В следующие несколько минут японский огонь был скомкан поворотом и неудачным маневром "Нанивы". Строго говоря, нормально стрелять могла только она. И подтвердив высокую квалификацию наводчиков, она и добилась попадания в первую трубу "Варяга". В тот же отрезок времени "Варяг" ответил ей тремя попаданиями и добился одного, случайного, на перелете, в "Акаси".

       Разрушение трубы, вернее, ее внешнего кожуха, к падению ее за борт не привело. трубы "Варяга" были, в отличие от оппонентов, двухслойными. Дыра с рваными краями уменьшила тягу котлов носовой кочегарки, но пока это не сказалось на ходе: все-таки почти полуторное резервирование... На "Варяге" стояло тридцать котлов, хотя для полного хода хватило бы пара от двадцати четырех, если топить с форсировкой. В бою это "излишество" себя вполне оправдало...

       В "Наниву" попали два бронебойных снаряда: у орудий №2 и №4 кончились снаряды, взятые с "Корейца", после чего они перешли на стрельбу родным "варяжским" боезапасом. И один "корейский" фугас. Если фугас, разорвавшись под мостиком, "всего-навсего" окатил осколками носовое и первое бортовые орудия, чем приостановил их стрельбу на две минуты, пока не заменили расчеты, а первый из бронебоев, безвредно для окружающих прошив фальшборт и коечные сетки, улетел в воду, то вот второй "дубовый" снаряд "Варяга" натворил дел.

       Главной защитой "Нанивы" был 76-миллиметровый скос броневой палубы, прикрывающий котлы, машины и другие "нежные" потроха крейсера. Увы, несмотря на солидную толщину брони, ее устаревшая структура (слой обычной незакаленной стали на слое железа) не смогла сдержать сорокакилограммовую болванку русского снаряда, несущуюся со скоростью в два Маха. А за ней раздолье для разрушения, самая желанная цель для противника - котельное отделение.

       Увы, та самая дубовость снаряда, что обеспечила ему проникновение сквозь броню, теперь обернулась против русских. Взорвись он внутри котла или хотя бы внутри кочегарки, на кормовой группе котлов японского крейсера и, соответственно, на его способности поддерживать нормальный ход, можно было бы поставить жирный крест. Ремонт занял бы неделю, если не больше. Однако золотого попадания не вышло, снаряд просто прошил котел навылет, и ударившись о противоположенный скос бронепалубы, бессильно отрикошетил вниз.

       Но и простой сквозной дырки в одном из шести жаротрубных котлов "Нанивы" хватило для того, чтобы организовать набор крупных и впечатляющих неприятностей. Котел в рабочем состоянии представлял собой набор труб с огнем от топки, проходивших через бак с перегретой водой, испарение которой он и обязан был обеспечить. Давление в котле в момент его пробития составляло порядка десяти атмосфер, и дикий свист вырывающегося на свободу пара заглушил вопли ошпаренной смены кочегаров.[26] Оставаться в переполненной обжигающим паром кочегарке было невозможно, один из котлов был непоправимо и надолго выведен из строя, остальные два временно невозможно было топить, что привело к постепенному падению в них давления.

       В сухом итоге - пара десятков человек из машинной команды выведены из строя (относительно невредимыми из находившихся в кочегарке остались двое, один кочегар, набиравший уголь, успел рыбкой нырнуть в угольную яму, второго ударной волной вынесло в соседнюю кочегарку). Скорость упала с и так невысоких семнадцати до совсем уж грустных четырнадцати узлов.

       "Акаси" же относительно повезло - фугасный снаряд разорвался в командирском салоне. Энергия снаряда была бездарно растрачена на уничтожение портрета императора Японии и превращение кучи дорогой мебели в груду дешевых дров. Впрочем, дрова тоже пропали даром - пожара не получилось, зажигательное действие русских снарядов с пироксилином, в отличие от японских шимозных, было минимальным. К моменту второго попадания командир "Нанивы" разобрался в ситуации и, снизив ход до малого, стал пристраиваться в кильватер "Нийтаки", которая к тому моменту, пользуясь преимуществом в скорости, стала догонять "Такачихо".

