Макаров рассчитал точно, хотя, может быть ему чуть-чуть и повезло, но первые пристрелочные снаряды "Микасы" вспенили воду в паре кабельтов от левого борта "Цесаревича", когда "Пересвет" уже обошел его на полтора корпуса, вставая в строй за "Ретвизаном", а сам флагман Макарова делал уже 11 узлов. До "севастополей" оставалось всего мили три, а миноносцы противника пока еще не догнали свои линкоры.

       Через пятнадцать минут русские броненосцы и шедшие перед ними 4-ре "сокола" уже уходили строем фронта на 12-ти узлах в сторону Артура, из гавани которого как на пожар выбегали пять миноносцев и два истребителя - все, что худо-бедно можно было наскрести и выслать на встречу своим нуждающимся в поддержке линкорам. Однако ни крейсера, ни миноносцы, высланные к Бидзыво, Макаров назад не отозвал...

          В 13-40 сторонний наблюдатель, окажись он милях в 25 к юго-западу от островов Эллиота, мог бы созерцать удивительную, почти фантастическую картину: за семью русскими линейными кораблями гнались три японских! Гнались за кораблями адмирала Макарова, чье кредо выражалось простым и конкретным постулатом: "Встретил слабейшего противника - нападай! Равного - нападай! Сильнейшего - нападай!" И, наверное, это действительно выглядело бы смешным, нелепым и даже абсурдным, если бы с этими тремя вражескими броненосцами не было бы еще и 16-ти миноносцев...

       Сейчас на мостике "Цесаревича" стоял не просто отчаянно храбрый и решительный адмирал. На мостике "Цесаревича" стоял убеленный сединами и облеченный грузом огромной ответственности командующий флотом, прекрасно осознающий цену СВОЕЙ ошибки. Кто-кто, а уж Степан Осипович-то прекрасно понимал, что самому сунуться на залп из 32-х торпед с носовых курсовых углов, в данной ситуации вещь абсолютно непозволительная. Выйдя на крыло мостика, он внимательно следил за действиями японцев.

       Разделившись на две группы по 8 кораблей, их миноносцы, подгоняемые свежеющим, порывистым зюйд-остом, начинающим срывать с гребешков волн мелкие барашки, медленно но верно выдвигались на фланги уходящей русской броненосной фаланги, выдерживая пока дистанцию около 4-х миль.

       Броненосцы Того тем временем прервав огневой контакт, уравняли скорость с его кораблями и зависли по корме, сохраняя дистанцию порядка пяти миль с небольшим. Такое поведение главного оппонента убеждало: командующий Соединенным флотом хочет постараться использовать представившийся уникальный шанс. Ведь пожертвовав этой минной флотилией взамен на три-четыре торпеды, удачно попавшие в русские корабли, он мог затем сыграть и ва-банк, все зависело от того кто, и как существенно будет поврежден у русских.

       Воздух на мостике "Цесаревича", идущего на правом фланге русского строя, был наэлектризован напряжением. Однако командующий оставался внешне невозмутимым. Было видно, как на идущем слева "Пересвете" поднимались на палубу полубака четверо моряков, незадолго до этого вытворявших чудеса смертельно опасной эквилибристики - они устанавливали еще один дощатый щит на пробоину - внешний. Сейчас, судя по всему, все, что могли, они уже сделали. По приказу адмирала запросили "Пересвет" о ходе ремонта. Бойсман минуты две спустя передал семафором, что его корабль способен сейчас уверенно держать 14 узлов. Макаров улыбнувшись коротко обронил: "Вовремя! Эту четверку к Георгию надобно представить. Не забудьте", - и попросил передать на "Пересвет", чтобы там готовились к повороту через "правое плечо". Вскоре, когда преследующие японские миноносцы уже вышли чуть впереди траверза русских кораблей, Степан Осипович приказал своим четырем "соколам" приблизится к флагману, и выдержав на прежнем курсе еще несколько минут, приказал поднять исполнительный.

       Русские броненосцы резко покатились вправо, разворачиваясь навстречу кораблям Того, и одновременно доводя скорость до 14 узлов. Японский ответ не заставил себя ждать: их броненосцы с минутным промедлением заложили разворот влево. Макаров коротко глянув в сторону остающихся за кормой не решившихся на атаку японских миноносцев, которым пришлось бы для начала встретиться с "соколами", с улыбкой отметил:

       - Ну, вот и молодцы. Все правильно сделали, куда-ж мы от вас денемся... А теперь, господа, давайте-ка подсыплем Того перцу под хвост! Пусть "Победа" попробует его достать.

