— Запачкался в сотрудничестве с властью, — авторитет сделал первый глоток взвара и блаженно прищурился.

— Ты родину защищал, — не согласился я.

— Нет. Я шкуру свою спасал, оттого в пустоши и попал. Для правильного вора понятие родина это пыль.

— А ты, значит, настоящий?

— Был.

— Ну, а чего не ушел? Мог бы наплевать на свое слово и рвануть по Мертвой Пересыпи к Графству Тегаль. Тут недалеко, километров триста пятьдесят.

— А-а-а! — мой собеседник взмахнул левой ладонью. — Пустое все. Братву бросить не захотел. Люди ведь за мной пошли, а всем отрядом из пустошей выйти и к густонаселенным городам прорваться не вариант. Три-четыре человека, нормально, могли бы незаметно просочиться и в столицу вернуться, а сотня-две, никак. Но, ничего. Как говорится, что ни делается, все к лучшему.

— Ну да, ты ведь теперь свободен.

— Это так, вот только люди, вроде меня, не всегда понимают к чему нам свобода. Оно ведь как? Когда за решеткой или в каменоломнях находишься, про волюшку мечтаешь, спасу нет, аж до зубовного скрежета доходит, а когда освободился, то не знаешь, что с ней делать.

— А что тут думать? Оставайся на севере. Тебе ведь герцог предлагал?

— Да, предлагал. Но я со своими парнями посоветовался, и мы решили, что не желаем под герцогом ходить, — он смерил меня пронзительным взглядом, и добавил: — Мы к тебе уйти хотим, граф Уркварт.

«Вон оно что, — промелькнула у меня мысль. — Теперь понятно, о чем он поговорить не решался. Да вот только, если судить по хитрой усмешке Картавого, не все так просто и ясно, так что разговор может выйти трудный. Впрочем, многое зависит от того, как себя вор поведет. Но как бы там ни было, от вассалов, которые смогли выжить в Мертвой Пересыпи и с северянами дрались, пусть даже они бывшие воры и убийцы, отказываться не стоит».

— Сколько с тобой людей? — моментально приняв решение, спросил я Альднера.

— Все парни, кто с вашими отрядами по Мертвой Пересыпи отступал и в живых остался. Пятьдесят семь человек. Плюс пара десятков из тех, кто пока в пустошах находится.

— А остальные что?

— По-разному, — Альднер пожал плечами. — Кто-то пока прощение не выслужил. Другие желают в герцогстве осесть. Ну, а некоторые хотят дальше по пустошам бегать.

— Понятно. И как ты видишь наше сосуществование?

— Вы граф, а мы ваши подданные.

— Это не разговор Шихха. Мне нужна правда. Чем конкретно вы хотите заниматься? Только не юлить.

— Есть задумка в горах поселиться, в северо-восточных отрогах хребта, где земля ничейная. Свой городок основать, жить спокойно и все дела вести только с тобой, Ваша Милость.

Альднер что-то недоговаривал, и я на него слегка нажал:

— Что-то ты темнишь старик, я чувствую это, и последний раз говорю, что мне нужна правда, а иначе разговора не будет. Или ты со мной откровенен, или же, я тебя не знаю, ты меня не знаешь, иди своей дорогой.

Я перехватил взгляд Альднера, и он не выдержал. Глаза бывшего вора опустились долу, и он качнул головой:

— Прав ты, граф. Все не просто так. Мы ведь не охотники, не крестьяне, не ремесленники и не воины. Нас отловили по имперским городам и весям, осудили, бросили в пустошах и велели на тропах и в лесах ловушки строить, тем самым прощение зарабатывать, ну мы и делали, что нам приказали. А пока суть, да дело, мои ребятки по окрестностям пробежались и в отрогах Аста-Малаша ручеек один нашли, не простой, а с золотым песочком. Его там немного, но я думаю, что если выше по течению подняться, можно на серьезную россыпь выйти.

— Ага! И ты, значит, желаешь стать хозяином этого золотишка и обеспечить себе достойную старость?

— Все так. Но я ведь не только о себе думаю, но и о братве. Мы поставим поселение и за крышу, которую ты нам предоставишь, да за припасы, от нас тебе уважуха и доля от добычи.

— Ясно. А почему ты решил, что я буду с тобой честен и не перебью вас?

