– Я тебе потом все расскажу. Лучше ты мне сейчас подробно опиши, что произошло на судне, когда меня увели?

Решив не спорить с Олегом, Мэри полностью переключилась на те, летние события, которые так интересовали Умелова.

Из её рассказа Олег узнал о том, что супружескую чету Гольц, после того, как Александр выкинул за борт свои вещи, долго допрашивали представители пограничных властей России. Мэри, хоть и не присутствовала на этом допросе, но, по словам Барбары Кински, (на редкость осведомленной особы) знала, что Александр ссылался на то, что в его вещах лежали предметы, которые могли скомпрометировать его перед своей женой. Поэтому, он и выбросил их за борт.

Японца тоже опрашивали пограничные дознаватели, но что конкретно он им сказал, Мэри не знала. И вообще, после этого инцидента на Онекотане, все в экспедиции стали какими-то молчаливыми и замкнутыми.

А когда судно возвращалось на Аляску, супруги Гольц почти не выходили из своей каюты, как впрочем, и японец. На Алеутских островах Александр и его жена вообще покинули экспедицию, высадившись на одной из военных баз, где судно делало пополнение запасов. С тех пор она их больше не видела. Японец же по прибытии в Ном, сразу же взял билет и отправился на родину, с пересадкой в Сан-Франциско.

Выслушав Мэри, Умелов, снова взял в руки её ладонь. Голос его звучал нежно и решительно.

– Мэри… Послушай меня внимательно. Я здесь не просто так. Я веду журналистское расследование. Кудо Осима – это единственная ниточка, которая поможет распутать клубок и привести к истине. Поэтому, прошу тебя, если со мной… Если вдруг что-нибудь случиться, сразу же обратись в свое посольство или консульство. Твоё государство сразу же встанет на твою сторону и защитит тебя.

– Олег, не пугай меня. Что-то должно произойти? – В глазах девушки отразились тревога и недоумение.

Умелов, устало посмотрел ей в глаза.

– Я не буду тебя обманывать… Даже я сам не знаю, куда может привести мое расследование. Поэтому, я прошу, не поддавайся эмоциям, что бы ни случилось. И если случится, что-то плохое, воспользуйся моим советом. Хорошо?

– Хорошо, я всё поняла, – еле слышно обронила Мэри.

А, ноябрьское солнце тщетно пыталось отыграть свое осеннее отступление, скользя косыми лучами, по широким улицам Саппоро. Помолвка состоялась.

Кафе со странным названием «Каку-таку», располагалась в двухстах метрах от станции метро Мотомаши.

Улицы в вечернее время, были ярко освещены неоновой подсветкой и разноцветными фонарями.

Черт бы их побрал, эти японские названия. Если бы все писалось только на английском языке, это бы было полбеды. А тут, эти иероглифы полностью дезориентировали многочисленных европейцев, впервые посетивших Японию. Причем, иногда казалось, что вывеска, которая красовалась на магазине или кафе была уже знакома. Но это только казалось. На самом деле, строгие японские иероглифы в европейском восприятии просто были очень похожими друг на друга.

Пройдя в открытые двери заведения, Олег поинтересовался у встречающего его официанта:

– Сумимасэн. Я хочу видеть господина Осиму.

Молодой человек, скорее всего не понял вопрос Умелова, и, широко улыбнувшись, провел их к свободному столику.

Удобно расположившись, Олег с Марией неторопливо огляделись. Вулканолога среди немногочисленных посетителей этого кафе, не было.

Заказав себе зеленого чая, нет не того, который пьют сами японцы, взбивая бамбуковой метелочкой в миске чайную пудру до состояния жидкой кашицы, а обычного зеленого листового чая, они стали ожидать появление японца.

Тот появился почти сразу же, как они наполнили свои чашки ароматным напитком из тяжелого металлического чайничка, который им принес на наборном бамбуковом подносе услужливый официант.

По лицу азиата было видно, что он не ожидал здесь увидеть русского журналиста.

Мэри, махнув ему рукой, не оставила тому шанса ретироваться.

– Господин Осима! Мы ждем вас…

Японцу, застигнутому врасплох этим вниманием, ничего не оставалось, как поклониться и присесть рядом за столик.

