И даже если они готовы закрыть на это глаза, даже если ему удастся убедить их в том, что человек, похвалявшийся им своими похождениями по шлюхам, никогда подобным образом не заговорит о своей жене, разве все они, всего лишь несколько недель тому назад, не были шаферам Дрейка, когда он женился на другой? Да, брак не был консуммирован, во всех смыслах, но факт остается фактом: об этом союзе было объявлено в «Таймс». Если он выживет и вернется в Англию, разразиться страшный скандал: ведь он возвратится без жены.

Нет. Иного не дано. Пэйтон Диксон должна выйти за другого. И как можно быстрее.

Возможно, если Дрейк выберется живым из этой переделки, ему еще и понравится этот малый.

Правильно.

В то время как часы перетекали в дни, а дни в недели, Дрейк старался все время двигаться, чтобы тело не ослабло до той же степени, как, по всей видимости, его разум. Цепи далеко не пускали, но он мог сделать три шага вперед и еще три в другую сторону от колец, к которым был прикован. Зная не понаслышке, каковы бывают тюрьмы, эта представлялась не самой ужасной. У него было вдоволь чистой соломы и кормежка два раза в день. По правде говоря, пища была скудной, но, по крайней мере, съедобной. Вдобавок ко всей этой роскоши, каждое утро ему приносили ведро соленой воды. Он, как мог, поддерживал чистоту тела, поскольку чистоплотность – это залог благочестия, или как-то там еще.

Дрейк тихо сходил с ума. Он был в том уверен.

И когда однажды утром в его камеру отворилась дверь, и вместо верзилы, обыкновенно приносящего ему еду, вошла Пэйтон Диксон, Дрейк понял, что спятил окончательно.

Пэйтон Диксон. Да не может того быть. Пэйтон Диксон далеко, за сотни миль, в Англии. Но сколько бы часто Дрейк не моргал, видение перед ним не рассеивалось. Оно в точности выглядело как Пэйтон Диксон, в мальчишеском наряде, в какой та обычно облачалась, плавая на кораблях братьев. Лицо измазано, короткие волосы прикрыты вязаной шапочкой, но было совершенно ясно, что перед ним Пэйтон Диксон.

У него галлюцинации, в этом нет сомнений. Какая досада! Имеется в виду – эта галлюцинация. Ну почему ему не привиделась Пэйтон Диксон, одетая в бальное платье, как в тот вечер перед его женитьбой? Или лучше всего голая?

И тут видение заговорило.

– Мы следуем в Нассау. – Пэйтон наклонилась и поставила подле него оловянную чашку свежей воды и миску с кашей. Она стояла спиной к охраннику, глядевшему на них без особого интереса, и говорила тихо и быстро. Дрейк едва слышал ее.

– Я еще не поняла, зачем мы туда плывем или что собираются делать с тобой. Мисс Уитби на корабле, с ней все в порядке, но, боюсь, выяснилось, что она – любовница Люсьена Лафона. И ребенок его, а не твой. Надеюсь, тебя это не слишком огорчило.

Затем она подняла пустую миску и чашу, в которой находилась его вода, смешала ее со вчерашней и удалилась. Охранник захлопнул и запер за ней дверь.

И все.

Вот и все. Если не считать, что весь его мир в мгновение ока перевернулся с ног на голову. Пэйтон Диксон, которая, как он полагал, осталась в Англии, посещает балы и чаепития, как и любая другая девушка ее возраста, на самом деле находилась на этом же корабле – и с самого начала, по всей видимости. Она замаскировалась – это совершенно очевидно, а Пэйтон с неохотой носила головные уборы, разве что в холодную погоду. Вдобавок она была сущей чистюлей. А значит, намеренно измазала лицо грязью. Она всерьез пыталась сойти за мальчишку.

Она в своем уме?

Откуда она взялась? И что о себе думает? Что делает на этом корабле?

Его сердце стиснули щупальца страха, холодные и жалящие. Хотя и прежде он не испытывал особого счастья, сидя тут день за днем прикованным к стене, но по крайней мере ему не о чем было тревожиться, разве что об одной очевидной вещи – собственной грядущей смерти. Теперь же у него появился новый повод для волнений, и более веский: прежде чем его лишат жизни, ему придется наблюдать, как умрет Пэйтон Диксон.

