Теперь уже Аль мог установить собственную телеграфную службу. Он устроил первую свою телеграфную линию между домом, где жил, и квартирою товарища. Изоляторами служили бутылки и маленькие горшочки, укрепленные на гвоздях, вбитых в деревья. Куски латунной пружины играли роль телеграфного манипулятора. Линия была создана, необходимо было на ней практиковаться, ее изучать. Но возникла еще одна трудность. Отец Аля заставлял его ложиться спать не позже одиннадцати часов ночи. Поезд возвращался из Детройта поздно, и у Аля, таким образом, оставалось мало времени для практики на своей телеграфной линии. Тогда он придумал следующее. Отец очень любил каждый вечер читать газеты, оставшиеся у Аля непроданными. И Аль стал оставлять эти газеты у товарища, а отцу сказал, что может все сведения из газеты получать от него по телеграфу и тут же их записать. Жизнь кипела событиями, и Самуэль Эдисон согласился на это предложение сына. Отец с сыном нередко засиживались далеко за полночь у этого примитивного телеграфа. Таким путем установился новый жизненный режим, который настолько упрочился, что Аль стал снова приносить оставшиеся газеты домой. Вскоре, однако, корова, заблудившаяся в деревьях сада, порвала первый эдисоновский телеграф.
Ежедневно разъезжая по железной дороге, живой, рвущийся к знаниям Аль не мог, конечно, не заинтересоваться и железнодорожным делом. Нередко приятели-машинисты брали его на паровоз, а иногда на коротких пробегах позволяли и управлять локомотивом. Эдисон не остановился на ремесле машиниста, но мы увидим, как впоследствии он стал одним из пионеров в деле создания и развития электровоза.
Аль подрастал. «Козленок из Мичигана», «мальчик с большими идеями» продолжал преуспевать. Пятнадцатилетний Альва являлся одновременно продавцом газет, экспериментатором, химиком, физиком, редактором, издателем, наборщиком. Эга огромная активность в глазах близких людей, за исключением матери, казалась странной. Многие считали его неуравновешенным. Одна лишь мать понимала, что способности Аля были выше средних. Она помогала развиваться его инициативе, поощряла его стремления к знанию и к производству опытов. Детское имя не соответствовало более его мнению о себе, и он начал подписываться «Т. А. Эдисон».
Вскоре Тома постигло несчастье. Однажды поезд, в багажном вагоне которого он помещался со своей лабораторией и типографией, быстро шел по участку пути, где рельсы была плохо проложены. Багажный вагон сильно накренился. В отделении, которое занимала лаборатория, упал с полки на пол кусок фосфора и воспламенился. В вагоне начался пожар. Эдисон пытался его потушить. В это время вошел кондуктор, который залил огонь водой и предотвратил несчастье. Кондуктор — мрачный шотландец горячего темперамента — тут же на ближайшей станции Смитс-Крик выбросил Тома на платформу вместе с его лабораторией, типографией, всеми газетами и товарами. Огорченный, потрясенный, но не обескураженный, Том остался стоять на платформе. Он собрал остатки своей типографии и лаборатории и снова вернулся с ними в подвал родного дома.
Спустя более полувека Эдисон не мог еще забыть катастрофы с багажным вагоном. «Уж каких-каких злоключений не пережил я, начиная от ранней юности и до глубокой старости, — говорит он, — а никогда не был в таком отчаянии, как тогда, когда лишился своей первой лаборатории».
Обычно рассказывают, что кондуктор оттаскал мальчика за уши так жестоко, что повредил барабанную перепонку, и что с этого времени начинается глухота Эдисона. Верно, что кондуктор выбросил Эдисона с его лабораторией, но за уши он его не таскал. Глухота его началась совсем от другой причины. Вот как об этом рассказывает Генри Форд: «Он указал мне место около станции Фрезер… „Здесь, — рассказал Эдисон, — я задержался на станции, ожидая нескольких моих покупателей газет, и поезд двинулся. Я побежал и схватился за заднюю ступеньку, почти совершенно задохнувшись, и не мог сам подняться, потому что ступеньки в то время были очень высокие. Кондуктор нагнулся и схватил меня за уши, и, когда он меня тащил, я почувствовал, что что-то в моих ушах треснуло, и вот после этого я начал глохнуть. Удара по уху никогда не было. Человек, который повредил мой слух, сделал это, спасая мне жизнь“. Однажды Эдисон заметил: «Эта глухота оказалась выгодною для меня в некотором отношении. Когда я работал в телеграфной конторе, я слышал только аппарат, находившийся на столе, за которым я работал, и другие аппараты мне не мешали, как остальным телеграфистам.
