Глава 4.

Новгород. Лето 6656 С.М.З.Х.

– Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня; яко беззаконие мое я знаю, грех мой предо мною есть... Громкий и хорошо поставленный голос священнослужителя христианской церкви, здорового чернобородого мужика, на котором пахать можно, разносился под высокими сводами Софийского собора, отражался от них и возвращался вниз, к прихожанам. Верующие, которых на службе было немало, в основном женщины и старухи, повторяли вслед за попом слова пятидесятого псалма и крестились, а я, язычник и витязь Яровита, венедский воевода Вадим Сокол, стоял за их спинами, и не чувствовал ничего. Не было ни почтения, ни страха, ни злости, ни тем более ненависти, жалости или сожаления. Я ощущал себя туристом из дальних земель, который наблюдает за неведомым ему обрядом, рассматривает красивые фрески, вдыхает аромат ладана и думает о чем-то своем. Тем временем священник продолжал чтение псалма, и люди стали на меня коситься. Ведь я не осеняю себя крестным знамением. И дабы не мешать им и не привлекать к себе внимание, я отошел в сторону, встал подле стены и передо мной оказалось изображение Христа. Древний пророк, как обычно, был нарисован скорбящим и печальным человеком, который взирал на мир грустными глазами жертвы и одним своим видом нагонял на меня тоску. Я уныния не люблю и для меня это картина неприглядная, но для прихожан именно то, что им нужно. Почти все они несут в храм свои проблемы и беды, горести, болезни и боль утраты. Поэтому христиане ищут поддержки и утешения, и они не поймут, если Христос, которого Богом объявили люди, но не он сам, будет улыбаться, смеяться и веселиться. Нет, такой Бог у рабов, обделенных, униженных и оскорбленных, понимания не найдет. Вот и изображают его по жизни обиженным, дабы у паствы складывалось впечатление, что не они одни страдальцы. Впрочем, это всего лишь мое личное мнение, и в главном новгородском соборе я не для того, чтобы разбираться в психологии религиозного христианского культа. Причина связана с тропами Трояна и, закрыв глаза, я вновь, может быть, в пятый или шестой раз, попробовал нащупать вход на чародейскую дорогу. Почему здесь? Да потому, что каждый вход на тропы между мирами это точка Силы, и большинство серьезных храмов, как правило, ставятся именно в таких местах. Об этом было сказано в списке, который составил для меня Зван Дубко, и там же было указано, что одна из точек находится в Новгороде под алтарем в Софийском соборе. Вот я и заявился на службу, благо, пара часов в запасе имелась. Однако ничего странного или необычного почуять не удалось, то ли у меня таланта не хватает, то ли момент выбран неудачно, то ли выписка из древней книги лжет или она неполная. Ну, а коли так, то мне здесь делать больше нечего. Я развернулся к выходу и направился на улицу. Пастырь заканчивал псалом и, невольно, я вслушался в его слова: – Господи, ублажи благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены Иерусалимские. Тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожигаемая; тогда возложат на алтарь Твой тельцы. “Да уж, – покидая храм, подумал я, – тельцы. Вот так всегда, молятся за Сион и Иерусалим, а оно нам надо? Нет. Лучше бы за свою родину думали, а не за чужаков. Глядишь, жили бы чуточку получше. Но что есть, то есть, а через пару десятилетий, или раньше, все может резко измениться. Если получится, трансформируем религиозный культ в нечто удобоваримое и будут прихожане славить не Сион, а Руян и Русь, и стены поминать не Иерусалимские, которые нам и даром не нужны, а Арконские и Киевские. Вот это было бы интересно”. Голос попа смолк, а я оказался на широкой новгородской улице. С боков пристроились мои телохранители, и мы двинулись к реке. Людей вокруг было немного, город изрядно опустел, и почему так, мне было понятно. Князь Святополк Мстиславич во главе новгородского войска и собственной дружины выступил на Суздаль, воевать с Гюрги. Епископ Нифонт и сопровождающие его лица сидят в Киеве, то ли как заложники, то ли как пленники. Местные бояре в своих поместьях, ведь начинается весенний сев. Рыбаки на озерах и реках, а купцы в море. Поэтому так мало вокруг горожан. Однако это просто отметка в памяти и, продолжая движение, я вспоминаю события последних нескольких недель, раскладываю по полочкам информацию о тропах Трояна и планирую свои