— Твоя Милость, я ведь тоже не пальцем деланный, присматривался к тебе, справки про графа Уркварта наводил, сам много думал и с товарищами моими советовался. Поэтому нам известно, что своих подданных ты не тиранишь и всегда за них заступаешься.

— Герцог Гай такой же. Могли бы и к нему под крыло уйти.

Альднер отрицательно покачал головой:

— Нет. Он Каним, поэтому не сам по себе. За ним семья и его слово в ней мало что значит. И если про золотишко узнают, а рано или поздно это вскроется, тайные стражники Каира нас по-тихому вырежут, а рудником станет владеть великий герцог.

— В общем-то, конечно, ты прав, Шихха. Какова будет моя доля от вашей добычи?

Картавый вобрал в себя воздух, быстро огляделся, удостоверился, что рядом никого, и выдохнул:

— Четверть.

— Треть, — тут же сказал я.

— Идет, — вожак воров наклонился вперед, так, что чуть в пламя не влетел, и прошептал: — Но за это с тебя, граф, продовольствие, шмотки, инструмент, оружие и бабы.

— Нормально, — условия Картавого меня устраивали, но я сразу же прояснил одну мелочь: — Все будет, кроме баб. Их можете у герцога взять, здесь по окраинам немало гулящих девок с Данце расселили.

— Значит, договорились?

— Предварительно, да. Ну, а всерьез позже поговорим. Покажете мне места, где селиться собираетесь, и песок принесете, пусть мои ювелиры на него свой глаз кинут. И еще. Отныне для тебя и твоих людей я господин граф. Уяснил?

Мой собеседник поставил на снег пустую кружку, встал, слегка поклонился и произнес:

— Да… Господин граф. — Было, он стал разворачиваться, и с его губ сорвались слова: — Правильно я сделал, что тогда в вас не выстрелил.

— Стоп! — я остановил его. — Где это ты меня подстрелить мог?

— В Маршальском квартале Черного Города, что в Грасс-Анхо. Вы тогда с отрядом имперской пехоты в дом к Перцу шли, вожаку «Стервятников», а я за этим делом с крыши наблюдал и мог вас из арбалета подстрелить.

— И почему не выстрелил?

— Подумал, что если убью офицера, то меня пехотинцы и маги в момент прихлопнут. Вот я и затих. А потом меня все равно повязали.

— Понятно. Можешь идти.

Картавый ушел, а я невольно погрузился в воспоминания, в то время, когда был прикомандирован к группе Сима Ойсы, тайного стражника организации «Имперский Союз». Но вскоре мои десятники начали подъем личного состава. Вокруг забегали люди, и я приказал своим лейтенантам собираться. Как только поисковая группа вернется с болот, так и начнем свой выход из лесов. И по большому счету, до появления последних воинов из армии вторжения не было ничего интересного. За исключением одного момента.

Когда я покинул место у костра и вошел в свое убежище, где хотел собрать личные вещи, то опять обнаружил здесь Отири. Девушка проводила поисковиков к топи, указала им направление и вернулась. Обычное дело. Вот только я подловил ее в тот миг, когда она находилась в трансе и общалась со своими близкими, которые находились на берегах далекого Форкума. Я присутствовал при подобном действии пару раз, так что ничего нового не увидел. Поэтому, накинув на плечи легкий и удобный полушубок, который защищал тело от холода не хуже какого-нибудь земного комплекта «Арктика», я решил покинуть ведьму. Однако ламия приподняла правую ладонь и указала ею на место напротив себе.

Естественно, я расценил это как приглашение присесть. Неосознанно скопировал позу девушки, поджал под себя ноги, приземлился на брезент и посмотрел на нее. И тут произошло то, чего я не ожидал. Зеленые глазища северной ведьмы распахнулись, и я провалился в них, словно в омут попал. Голова закружилась. Все вокруг завертелось, и продолжалось это три-четыре секунды. А затем пришло спокойствие и, оглядевшись, я увидел, что нахожусь в просторной пещере. Рядом бьет геотермальный источник, а напротив меня сидит Отири, которая приняла свою истинную форму. Хотя нет, не она, а женщина очень сильно на нее похожая, более взрослая, фигуристая и привлекательная. Настоящая красавица одетая очень легко и свободно, в короткий темно-синий сарафан из форкумских водорослей.