Андреева Наталия
Седьмая Стихия
Все, что сказать невозможно словами,
Все, что случилось, порастает быльем.
Те, кто сражались — давно уж не с нами.
Тех, кто любили — смыло дождем.
Судьба безжалостна, история не вечна.
Все, что написано, замерзнет в синих льдах.
Но тянутся к страницам бесконечным
Те, что не смогут обратиться в прах.
Не станет времени, не станет нас с тобой.
Не станет жизни, радости, печали…
Мы обретем надежду и покой
И не узнаем, что ангелами стали.
Глава 1
Жизнь, как реклама. Скучная, нудная.
А потом вдруг, раз! И начинается фильм…
Н.
Это был обычный субботний вечер. Как там говорится в дешевых ужастиках? Ничего не предвещало?
Так вот: ничто ничего не предвещало. Я уже собиралась уходить и с чувством выполненного долга направилась к выходу из больницы…
Ой-ой… Кажется, я поспешила. Разумеется, надо немного рассказать о себе и о своем образе жизни на нынешний момент. Если кому-то не хочется об этом читать, что ж, его право, этот "кто-то" может просто пропустить пару страниц в моем рассказе.
Итак, меня зовут Наташа. Мне шестнадцать и я ученица десятого класса "а" одной московской гимназии. Сколько себя помню — веду активный образ жизни, не люблю сидеть на месте. А уж моему умению влипать во всякие ситуации позавидовал бы любой неудачник!
Ну, вот, опять я отвлеклась. Вы меня одергивайте, если я буду слишком увлекаться, а то весь мой рассказ будет состоять из описания повседневной жизни моей персоны.
В прошлом году я ухитрилась окончить музыкальную школу с почти красным дипломом (не хватило одной пятерки из четырех), чему была несказанно рада, потому что думала, что освободится куча времени с довеском.
Ха, наивная. Как только я выбросила и растоптала розовые стеклышки, сквозь которые глядела на мир весь сентябрь, ко мне пришла МЫСЛЬ. Мысль эта заключалась в том, что неплохо было бы устроиться на работу… Дед быстро меня выручил и устроил кем-то вроде медсестры-девочки-на-побегушках в больницу, где сам работал главным хирургом.
Мои обязанности заключались в том, чтобы разносить карты, справки, изредка отвечать на письма, приходящие деду и просто развлекать больных. Вот уж не знаю, с чего дедушка решил, что от моего присутствия им станет легче или веселее… Но, так или иначе, я соблюдала все эти требования, совмещая приятное с полезным. Например, Лиза — студентка МГУ, поступившая с подозрением на аппендицит, помогала мне переводить тексты, которые задавали на курсах. А Игорь Иванович — ветеран Великой Отечественной и просто хороший человек — постоянно рассказывал разные байки и травил анекдоты, что я, сползая со стула от смеха, не сразу понимала, кто кого должен веселить?! Вообще, хороший он человек — Игорь Иванович. Мы с ним как-то поспорили о том, есть ли вероятность того, что наш мир не единственный. Я с воодушевлением доказывала то, что этого быть не может, Игорь Иванович же, внимательно выслушав мои доводы, приводил какие-то другие доказательства, говорящие в его пользу… В общем, скучать мне было некогда.
Как вы уже, наверное, успели убедиться, для шестнадцатилетней московской девчонки я вела довольно насыщенный образ жизни. Но, несмотря на это, я сильно проигрывала в глазах моих расфуфыренных одноклассниц, каждый день бегавших на свидания или дискотеки. Нет, конечно, я тоже вполне могла бы вести подобную разгульную жизнь, и поклонников бы прибавилось, и хоть какое-никакое "уважение" в глазах одноклассниц… Если бы я была немного поглупее, я бы, пожалуй, так и сделала.
"Если бы да кабы, да во рту росли грибы! Раньше надо было думать об этом", — передразнил меня внутренний голос.
Я вздохнула и продолжила свой путь. Пришлось признаться самой себе: такая жизнь, как у них, мне не интересна.
