Над поросшими тростниками островками поднялся густой дым, раздался пароходный гудок, на берегу поднялся радостный шум. Но тут же последовал гневный окрик коменданта, потребовавшего соблюдать приличия. Но на это мало кто обратил внимание.
— Максуд-aгa, немедленно наведи порядок!
— Что с них взять, великий господин! — верный и исполнительный помощник только развел руками и добавил. — Дикари!
Из-за ближайшего мыса резво выкатился низкий монитор, выкрашенный в серо-желтый цвет. На носу массивная башня, из которой торчал длинный орудийный ствол, на высокой кормовой надстройке, за квадратными стальными щитами, пулеметы. Следом показался довольно большой пароход, гулко шлепавший по воде колесами. На его мостике столпились английские офицеры в красных мундирах, а на палубе было полным-полно смуглых солдат-египтян.
У самого берега монитор приостановился. Его башня развернулась в сторону местечка, и наступила напряженная тишина. Орудийный ствол качнулся вверх-вниз, а потом вправо-влево, и уставился на прикрытые ветвями канонерки. Стоявший рядом с ними часовой, увидев направленный прямо на него черный зрачок дула, не выдержал. С криком «змеиный глаз!» он бросил винтовку и юркнул в ближайшие кусты. Башня возобновила свое движение. На палубе монитора не было видно людей, узкие прорези смотровых щелей на броневой рубке глядели безжалостно. Весь вид этой плавучей военной машины внушал страх.
Внезапно раздался орудийный выстрел. На одном из ближайших островков полыхнуло огнем, и к небу поднялся столб дыма и черного ила. В воздухе мелькнул подброшенный взрывной волной крокодил. Его собратья, словно лягушки, попрыгали в воду. Орудие оглушительно бабахнуло еще раз. Все видели, как второй снаряд ударил в самую вершину дальнего холма на противоположном берегу.
На орудийной башне откинулся люк, из него показался улыбающийся англичанин. Крикнул что-то веселое, помахал рукой. Все облегченно вздохнули. Начали шумно обсуждать невиданное ранее действие фугасных снарядов и дальность стрельбы монитора.
Тем временем пароход подошел к берегу и британские офицеры со своими солдатами начали высадку. Навстречу им поспешил комендант.
— От имени французских колониальных властей я протестую против такой бесцеремонной демонстрации силы. Вы находитесь на территории…
— Молчать! — негромко прозвучало в ответ. Английский офицер был белобрыс и долговяз, с холодной вежливостью и презрением смотрел на коменданта сверху вниз. — Ставлю вас в известность, что мы действуем согласно указаниям Министерства иностранных дел Великобритании и приказу главнокомандующего англо-египетской армии барона Хартумского Горация Герберта Китченера.
— Какого барона?!
— Этим титулом Ее Величество королева Виктория наградила нашего главнокомандующего совсем недавно. За взятие Хартума и полный разгром армии махдистов. В настоящее время мы устанавливаем власть Британской империи на всем течении Нила. Так что теперь африканские владения королевы Виктории будут простираться через весь континент, от Каира до Кейптауна.
— Но капитан Маршан…
— Капитан французской армии Жак-Батист Маршан находится в городе Фашода, и с ним ведутся переговоры. Британское военное командование имеет прямую телеграфную связь с Лондоном. Оно полностью информировано о событиях в Европе и во всем мире. Вам, господин комендант, предлагается немедленно спустить французский флаг и со своими людьми перейти на борт нашего судна. Личное оружие сохраняется только у вас, а боеприпасы и прочее имущество остается на месте.
Услышав такое, комендант побледнел. Дрожащей рукой потянулся к тесному вороту мундира, рванул его так, что посыпались пуговицы. Бросил растерянный взгляд на своих подчиненных. Максуд-aгa и другие стояли потупив взор, а солдаты-марокканцы сбились в кучу, словно стадо овец. Он увидел и английских офицеров, которые направлялись к канонеркам и складам. А один из них уже оживленно беседовал с вождем и владельцами барок.