– Рад вас видеть, господин Осима, – Олег, широко улыбаясь, обратился к японцу.

– Я тоже рад. Карашо что вы в Саппоро. Я рюбрю, когда много гостей, – как и все японцы, Кудо Осима принципиально не выговаривал русскую букву «Л».

– А я и не предполагала, что вы так хорошо знаете русский язык, – обратилась к нему Мэри, уже по-английски.

– Да. Теперь на Хоккайдо много русских. И приходится иногда учить русские слова и фразы, – Осима дежурно улыбнулся барышне, ответив ей уже на английском языке.

– Господин Осима, извините меня за то, что я сразу вас не предупредила, что мистер Умелов тоже придет на встречу.

Японец вежливо поклонился, повернувшись к своему бывшему коллеге по экспедиции.

«Вот что значит этикет! У нас в Москве, уже послали бы куда-нибудь подальше», – Умелов тоже сделал легкий поклон.

– Господин Осима, Мистер Умелов спрашивает вас о травме головы, которую вы получили на острове, – Мария продолжала заученный с Олегом диалог.

– У меня все хорошо. Голова уже не болит, – японец, по-прежнему старался свести разговор к пустяку.

Умелов, кое-как переведя, английские фразы, понял, что Осима не собирается быть откровенным.

– Спроси его. Почему он скрывает, что его ударил Александр Гольц? – Олег посмотрел на японца, с абсолютно жёстким выражением лица.

Мэри тут же перевела, отчего японский вулканолог сразу же занервничал.

– Я не понимаю…

Умелов, не дожидаясь перевода, подвинулся ближе к японцу и практически на самое ухо негромко спросил:

– Господин Осима, почему вас ударил Гольц?

Японец побледнел и отодвинулся от Олега.

Мэри постаралась разрядить обстановку:

– Извините нас за настойчивость. Но, нам надо знать ответ на этот вопрос.

– Я ничего не помню, – японец ответил, как ему самому показалось, дежурной фразой.

Олег ожидал такой реакции вулканолога. Спокойно разлив в чашки еще не остывший чай, он продолжил:

– Мэри, переведи ему. Я знаю, что мистер Осима пытался на Черном озере проверить вход в затопленную пещеру. Кроме этого у мистера Осимы была карта Онекотана, которую я тоже видел, где были отмечены координаты входа в эту пещеру. И ещё, мистер Осима прекрасно знает, для чего он пошел на юг острова и почему он получил эту травму головы.

Мария перевела этот спич.

Японец, склонив голову, слушал речь в ее переводе. Ответил он не сразу.

– Мисс Корн, пожалуйста, уезжайте из Японии. И скажите мистеру Умелову, чтобы он тоже уезжал. Вы можете попасть в очень большую беду. Я не могу ответить на ваши вопросы. Пожалуйста, уезжайте. Вы просто не знаете, что может произойти, – речь Осимы, обращенная к Мэри была непривычно эмоциональной.

Мария, оторопев от услышанного, медленно перевела:

– Он говорит, что у нас могут быть большие неприятности. Он хочет, что бы мы уехали из Японии.

Умелов отпив из чашки терпкий напиток, повернулся к японцу и, глядя тому прямо в глаза,[3] произнес:

– Скажи господину Осиме, что мы уедем сразу же, как только он даст интересующую нас информацию. А именно: о том, что он искал на Черном озере, и откуда у него карта с координатами пещеры…

Мария перевела это предложение. Японец хотел что-то ответить, но, оглядевшись по сторонам, он резко изменился в лице.

Осима быстро поднялся из-за стола и, бросив на ходу:

– Уезжайте скорее, – заторопился к выходу.

Часть вторая

Маленькая черноволосая проститутка уже не приносила кайфа, как в первый раз, а скорее раздражала. Оттолкнув назойливую азиатку от своего естества, дальневосточный авторитет по прозвищу Хром, а в миру Сергей Хромов, тяжело поднялся и прошел на широкий массажный матрас.

Руки и все тело японской массажистки, смазанные гидрогелем, быстро заскользили по его спине.