Собственная смерть не тревожила Коннора Дрейка – с какой стати ему тревожиться? – а вот мысль о том, что он увидит, как умрет Пэйтон Диксон, не на шутку его обеспокоила. Да так, что он добрый час после ее ухода разъяренно метался на цепи, громко извергая проклятия, в общем, поднял страшный шум. Когда же охранник отворил дверь и приказал заткнуться, Дрейк запустил в того миской с кашей.

И схлопотал за это оглушительный удар по голове. Дрейк был признателен за эту боль – ведь появился повод думать о чем-то другом, нежели о Пэйтон Диксон.

Весь день он с кровившей на голове раной провел припав к стене, пытаясь услышать ее голос. Прежде он и не думал прислушиваться, потому, как вовсе не подозревал, что Пэйтон может быть где-то рядом. Он весь обратился в слух, однако вообще не слышал ее голоса. Где она? Все ли это время была на борту? Как попала на корабль? И о чем только думали ее грубияны-братья, позволяя сестре ввязаться в столь опасную авантюру?

Целый день он сидел и то тревожился за Пэйтон, то злился из-за ее присутствия на корабле. Когда уже начало смеркаться, Дрейк услышал, как в замке заскрежетал ключ, и торопливо поднялся на ноги. Это снова она? Может, утренний визит был лишь случайным везением. Может, ему все привиделось?

Нет. Он никогда бы не навоображал себе Бекки Уитби любовницей Люсьена Лафона. Пэйтон Диксон могла ему привидеться, это да. Но не та часть, что касалась мисс Уитби.

Дверь отворилась, и вновь появилась она, Пэйтон. Взгляды их скрестились, и Дрейк заметил, как она резко отпрянула на шаг, словно испугавшись его выражения лица. Отлично. Так и должно быть. Потому что, если ее не убил Лафон, это всенепременно готов был сделать он, как только его кто-нибудь освободит от цепей.

– Давай двигай, Хилл, – проворчал стражник, толкая ее в спину. – И долго не возись.

Дрейк отвел убийственный взгляд от лица Пэйтон и точно так же воззрился теперь уже на охранника – готовый убить последнего за то, что тот прикоснулся к ней.

Как только Дрейк перестал таращиться на Пэйтон, та торопливо прошла в камеру с ужином. Очередная оловянная кружка воды, очередная миска каши. Девушка опустилась на корточки, ставя еду подле его ног. Дрейк, наблюдая за ней, почувствовал, как краска сошла с его лица. Когда Пэй присела, задняя часть ее штанов, довольно мешковатых, в которых запросто уместились бы две таких, как она, натянулась, четко очерчивая сердцевидную попку. В мировой истории еще не было случаев, чтобы мальчишка имел такую попку.

Тяжело сглотнув, Дрейк глянул в сторону стражника, уверенный, что тот не преминул заметить округлость бедер «Хилла». Но даже если его взгляд и был устремлен на нее, поблизости раздался взрыв – не столь громкий, как пушечный, но и не столь тихий, как отдаленный гром, – за которым последовал похожий на мычание буйвола рев.

Охранник кинул взгляд через плечо в сторону взрыва и, что-то увидев, бросился туда… захлопнув дверь в камеру Дрейка, оставляя запертыми и пленника, и того, кто его обслуживал.

Пэйтон вскинула голову, и Дрейк увидел игравшую на ее губах улыбку. Робкую улыбку. Мисс Диксон еще была смущена тем, как он посмотрел на нее, когда она вошла в камеру.

– Я устроила диверсию, – объяснила она, вставая. – У нас будет немного времени, прежде чем Тито вспомнит, что я нахожусь тут с тобой, и вернется. Я пыталась стащить ключи от твоих кандалов, но пока безуспешно. Они висят у него на поясе, а Тито еще тот чертов здоровяк! Прости.

Дрейк посмотрел на нее. И почувствовал внезапный порыв схватить ее и трясти, пока у нее не переломится шея. Он даже придвинулся и положил руки, ставшие еще тяжелее от железных оков на запястьях, ей на плечи, крепко впиваясь в них пальцами.

Но когда она взглянула на него, в пылающем взоре ее карих глаз было нечто такое, что он только и смог, что притянуть ее – не очень нежно – к себе и зарыться лицом в изящный изгиб, проглядывающий в открытом вороте ее рубашки, где шея переходит в ключицу.

– Пэйтон, – прошептал он, вдыхая ее сладкий аромат. – Что ты здесь делаешь? Как сюда попала?