       На мостике "Варяга" работающие вместе штурмана с "Варяга" и "Корейца" довели до сведения Руднева, что "Варяг" подходит к опасно мелкому району, и пора поворачивать.

       - Прекрасно, попробуйте обрезать хвост японской колонне!

       - Но это нас уведет с курса прорыва!

       - Поперек этого курса сейчас четыре японских крейсера. Сквозь них нам не пройти. А вот догоняя их с кормовых углов и склоняясь на запад, мы им на нервы подействуем, особенно концевой "Наниве". Они наверняка решат, что мы хотим уйти проливом Летучей рыбы, если уж они до этого поверили, что я сейчас сунусь на такой скорости напрямую к Мазампо... Похоже, они не очень хорошо знакомы с гидрографией района, этим надо воспользоваться! Пытаясь перекрыть нам путь, они опять собьют пристрелку, плюс теперь их тормозит "Нанива", а бросать ее нам на съедение они не будут. Похоже, что их общая отрядная скорость упала до четырнадцати узлов, а наш максимум пока еще двадцать два, если не больше, разгонимся - посмотрим. Пока сколько на лаге? Семнадцать? И потом, через час начнет темнеть. Вот только не знаю, это нам на руку или японцам?

       На мостике "Акаси" вынужденно исполняющий обязанности командира отряда молодой капитан второго ранга Миядзи разглядел, что "Варяг" опять начал поворот, в этот раз правый. Ну и куда его несет теперь? Убедился, что в проходе к Мазампо мы его все равно расстреляем и решил у нас под кормой пройти проливом Летучей рыбы? Ничего, парируем отворотом вправо! Что у нас с отрядом? Черт, "Нанива" отстала, придется сбросить скорость, пока не догонит. А судя по пару, что она травит в атмосферу, случится это не скоро. Нелегкое это дело, водить отряд кораблей, помоги мне Аматерасу! Странно, а почему русские приближаются так медленно? Восточные демоны, они уже на пересекающимся курсе, точно в Летучую рыбу идут!

       - Сигнальщики, поднять сигнал "Отряд, к повороту последовательно вправо"!

       В результате принятых мер второй поворот японского отряда прошел без нарушения строя, наоборот, опытный командир "Нанивы", срезав угол, существенно сократил отставание от "Нийтаки". К сожалению для японцев, некому было подсказать недостаточно опытному командиру "Акаси", что столь частая смена курса не может не помешать нормальному действию артиллерии отряда. Он никогда до сих пор не командовал более чем одним крейсером, а молодости свойственно в горячке забывать даже то, что знал... В результате артиллерия японцев пока не наносила русскому крейсеру дальнейших повреждений.

       На "Варяге" перед вторым поворотом снизили темп стрельбы до пристрелочно-беспокоящего, два залпа в минуту из трех пушек каждый, поправка после падения снарядов предыдущего залпа, и так далее. Но в момент, когда кильватерная колонна японцев начала створиться, главарт уже без напоминания Руднева приказал открыть огонь из всех стволов. Но дистанция в двадцать пять кабельтовых, поворот японцев и собственная циркуляция - не лучшие условия для стрельбы. Пока для "Варяга" все шло прекрасно - крейсер медленно, но верно продвигается к выходу из бухты, гоня перед собой японцев. На "Чиоде", разглядев маневр "Варяга", и поняв, что ничем сейчас не занятые четыре пушки правого борта и две кормовые вполне могут озаботиться добиванием его отползающего крейсера, Мураками приказал дать полный ход, черт с ними, с мелями, сейчас русские снаряды опаснее.

       Главный артиллерист "Варяга" учился по ходу боя. Никогда прежде ему не приходилось корректировать огонь корабля по двум разным целям с помощью системы центральной наводки. Никогда прежде его не отвлекали от решения математическо-артиллерийских головоломок близкие разрывы и попадания чужих снарядов. Никогда прежде ему не приходилось просто непрерывно стрелять в течение столь долгого времени с такой частотой. Но в этой реальности у него были две бесценные вещи, которых был он лишен в нашей - лишний час относительно спокойного боя на обучение, а не избиение "Варяга", и мичман Нирод на дальномере, дающий верную дистанцию.