следующие шаги. Итак, моя небольшая эскадра покинула Руян, и драккары направились в сторону новгородских земель. Все это время я занимался с варогами, которым давал основы разведывательной деятельности и шпионажа, присматривался к этим парням и изъяна в них не видел. Учебный материал молодые воины схватывали на лету, и если поначалу я думал, что внедриться в русское общество и обжиться смогут лишь пять-шесть человек, то когда корабли вошли в Котлин-озеро, во мне появилась уверенность в каждом будущем разведчике. Затем, когда началась проводка драккаров в Ладожское озеро, я расстался с Хеме. Им предстояло навестить родину и до осени завербовать на мою службу сотню бойцов, а заодно и свои семьи, у кого они имеются, в Рарог забрать. Потом была Ладога и встреча с купцами Соколами, которым в моем плане отводилась роль связных с разведчиками. Ну, а после мы пришли в Новгород, и здесь я выпустил на волю первых трех варогов: будущего новгородца, псковича и суздальца. Летите воины – весь мир перед вами! Разведчики растворились в городе, и с этого начался их путь, а я дал отдых дружине, оставил на княжьем дворе письмо для Святополка Мстиславича от его сестры Мальмфриды, еще раз перечитал записки Звана, посетил Софийский собор и теперь собирался покинуть славный Новгород. После этого переход через Ильмень и движение по Ловати, а затем драккары волоком перетянут к Днепру. И пока мои дружинники будут перебираться с одной реки на другую, вместе с десятком наиболее преданных воинов я успею инкогнито посетить Полоцкое княжество и деревеньку Волчья Тропа, о которой мне рассказывал князь Василько. Добраться до объекта несложно и подобраться к схрону, думаю, тоже проблема невеликая. Однако смогу ли я использовать наследие Всеслава-чародея? Это до сих оставалось загадкой. Информация есть, но она очень противоречива и разрозненна. И сколько я не пытался в ней разобраться, докопаться до истины не получилось и посоветоваться, что весьма плохо, было не с кем. Конечно, кое-что в голове сложилось, но я могу ошибаться, и тут вырисовывается пара вариантов. Первый, если по тропе Трояна, действительно, гуляют чудовища, то необходимо оружие, которое сможет их убивать, и я в очередной раз пожалел о том, что исчез Змиулан – этот клинок, наверняка, смог бы поразить любую тварь из мира Нави. Однако заключенный в булат демон исчез, и подобного меча у меня нет. Правда, если поискать, то в хранилищах волхвов можно найти нечто серьезное, но на это придется потратить время, которое дорого. Ну, а без достойного оружия соваться на призрачную тропу нет никакого смысла, ибо это будет самоубийством чистой воды или же игрой со смертью с небольшими шансами на выигрыш. Ведь тогда становится понятным, почему Всеслав-чародей бегал по Трояновым путям в обличье волка, который чует опасность острее человека и обладает большей маневренностью. Впрочем, это только один из вариантов, и есть другой. Вариант номер два базируется на том, что в некоторых летописях сказано, будто на тропе Трояна самый главный враг путешественника он сам, ибо нет никаких потусторонних тварей, а есть лишь страхи человека, которые испытывают крепость его духа, поскольку только достойный имеет право прохода. Это, конечно же, меняет все и получается, что если не бояться и не сомневаться в собственных силах, то ничего страшного не произойдет. Ну, а коли человек слаб, то и это не большая беда. Транквилизаторы принял и вперед, в поход. И хотя никаких седативных препаратов пока не изобретено, и нет таких таблеток как афобазол или атаракс, которые успокаивают человека, но существуют дурманные настойки и, в самом крайнем случае, можно их использовать. Такие вот дела. И если быть кратким, то где правда, а что является вымыслом, разобраться не удается. Вот и хожу, думаю и гадаю, что же меня ожидает на чудесном пути, природа которого неизвестна. И чем больше ломаю себе голову, тем больше понимаю, что ответ можно получить лишь на месте... Когда до речных причалов оставалось всего ничего, то я прошел мимо очередной церквушки, которых в городе, благодаря стараниям епископа Нифонта и его предшественников, хватало. Рядом с ней стоял батюшка, худой старец в латаной рясе, не чета тому мордовороту, который в соборе псалом читал, и о чем-то разговаривал с двумя женщинами. В общем-то, обычное дело и я обратил на них внимание лишь