Реймонд взял спутницу под руку.

— Попытаешь счастье в «двадцать одно»?

— Спасибо, не хочется, — проворковала Барбара. — Прогулка с тобой заменит мне любую азартную игру.

Магнат рассмеялся.

— Тогда просто постой рядом: ты принесешь мне удачу. — Он послал к кассиру за фишками, а сам уселся за ближайший карточный столик.

Барбара встала подле и положила руку ему на плечо, надеясь, что поза выглядит достаточно интимно. Не успела она решить для себя, как следует пойти, Реймонд уже сделал свой ход, вызвавший бурную реакцию среди игроков. За несколько минут Адамс выиграл, проиграл, а затем снова выиграл баснословные суммы. Ритм игры завораживал, и Барбара придвинулась ближе, стараясь понять профессиональный язык картежников.

Реймонд завладел кистью своей спутницы, прижал ее к груди, так что узкая ладонь легла на ткань ослепительно-белой рубашки как раз над сердцем, и удерживал там, продолжая играть одной рукой.

— Это так ты развлекался прошлой ночью? — полюбопытствовала наконец Барбара. — До рассвета играл в «двадцать одно»?

— Ну-ну, любовь моя, — прошептал Реймонд, не отрываясь от карт. — Неужели я взял в жены ворчунью? — В голосе его слышались нежные, ласкающие нотки.

Крупье во все глаза воззрился на Барбару: должно быть, еще не слышал последней сплетни и едва не выронил карты.

— Впрочем, ты права: на свете есть немало других достойных развлечений, — прошептал Адамс. И закончив игру, собрал фишки, бросив несколько штук крупье в качестве «чаевых». Лишь удалившись от игроков на несколько ярдов, он ехидно заметил: — Вот теперь слухи станут распространяться, словно лесной пожар.

— Всегда рада услужить, — отозвалась Барбара сквозь зубы. Интересно, является ли замечание насчет жены-ворчуньи частью продуманного плана? Может статься, все кончится тем, что Адамс объявит, будто ее вечные придирки разрушили их счастье, и намекнет, что грядет развод.

Впрочем, какая разница, чем все закончится. Важно сохранить инкогнито, чтобы карьера не пострадала…

— Что-то не так? — поинтересовался Реймонд.

— Что ты! — воскликнула Барбара не без сарказма. — Я почтительно восхищаюсь твоим гением. Ты не только поразвлек сплетников, но и изрядно обогатился. Что за изощренная месть!

— Верно. Ну не чудо ли: чем меньше меня заботит исход игры, тем вернее я выигрываю.

Рядом защелкало, вращаясь, колесо рулетки, постепенно замедляя бег: шарик весело подпрыгивал, затем попал в лунку и замер неподвижно. Барбара остановилась и пригляделась.

Реймонд приподнял бровь.

— Твоя любимая игра?

— Будь я любительницей азартных игр, меня бы, наверное, увлекла именно рулетка, — созналась она.

Адамс покачал головой.

— Вот почему хозяева казино обожают таких, как ты. Поверь, радость моя, единственный, кто выигрывает в рулетку, — это владелец колеса.

— Но ведь то же самое можно сказать о казино в целом! Заведение всегда в выигрыше.

— В конечном итоге, да. Не будь дело прибыльным, казино перестали бы существовать. Однако есть игры, в которых у игроков больше шансов сохранить свои деньги, и рулетка не из их числа.

— Ты не любишь рулетку?

— Предпочитаю тратить время на игру, в которой, по крайней мере, требуется известная доля сообразительности. — Реймонд посмотрел в сторону выхода и перевел задумчивый взгляд на спутницу. — Как насчет того, чтобы выпить напоследок по бокалу вина в баре?

— И слегка приумножить сплетни? — Барбара вздохнула. — Если это необходимо, то пошли, но у меня и без того голова кружится от шампанского.

— Надо было доесть утку. Если хочешь, на сегодня можно и закончить. Думаю, поставленной цели мы добились, а слишком далеко заходить и впрямь не следует — возникнут нежелательные вопросы.

По меньшей мере, дюжина зевак, открыв рты, наблюдала за тем, как Реймонд провел свою спутницу к лифту, демонстративно обнимая за плечи. Барбара старалась не обращать внимания на любопытных. К великому облегчению больше никто к ним не обратился.

