Олег понял, что сейчас наступал переломный момент. Или Ковато захочет дальше рассказывать, в том числе и про Онекотан, или он замкнется, и из него не вытянешь больше ничего. Умелов решил «не гнать коней». Он опять повернул тему на американца. Если бы он тогда знал, что она была самой болезненной для японца…

– Господин Ковато, а что вы можете еще рассказать об американце, который иногда прилетал на Хоккайдо?

– Почти ничего. Хотя от Масахиро я однажды слышал, что американец ведет поиски каких-то сокровищ на Филиппинах. Я не думаю, что Масахиро это придумал. Скорей всего, ему это Лео рассказал. А может, он сам где-нибудь подслушал.

Олег решил развить успех.

– А вы точно помните, что его звали Фил Боттон?

– Точно. Хотя возможно у него была кличка. Я сам несколько раз слышал, как Лео несколько раз называл его по-другому. По-моему Дэн.

Олег сразу же отложил в своей памяти это имя.

– Господин Ковато, а кто же тогда был тем таинственным капитаном, который взорвал лодку, да еще стрелял по пограничникам? – Умелов задал этот вопрос, рассчитывая на такой же откровенный ответ.

Но японец вдруг нахмурился.

– Про этого человека я вам ничего не скажу. Потому что я не знаю кто он и откуда.

– Но, вы же с ним были на одной шхуне, да и раньше на берегу, вы с ним, наверняка, общались?

Ковато был категоричен.

– Я же вам сказал, я о нем ничего не знаю.

Если бы Умелов знал, о чем сейчас думал японец, то он бы не стал осуждать того за отказ. Ведь сразу же после его возвращения в Японию, когда Ковато отсидел пять лет в приморской колонии, на него вышли црушники. Они просто похитили его на одной из улиц улице Саппоро и переправили на остров Хонсю, где находилась их военная база. Там они провели допрос с пристрастием и, узнав от него всё, что им было нужно, предупредили, чтобы он навсегда, забыл о том, что произошло на шхуне перед ее задержанием, и о самом капитане Кене Янге. А, главное, о переговорах капитана с лодкой по рации, в которых упоминалось об утерянных в бухте золотых образцах. Именно тогда Ковато понял, что Кен Янг был агентом ЦРУ.

Потом ему сделали укол, и он очнулся спустя какое-то время, на скамейке в одном из парков Киото. Затем его взяли в оборот местные спецслужбы. Но, он никому и никогда не говорил о своём похищении.

И вот теперь, русский журналист снова напомнил ему эту болезненную историю.

– Господин Ковато, извините меня, если я доставляю вам сейчас какие-либо неудобства. Но, у меня к вам последний вопрос. Скажите, после вашего возвращения в Японию, вы встречались с кем-то из тех, кто работал с вами в рыболовецкой компании?

– Да. Я случайно встретился с двумя рыбаками, ходившими на шхунах к русским островам. А ещё я видел бухгалтера компании. Когда-то мы жили по соседству. Я его спросил о судьбе фирмы после ареста шхуны. Он сказал, что компания очень быстро разорилась, поскольку пропал китаец, имевший право подписи на бухгалтерских документах и сам американский хозяин. Этот бухгалтер сказал мне, что его приглашали в Налоговое управление, где ему сообщили, что владелец компании скоропостижно скончался в одном из госпиталей Филадельфии. А поскольку никаких бумаг о передаче имущества фирмы, в чей либо адрес из США не поступило, то компания подверглась принудительной ликвидации.

Олег был на седьмом небе от счастья. Он рассчитывал после этого разговора получить хоть какую-нибудь ниточку в дальнейшем расследовании, а тут не ниточка, тут целых три нити. И хотя бы одна из этих нитей обязательно должна была вывести к истине.

– Спасибо господин Ковато. Я больше не буду вас утруждать расспросами. Давайте, просто посидим и поговорим о ваших красивых местах. И выпьем ещё саке. Вы не против?

Ковато не стал возражать.

Часть тринадцатая

Обратный путь в Саппоро начался рано утром. Олега с Марией разбудил телефонный звонок. Это Татцуо Ковато решил их благоразумно предупредить, что автобус из Онсен Соункё до железнодорожной станции Асакикава отходит через пятьдесят минут.