краем глаза. Однако мысли снова перескочили на церковь, бывает так, что одно цепляет другое, и мне вспомнилось мое далекое прошлое, когда я, молодой старлей, бегал по горам Кавказа. Время было смутное, и впечатлений имелась масса, как хороших, так и самых паршивых, и тогда на моем жизненном пути часто встречались очень интересные люди. И одним из них был командир разведроты майор Калмыков, который увлекался историей мировых религий, хобби он имел такое, и когда речь, хотя бы краем, задевала какой-то культ, офицер всегда вставлял поучительный рассказ или делал краткий экскурс в историю. Слушать его было интересно и занимательно, и многое запомнилось. Поэтому сейчас, когда одной из основных своих целей я вижу увод русского христианства в сторону от Константинополя, многое всплывает в памяти. После чего я спрашиваю себя, а можно ли трансформировать веру сотен тысяч людей и тысяч священнослужителей в нечто новое? И ответ приходит моментально. Да, это возможно и вполне реально. Ведь что есть христианство, которое я вижу сейчас? Культ, который за минувшие одиннадцать столетий мутировал, трансформировался и постоянно видоизменялся. От него постоянно откалываются секты и образуются ответвления, и если ересиархи способны вкручивать людям мозги, то и я сумею. Благо, наработки из будущего имеются, да и опыт с варогами показал, что при желании из врага всегда можно сделать друга или, как минимум, союзника или твердого нейтрала. Кстати, о сектах. Это был конек Калмыкова, и в голове сразу всплывают краткие характеристики на некоторые группы. Валезиане – добровольные кастраты, которые свято верили, что лишь тот, кто оскопит себя, имеет право вкушать мясо, ибо поборол плотский грех. Геры (пришельцы) – христиане русского происхождения, которые старались копировать иудаизм, поскольку сам Иисус был иудеем. Каиниты – уважающие Каина и Иуду христиане. Стригольники – аскеты и борцы с богатством церкви. Хлыстовцы и мельхиседеки, молокане и аввакумовцы, демониаки и трибожники, тропарщики и ариане, нетовцы и беспоповцы, павликиане и богумилы, поморцы, несториане и многие другие. Почти все они имели шанс стать официальной религий, просто им не повезло и эти движения не получили серьезной поддержки во властных структурах, а так, кто знает, при удаче они могли победить и стать главенствующим культом. Ну, а вспомнил я о них потому, что предопределенности нет, и коли видоизменять русское христианство, то обязательно нужно вспомнить секту кугу-сорта, культ Зеленого Христа, ответвление Христа-Велеса и манихеев. Почему именно их? Хм! Потому, что это пример для меня, как можно создать химеру. Кугу-сорта, например, была распространена среди крещенных черемисов, которые очень интересно смешали родное язычество и христианство. Культ Зеленого Христа образовался от слияния кельтских друидов и христиан, движение Христа-Велеса от сотрудничества славянских волхвов и попов, а манихейство это смесь с зороастризмом. И отсюда мысль, что при удаче, желании и наличии долговременной программы, можно все так развернуть, как нам, венедам, это будет нужно. Попотеть для этого, правда, придется. Но я к этому готов, ведь нынешнее христианство та же самая секта, только победившая. Так что дело начну, и толчок дам, а дальше меня волхвы поддержат, особенно Берест-двоевер, сам в прошлом священнослужитель христианского культа. Конечно, можно было бы все сделать проще. Всех кто против, без разбора к ногтю или под нож. Но это даст лишь кратковременный эффект, и тут надо брать пример с ромеев. Они больше сотни лет готовились свалить родных богов славянских племен, и когда настал срок, сделали свое черное дело. Вот и мы поступим так же, извратим чужое учение, а затем возьмем реванш. Ну, а если не получится, то придется нам со своими братьями по крови резаться и лить кровь друг друга лишь потому, что одни помнят старых богов, а другие их забыли. Это расклад паршивый и мне он не нравится, а значит, надо постараться и добиться поставленных целей... За размышлениями я совершенно незаметно добрался до причалов, возле которых находились мои корабли. Поято Ратмирович и Берладник доложили, что дружинники на месте, происшествий не случилось, и опоздавших нет. Задерживаться причин не было, и я дал отмашку. Отчаливаем и выходим в озеро Ильмень. Прощай Господин Великий Новгород. Глядишь, еще свидимся.