Ну-с, продолжим. На чем мы там остановились? Ах, да. Ничего не предвещало…
Сегодняшний вечер ничем не отличался от остальных. Довольная, я вышла из палаты Лизы со сделанной домашней работой и направилась к выходу, предвкушая завтрашний праздник — выходной. За неделю я выматывалась так, что могла проспать часов пятнадцать подряд. Говорят, что больше десяти часов спят только дети и дауны. Наверное, все-таки я еще ребенок. По крайней мере, хотелось бы на это рассчитывать. Я улыбнулась своим мыслям и прибавила шагу.
Не тут-то было! Наперерез мне кинулся заместитель деда (тот ушел в заслуженный отпуск). Я досадливо поморщилась.
Вадиму Яковлевичу было лет двадцать пять, собой тоже ничего — если бы я была постарше годиков эдак на десять, я бы даже сказала, что он симпатичный. Пару раз я спрашивала у деда, как к двадцати пяти можно стать заместителем главного хирурга? Но тот лишь пожимал плечами и трепал меня по голове, говоря, что у него на плечах умная голова… Намекал дед на мои тройки в четверти.
И все бы ничего, вот только последнее время я ловила на себе его слишком заинтересованные взгляды. Честно говоря: меня это нервировало. А в прошлом месяце ему в голову взбрела бредовая идея пригласить меня на свидание, чем он и пытался заниматься все дни напролет, не давая мне проходу ни днем, ни даже в субботу. Дошло до того, что, заметив его, я бежала подальше, лишь бы не видеть этого извращенца. Но сегодня мне это не удалось.
— Привет!
— Вообще- то я спешу. — немного раздраженно отвечаю и поворачиваюсь спиной к нему. — До-свидания, Вадим Яковлевич.
— Подожди минутку. — он останавливается передо мной и улыбается во все свои двадцать восемь белых зубов.
Я стиснула зубы и как можно спокойнее произнесла:
— Что-то случилось?
— Как ты смотришь на то, чтобы завтра куда-нибудь сходить?
— Еще как смотрю, — и, заметив ухмылку, расплывающуюся по его наглой роже, поспешно добавила: — Но не с Вами. К тому же завтра я занята. До позднего вечера.
Как же я ненавижу извращенцев!
— Неужели нельзя отложить занятия? — блин! Как же я ненавижу настойчивых извращенцев! Нет, этот тип, похоже, решил меня довести!
— Что вы, Вадим Яковлевич, ни в коем случае, — я была воплощением вежливости. Вон, даже улыбка проскочила (правда, скорее напоминающая оскал).
— Можно поинтересоваться, какие же дела могут быть важнее, чем вечер с приятным человеком? — гадкая ухмылочка все продолжала расползаться, казалось, что вот-вот достанет до ушей.
"Это ТЫ-то приятный человек?!" — с гневом подумала я. А вслух сказала:
— Вадим Яковлевич, мои дела в свободное от работы время, простите за хамство, Вас не касаются. Ваша "минутка" исчерпала себя. До-свидания.
Зам деда хотел сказать что-то еще, но в это время двери главного входа раскрылись, бригада скорой помощи внесла носилки, и моему "ухажеру", поневоле, пришлось отвлечься на них. А я-то уже позабочусь, чтобы к тому времени, когда он освободится, меня бы и след простыл. Я мысленно поблагодарила несчастных за спасение жизни и стала бочком пробираться к выходу. Оказавшись в дверном проеме, я кинула мимолетный взгляд на второго пострадавшего…
В тот же миг меня словно парализовало: боль, отчаяние, мольба, и вместе с тем, какая-то детская радость… Эмоции захлестнули меня, не давая сдвинуться с места. Я с огромным трудом отвела взгляд и прислонилась к стене, тяжело дыша. Голова кружилась так, будто я сутки напролет каталась на детской карусели.
Ощущения схлынули так же быстро, как и появились. Никогда ничего подобного я не испытывала, и больше не хотела испытывать.
"Ага, меньше будешь незнакомым людям в глаза смотреть" — ехидно поддакнул внутренний голос.
И что самое обидное, он был прав. Моя дурацкая привычка смотреть людям в глаза до добра не доведет. Не все любят, не все терпят такой прямой взгляд…