Лифт плавно устремился вверх. Барбара прислонилась к обшитой деревом стенке, полузакрыв глаза, и небрежно обронила:

— Выходит, ты выиграл отель не в рулетку?

Реймонд не отозвался, тогда она открыла глаза: спутник лукаво грозил ей пальцем.

— Вот хитрюга! Ты и вправду думаешь, что я попадусь в ловушку и все тебе выложу?

Барбара пожала плечами.

— Зато теперь я знаю, как ты выигрываешь: ты объяснил мне свою стратегию.

— Да это не стратегия, а чистое совпадение. Любой придет к такому выводу, понаблюдав за мною некоторое время.

— Выходит, ты и впрямь не сообщил мне ровным счетом ничего нового! — В голосе журналистки явственно прозвучало разочарование.

Реймонд улыбнулся и ласково провел пальцем по точеному носику спутницы.

— Ты знаешь, что от тебя требуется.

В номере горели только настенные светильники, да и те были отрегулированы на самый слабый свет, так что комната тонула в золотистом, неярком полумраке. Было так спокойно и тихо, что захотелось сбросить туфли и тут же рухнуть на диван.

— В общем и целом вечер прошел удачно, — объявил Адамс. — Не растолкать ли мне Уилкинсона: пусть сварит нам по чашечке кофе!

Барбара изумленно воззрилась на него.

— Ты и в самом деле готов разбудить человека в такой час только для того, чтобы тебе подали кофе? Ты что, совсем беспомощен?

— Это тоже вопрос с подтекстом?

Барбара скрестила руки на груди.

— До чего же ты противный, недоверчивый, подозрительный тип! Тебе не приходило в голову, что, может быть, мне просто хочется узнать тебя поближе? В конце концов, мне предстоит жить с тобой некоторое время… — Барбара слегка покраснела и торопливо добавила: — Под одной крышей. Разумеется, ты вызываешь во мне определенный интерес…

Взгляд Адамса вспыхнул.

— Правда?

Барбара прикусила язычок.

— Не в том смысле, о котором ты подумал. Я хочу сказать, что любопытство мое не всегда вызвано только желанием что-либо опубликовать. — Брови Реймонда скептически изогнулись и Барбара в сердцах воскликнула:

— Ну, ладно! Ручка есть?

С подозрительной быстротой он извлек из нагрудного кармана требуемую принадлежность. Барбара оторвала уголок от первой страницы газеты, что так и осталась лежать на журнальном столике, торопливо нацарапала что-то на полях, поставила размашистую, с завитушками, подпись и швырнула обрывок Адамсу.

Тот поднес клочок бумаги к свету и прочел: «Обязуюсь не использовать в печати информацию, полученную от Реймонда Адамса, без его предварительного на то разрешения».

— Боюсь, что бежать к нотариусу уже поздно, — фыркнула Барбара. — Может, и так сойдет.

Реймонд оторвался от бумаги и перевел взгляд на собеседницу.

— Пожалуй, сойдет. — Он аккуратно сложил расписку и затолкал ее в нагрудный карман. — Это обещание я всегда буду хранить у самого сердца.

В голосе явственно слышался смех. Барбаре хотелось закричать в голос, но она холодно бросила:

— Не сомневаюсь.

— Так о чем ты хотела спросить в первую очередь?

В голове у Барбары вихрем проносились вопросы. С чего он начал свою карьеру? Не кажется ли ему, что он обладает волшебным даром удачно размещать капитал? Почему его предприятия неизменно приносят прибыль, в то время как другие — порой в той же области — отчаянно пытаются удержаться на плаву? Как и почему он ни с того ни с сего приобрел этот отель и что собирается с ним делать?

Но Адамс же просто потешается над ней! Жадный допрос с пристрастием — именно то, чего он ждет. Барбара не сомневалась, что ее мучитель изрядно порадуется такому интервью, и подозревала, что, невзирая на ее письменное обещание, сообщит ровно столько, сколько сочтет нужным, и ни словом больше.

Ну что ж, сегодня она больше не в состоянии выставлять себя на посмешище.

— У меня только один вопрос.

— Только один? Ты меня изумляешь.

— Позволяется ли мне пользоваться телефоном? Видишь ли, каждое воскресенье я узнаю, как дела у матушки, и если не позвоню, она станет волноваться.