Олег посмотрел на часы – было половина седьмого.

Отправив Мэри в ванную, он быстро собрал все вещи и, накинув на кровать казенное покрывало, стал делать легкую зарядку…

А Татцуо Нагаи тем временем уже спускался вниз, чтобы произвести окончательный расчет за проживание в отеле. Девушка, стоящая за стойкой, улыбнувшись, поклонилась гостю и, взяв его карточку, позвала дежурного администратора.

Молодой человек в строгом деловом костюме и темном галстуке вышел из служебного помещения и попросил Татцуо пройти за ним в ресторан. В это раннее утреннее время он уже работал в режиме шведского стола. В зале было немноголюдно.

Пройдя к туалетам, молодой человек открыл дверь и показал пальцем на её обратную сторону.

– Господин Нагаи, вчера ваш друг испортил нашу дверь столовым ножом. Я уверен, что он сделал это не специально, но сейчас необходимо решить вопрос о возмещении ущерба, причинённого заведению.

Татцуо подошел поближе и посмотрел на дверное полотно. Действительно, прямо на уровне головы, предательски светилась полоска, оставленная лезвием.

– А это действительно сделал русский гость? – на всякий случай спросил Татцуо.

– Да, он единственный, кто заказывал вчера мясное блюдо, к которому полагается столовый нож.

Татцуо вспомнил, как вчера Умелов просил заменить ему нож на более острый. А потом Мария сказала, что с ножами в туалет не ходят. Интересно, зачем он это сделал?

– Пожалуйста, скажите, сколько нужно возместить?

Служащий понимающе кивнул.

– Это недорогая дверь. Сумма ущерба составляет всего семнадцать тысяч иен. Сюда входит стоимость самой двери и работ по её замене.

– Хорошо, спишите это с моей карты. А если там не хватит средств, то сегодня же я их пополню. Надеюсь, вы мне дадите подтверждающие документы, чтобы я мог отчитаться перед своим руководством?

– Разумеется.

Они вернулись к стойке «рецепшн» и уладили необходимые формальности.

После легкого завтрака и короткой поездки на автобусе, вся троица оказалась на той же станции, откуда они отъезжали вчера в сторону горячих источников.

Через десять минут они сели в проходящий поезд, идущий в Саппоро. Вагон был абсолютно таким же, как и вчера, с высокими креслами. Усевшись и подождав, когда поезд тронется, Олег взглянул на электронное табло. Цифры показывали семь часов сорок пять минут. Если поезд будет идти с такой же скоростью, как вчера, то они прибудут в столицу Хоккайдо в девять ноль пять.

Встреча с Таканиси назначена на десять утра, значит, за ним должны заехать не позже половины десятого. Если учесть, что от железнодорожной станции «Саппоро» до их отеля идти минут десять-пятнадцать, то Олег явно успевал.

Вытянув ноги и откинувшись в кресле, он мысленно стал анализировать события, произошедшие с ним за последние сутки.

Первое, о чем подумал Умелов, было то, что он в очередной раз остался жив, благодаря неимоверному стечению обстоятельств. Ведь если бы Хром остался в полиции и не встретился с Таканиси, а тот, в свою очередь, не позвонил бы киллеру… То всё могло быть иначе. Хотя…

Умелов почему-то был абсолютно уверен, что даже если бы события развивались по другому сценарию, то все равно его спасла бы какая-то неведомая сила.

Может быть, в этом противостоянии Олег мог одолеть японца. И нож, пущенный им, смог бы достигнуть цели.

Подумав об этом, Олег тряхнул головой, отгоняя тяжёлые мысли. Сам факт, что он мог стать убийцей, для него был противоестественным. Да и главной задачи это бы не решило. Потому что Умелова сразу бы арестовали и судили. И тогда – прощай свобода на долгие годы…

«Кстати, не забыть бы… Когда вернемся в отель, надо обязательно сказать Татцуо, чтобы он связался с Онсен Соункё и узнал у них стоимость испорченной двери. Нужно обязательно отправить деньги, а то неудобно как-то получается» – Олег неприятно поморщился.