два облака от шрапнельных разрывов. Ну, почти над русской цепью - с первого залпа подобрать правильную установку трубки практически не возможно.

       Генерал Брусилов, расслышав слова, с удивлением посмотрел на стоящего рядом Великого князя, и удивился еще больше - тот подпевал, не отрывая от глаз бинокля.

       "Илья Муромец", прикрыв собой груженого военной химией "Алешу Поповича" расталкивал с колеи мусор, пока не дошел до места, где рельсы были подорваны японскими саперами, и его артиллерия стала пытаться нащупать позиции японских коллег. До Шталькенберга уже дошли новости, что где-то в трюмах "Ингула", вместе с гаубицами прибыли еще два боекомплекта к орудиям его бронепоездов, и сейчас торопился расстрелять остатки снарядов с максимальной пользой. Под колесами первого броневагона уже суетилась ремонтная бригада, восстанавливая путь для будущего броска вперед.

       По "Муромцу" практически в упор, с пятисот метров, ударили, замаскированные как раз на такой случай, трехдюймовые пушки - установленные на самодельные деревянные лафеты (подсказка Пакинхэма - английское изобретение периода бурской компании) стандартные противоминные орудия, пожертвованные японским флотом. Офицеры страны Восходящего Солнца предвосхитили появление противотанковой артиллерии примерно на два десятка лет - первый броневагон почти без паузы прошило навылет двумя снарядами: корабельная трехдюймовка Армстронга вполне солидно смотрелась бы и против танков начала Второй мировой.

       Но сегодня у русского бронепоезда было надежное фланговое прикрытие. С моря по позициям японских артиллеристов ударили четыре шестидюймовки "Варяга". До полного подавления японцы еще успели продырявить первый бронепаровоз "Муромца", но ни добить поврежденного противника, ни окончательно лишить его подвижности они уже не смогли... "Сисой Великий" тем временем спокойно и методично обкладывал шести- и двенадцатидюймовыми снарядами район вероятного расположения зловредной японской полевой батареи, ведущей огонь шрапнелью...

       Перейдя на бег, русские солдаты ворвались на сопку, и вскоре добежали до японских траншей. Вернее до того места, где эти траншеи когда то имели место быть. Немногие уцелевшие и не потерявшие после обстрела способность соображать японцы, отстреливались до последнего патрона, после чего с криком "банзай" бросились в штыковую, встреченные очередями маузеров, бивших практически в упор. По ожившему было японскому "гочкису", снесшему первой очередью дюжину наших солдат, отработал Бурнос. Широко расставив ноги и наклонившись для компенсации отдачи вперед, он с рычанием выпустил с рук очередь на полленты, навсегда заткнувшую японский пулемет вместе с пулеметчиком.