— Я решительно протестую против произвола британских властей. Отказываюсь выполнять ваши требования без письменного приказа капитана Маршана, — произнес комендант.
— Сейчас ваш капитан сам ожидает инструкций от министра иностранных дел Франции. Лично я думаю, что ваша страна не собирается воевать с Великобританией из-за кусочка нильских болот. Ясно, что в подобный конфликт немедленно вмешается Германия, которая готова повторить разгром французской армии и торжественный марш своих полков по парижским бульварам.
— Этого не допустит Россия!
— Вы ошибаетесь, — на лице долговязого англичанина мелькнула снисходительная улыбка. — Телеграфные агентства сообщают, что российское правительство, а именно министр иностранных дел Муравьев и военный министр Куропаткин посоветовали Франции уступить. Английское правительство также не желает обострять конфликт. Оно готово признать, что капитан Маршан и его люди просто заблудились в африканских джунглях и прибыли в Фашоду случайно. Не беспокойтесь, мир скоро забудет об этом инциденте на берегах Нила.
Но упрямый комендант был другого мнения. Услышав, что события в африканской глуши оказались в центре внимания мировой общественности, он гордо выпятил грудь и торжественно произнес:
— В эти края Франция несет цивилизацию, дух подлинной свободы, равенства и братства!
— Хватит! — отрезал английский офицер. — В Фашоде у вашего капитана чуть больше сотни солдат. Наше командование имеет тридцать тысяч. Если с капитаном мы ведем переговоры, то с вами, в этом местечке, которое даже не обозначено на картах, мы церемониться не будем. Что касается цивилизации и других красивых слов, то многое можно рассказать о порядках во французских колониях. В Египте до сих пор все хорошо помнят, как Наполеон Бонапарт закупал чернокожих рабов для пополнения своего войска, а солдаты революционной Франции хладнокровно расстреливали пленных египтян и приобретали себе наложниц на невольничьих рынках.
Один из англичан приблизился к офицеру и что-то ему сообщил.
— Отлично! Вождя поблагодарите за верность британской короне, его услуги не будут забыты. Пусть он приступает к исполнению своих прямых обязанностей и немедленно прекращает эти идиотские общественные работы! С канонерок снять все ценное, остальное уничтожить! — офицер понизил голос. — Уважаемый господин Пьер Жюве, прошу вас проследовать на пароход и быть нашим гостем. Ведите себя достойно, не срамитесь перед туземцами.
Комендант еще раз взглянул на возвышавшегося над ним англичанина, молча кивнул. Опустив глаза, медленно направился к пароходному трапу. Пока европейцы выясняли вопросы государственной важности, жизнь на берегу шла своим чередом. Народ понял, что стрельбы больше не будет, и радовался, узнав о восстановлении привычной власти вождя. Хорошее впечатление на всех произвело и поведение египетских солдат. На рынке они не просто отбирали понравившийся товар, как это порой делали марокканцы, а за все платили настоящими серебряными талерами. Появление повара с парохода, заявившего, что ему требуются самые лучшие продукты для приготовления офицерского обеда, сразу же вызвало повышение деловой активности.
Этот повар был человек общительный и, как видно, говорил на всех местных наречиях. Характерные мелкие шрамы на его висках привлекли внимание Хасана.
— Ты понимаешь язык хауса? — спросил он.
— Понимаю, — ответил повар и, увидев такие же шрамы на лице Хасана, радостно воскликнул: — Здравствуй, земляк!
— Что же ты — служишь у важных господ, а носишь рванье? Англичане мало платят?
— У настоящего хаусанца одежда драная, но карман всегда целый. Не хочешь ли положить туда что-нибудь?
— С большим удовольствием. И сделаю это сегодня же вечером.
По случаю встречи земляков был устроен праздничный ужин. Максуд-aгa оказал честь гостю и выставил на стол лакомства из собственных запасов. Приглашенный Дмитрий, как и подобает настоящему паломнику, не обращал внимания на угощение и только шептал молитвы, слушая удивительные истории хаусанца. Повар же был очень рад встретить таких внимательных собеседников и охотно делился впечатлениями о недавних событиях.