При опытах с телефоном я должен был усовершенствовать передатчик так, чтобы я мог его слышать. Это сделало телефон пригодным для коммерческих целей, так как магнитный телефонный приемник того времени был слишком слаб для применения в качестве коммерческого передатчика. То же самое было с фонографом».
Кроме своей лаборатории, Томас перенес в подвал отцовского дома и печатный станок. Он продолжал издавать свою газету, но спустя некоторое время решительно ее преобразовал. В сотрудничестве со знакомым подростком-однолеткой по имени Джемс Уорт Эдисон издает газету под новым названием — «Поль Прей». Поль Прей было имя популярного персонажа комедии модного поэта-драматурга Пуля. Под именем Поля Прея был выведен прековарный сыщик-шпион. Эдисоновский Поль Прей — «шпион» подслушивал и опубликовывал различные городские новости, нередко анекдоты. Автор отдела местной хроники в газете Джемс Уорт вызывал интерес невзыскательных читателей и часто их смешил всевозможными действительными и вымышленными приключениями из жизни обывателей города. Газета оживилась бойко раскупалась. Однажды Уорт нелестно изобразил одного порт-гуронского обывателя, который целыми часами просиживал в буфете железнодорожной станции за стаканом виски, следя как бы зорким оком сыщика за пассажирами, заходящими в буфет. Этот обыватель, человек атлетического телосложения, через несколько дней вечером подкараулил Тома, возвращавшегося со станции домой безлюдным берегом реки Сент-Клэр. Эдисон — редактор — отказался назвать имя автора заметки, и взбешенный обыватель приподнял его с земли, поднес к самой реке, раскачал и бросил в холодную воду. После этого насильственного купания Том навсегда отказался от издания газеты. Неоспоримо, что Эдисон был самым молодым издателем и редактором своего времени. На всю свою жизнь он сохранил любовь к журналистике, и если бы не другая, более сильная тяга — к технике, возможно, он стал бы журналистом.
Когда карьера железнодорожного разносчика газет была прервана, Том усилил свои занятия химией и особенно электричеством. Под руководством Маккензи он изучал работу на телеграфе и вскоре в знании этого дела превзошел своего учителя.
Он проложил телеграфную линию от железнодорожной станции в местечко Порт-Гурон. На этой линии телеграфные столбы заменяла существовавшая между городом и станцией деревянная изгородь. В благоприятную погоду телеграфные сигналы были достаточно разборчивы. Телеграфное бюро в городе было открыто у аптекаря. Том установил плату в 12,5 цента за короткую депешу. Дело, однако, оказалось невыгодным и вскоре было закрыто.
Немного времени спустя он поступает на службу в частное телеграфное бюро некоего ювелира Уокера. Бюро помещалось в магазине этого ювелира, где также продавались газеты и журналы. Юный телеграфный оператор был, однако, более поглощен своими опытами, нежели приемом телеграмм.
Вскоре Том решает поступить телеграфистом на Грэнд-Трэнкскую железную дорогу и получает место в Стрэтфорде (в Канаде). Шестнадцати лет от роду он покидает в 1863 году свой родной город и впервые в своей жизни становится служащим, не имея собственного предприятия. В Стрэтфорде он назначается телеграфистом ночной смены на станции с жалованьем в 25 долларов в месяц.
Работа его заключается в ночных дежурствах в холодном полутемном помещении железнодорожной станции. Он должен давать точные сообщения о следовании каждого поезда. Начальник эксплуатационного отдела дороги издал приказ, чтобы дежурный телеграфист в доказательство того, что он не спит, каждые полчаса передавал телеграфный сигнал. В ответ на это распоряжение Том конструирует телеграфный будильник. Он присоединяет к телеграфному аппарату часы, которые при помощи специального устройства автоматически передают на соседнюю станцию условный сигнал каждые полчаса. Изобретатель в это время спокойно спит. Но на соседних станциях ночное дежурство несут менее одаренные люди. Они бодрствуют, скучают и начинают вызывать Стрэтфорд и вне времени, установленного для подачи сигналов. Эти вызовы почему-то остаются без ответа. Однажды контролер, не получив ответа на подобный вызов и опасаясь, что с молодым телеграфистом произошло несчастье, поспешно отправляется на расследование и застает Эдисона беззаботно спящим около своих электрических часов. На этот раз Том отделывается строгим выговором.