       В последующую четверть часа, пока японские миноносцы на флангах, отчаянно дымя, вновь догоняли русские броненосцы, а идти против волны им было значительно сложнее, "Победа" размеренно посылала десятидюймовые снаряды в сторону ближайшего к ней японского броненосца - обидчика "Пересвета" "Сикисимы". В конце концов, когда водяной фонтан от близкого падения захлестнул спардек броненосца, адмирал Того приказал увеличить скорость до 16-ти с половиной узлов и увеличить дистенцию до русских кораблей.

       - Что у нас на дальномере? - резко бросил Макаров, не отрываясь от бинокля.

       - Уже 62 кабельтовых до "Микасы", с учетом погрешности возможно даже уже чуть больше. Они отрываются, Степан Осипович, - раздался с верхнего мостика бодрый голос лейтенанта Пилкина.

       - Отлично, Владимир Константинович. Отлично! Начнем, пожалуй, господа... Снизить наш ход до 13-ти, пусть подальше уйдут. И будьте добры, подзовите-ка Шульца к нам, я хочу сам объяснить миноносникам, что им сейчас предстоит вместе с нами сделать. Как японские миноносцы, справа нас еще не обогнали?

       - Нет, Степан Осипович. Те восемь, что слева, даже их опережают. Но и они пока нам до траверза не дошли. Против волны у них не очень...

       - Ну, этих я и сам вижу. Ими-то, родимыми, мы сейчас и займемся. Наберите предварительный и приготовьте ракеты: "К повороту, все вдруг, 4 румба влево".

       - Здравия желаю, Степан Осипович! Какие будут приказания! - вскоре раздался снизу, с мостика подошедшего к "Цесаревичу" "Смелого", усиленный рупором голос его командира кавторанга фон Шульца.

       - Здравствовать и Вам, Михаил Федорович! Нам нужно эту свору с хвоста стряхивать, как Вы, к делу готовы?

       - Конечно, с утра ждем, Степан Осипович!

       - Сейчас я поверну колонну на них, влево на 4 румба. Как только "Цесаревич" через пару румбов пройдет, кидайтесь им под хвост. Зажмем. Если сразу к берегу не побегут, полагаю, что кого-нибудь точно прихватим. Скоростенка-то у них не как у истребителей. Как считаете, Михаил Федорович!

       - Есть, Степан Осипович! Все понял, разрешите исполнять? Должно получиться!

       - Ну, с Богом, готовьтесь!

       Минут через самь, когда "Смелый" вновь занял место во главе отряда из 4-х "соколов", Макаров резко приказал:

       - Скорость по эскадре - 14! Исполнительный приготовить. Дистанцию на ближайший японский миноносец давать каждые две минуты...

       - На дальномере 45, Степан Осипович!

       - Исполнительный поднять! Передайте по плутонгам - целиться лучше. Как ляжем на курс, если повернут от нас - дадите сигнал Бойсману вести колонну, а нам - самый полный. Если же пойдут в атаку, примем немного вправо, чтобы обстреливать их неповрежденными бортами. И как только подойдем на 40 кабельтов, открывайте огонь... Полагаю, они на нас броситься должны. Приманка будет стоящая.

       Расчет русского командующего оказался верен. Командир 4-го дивизиона миноносцев Соединенного флота капитан 3-го ранга Юкио Сода, увидев, что русские броненосцы вместо очередного разворота, после которого их вновь, форсируя машины, пришлось бы догонять, двинулись прямо в его сторону, колебался не долго. Это был шанс. Пусть и куда меньший, если бы здесь были все 16 миноносцев флотилии, но все же... Приказав подчиненному ему 5-му дивизиону присоединиться и увеличить ход до самого полного, он, мысленно воззвав за помощью к Оми-ками, бросил свои корабли в атаку. Такие мелочи, как приближавшиеся справа русские миноносцы, или то, что их линкоры шли сейчас по отношению к его кораблям с небольшим курсовым углом левого борта, Сода в расчет не принял.